Одни из них на основании материалов его расследований оказались отодвинуты от лакомых кусков в банковском бизнесе. Другие, более дальновидные, чувствуя на затылке близкое дыхание, пытались упредить удар и спешили с жалобами к президенту банка Дашевскому. Не случайно в последнее время в выступлениях и репликах президента все чаще и чаще проскальзывало недовольство неуживчивым «безопасником». Что людьми, сведущими в кулуарных хитросплетениях, воспринималось как признак близкой опалы.
— А что в самом деле? Ну, взял мужик, — рубанул воздух Лавренцов. — Так ведь не на курорт посылаем, — выгоняем. Сам он тоже готов по собственному. В других подразделениях не чета нашим ЧП. На сотнях тысячах попадаются. И — ничего! Все решают втихую. Люди стоят друг за друга. Чего ж нам-то друг дружку топить?
— Не стоят! А покрывают друг друга! — осадил Коломнин с плохо скрытой неприязнью. — Хлопцы про то знают?
— Знают, конечно, — неохотно подтвердил Лавренцов.
— То-то и оно. А вы — втихую. Ржавчину занести недолго. Вывести потом — никаких окислителей не хватит. Стало быть, так: тебе, Панкратьев, указание — немедленно провести служебное расследование, собрать все документы и — со служебной запиской мне на стол. На увольнение по статье. Официально подаем в кадры. И пусть все знают — покрывать никого не будем. Или служи честно, или…Чего мнешься?
— Хотел отпроситься на три дня. Приболел я.
— Как плесень вокруг разводить, так здоровый! А как собственные промашки исправлять, так — в сторону. Чистеньким всем остаться, гляжу, хочется, — он подозрительно обвел взглядом остальных. — Короче, ступай и выполняй.
— Есть, — Панкратьев без выражения поднялся.
— А болеть не хрен. Не по нам эта мода. В гробу наотдыхаемся.
Панкратьев вздрогнул, странно взглянул на него и вышел.
Установившееся молчание Коломнину не понравилось.
— Зря ты его так, — укорил Лавренцов. — Николаю вчера колоскопию делали. Подозрение на онкологию. Нужно обследование проходить.
Коломнин физически ощутил, как запульсировала кровь в висках. Панкратьев изредка жаловался на плохой стул и рези в кишечнике. И это всегда было предметом разухабистых шуточек. И вдруг!.. Он раздраженно провел локтем по пыльному столу:
— У нас что, блин, уборщиц нет?! Или некому проследить, чтоб у начальника в кабинете убирались?.. А ты, Валентин, тоже хорош. Предупредить не мог?
— Предупредишь тебя, — огрызнулся Лавренцов. — С места в карьер дрючить принялся.
— Ладно, передайте, пусть берет три дня. Но чтоб сразу после возвращения все документы собрать. И все! Закончили с соплями. Продолжаем работу. У пластиковых карт что-то есть? Богаченков принялся подниматься.
— На него опять «телегу» президенту банка накатали, — объявил Лавренцов.
— Что-то нащупал? — догадался Коломнин.
Богаченков коротко кивнул.
Одним из провальных банковских направлений была работа по внедрению пластиковых карт. Бизнес этот начала и держала, не подпуская посторонних, группа татар. Собственно внешне ситуация выглядела благополучной: карточек внедрялось все больше, остатки на счетах росли. Но резко увеличились и случаи мошенничеств. Причем таких, что невозможны без участия банковских служащих. Потому-то и добился Коломнин создания спецгруппы. Старшим назначил Богаченкова. И не пожалел. В отличие от прочих сотрудников управления, двадцатидевятилетний Богаченков не был ни бывшим милиционером, ни ФСБэшником. Зато оказался классным финансистом, способным разобрать любые завалы. Негромкий, даже робкий в общении, он действовал подобно бульдогу, который, ухватив жертву, уже не размыкал челюстей, а лишь перебирал ими, все ближе подбираясь к глотке.
Судя по участившимся, истеричным жалобам руководителей пластикового бизнеса, цель была близка. Но в этом же была опасность и для самого Богаченкова, — его могли в любую минуту подставить.
— Ладно, Юра, иди пока. После вызову, — определился Коломнин, предложив Маковею занять освобождающееся место. — По иногородним филиалам есть изменения? — Боюсь, назревает проблема, — сокрушенно вздохнул Седых. — В Томильске обнаружен «подснежник», — выползает на просрочку пять миллионов по «Нафте-М». А сама «Нафта», по слухам, сыпется.
— Это нефтяная компания знаменитого, как его? — Лавренцов, не к месту поспешивший блеснуть эрудицией, смущенно защелкал пальцами в сторону Седых.
— Фархадов, — охотно выручил тот. — Помнишь, наверное? Первооткрыватель Сибирской нефти, орденоносец.
— Что-то припоминаю, — неуверенно подтвердил Коломнин. -Блин, куда ни кинь, одно и то же: вчера орденоносцы и все из себя прожженные ленинцы, а сегодня наперегонки растаскивают все, что еще недоразворовано. Седых, лети срочно в командировку. По результатам будем решать. Переходим к вип-клиентам. Прежде всего — Генеральная нефтяная компания. Что глаза отводишь, Лавренцов? Докладывай, чего за эти пару недель наваяли. Обороты по счетам увеличили?
— Если увеличить до тридцати миллионов рублей при согласованных оборотах в двести, значит, увеличили…
— Та-ак. А поручительство оформлено наконец?.. Я тебя спрашиваю.
— Нет.
— Что значит, нет?! — терпения Коломнина хватало ненадолго. — Почему нет? Ты с руководством компании встречался?
— Пытался. Трижды дозванивался финансовому директору Четверику. Секретарша не соединяет.
— Да ты!.. Что значит не соединяет? Ты кого представляешь? Банк или контору утильсырья? Надо было добиться! Если с Четвериком договориться не умеешь, прорывайся к самому Гилялову!
— Что ж я, с секретутками воевать должен? Я, между прочим, генерал, — огрызнулся Лавренцов.
— Ты?! Ты давно не генерал, а банковский служащий. И получаешь, тоже между прочим, столько, сколько генералом и во сне не видел. Твоя нынешняя должность — за банковское добро биться. А не амбициями блистать. Лавренцов сидел с бесстрастным, закаменевшим лицом, самым обиженным видом своим выказывая категорическое несогласие с услышанным. В прошлом заместитель начальника штаба МВД, Лавренцов, сохранивший многие из прежних связей, и теперь был небесполезен для банка. Договориться о прекращении уголовного дела против нужного человека, вернуть изъятые водительские права, зарегистрировать оружие, организовать разрешение на охоту в заповеднике, — здесь Лавренцов был незаменим. Но чем чаще выполнял он личные просьбы руководства, тем более пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но и не только поэтому: банковское дело было новым для каждого из них. И прежде всего требовало обучения. А вот учиться заново старый генерал то ли не захотел, то ли стеснялся. И любое хоть немного непонятное задание ловко перекладывал на плечи исполнителей. И добро бы в мелочах. В последнее время Лавренцов заваливал и всякое серьезное поручение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— А что в самом деле? Ну, взял мужик, — рубанул воздух Лавренцов. — Так ведь не на курорт посылаем, — выгоняем. Сам он тоже готов по собственному. В других подразделениях не чета нашим ЧП. На сотнях тысячах попадаются. И — ничего! Все решают втихую. Люди стоят друг за друга. Чего ж нам-то друг дружку топить?
— Не стоят! А покрывают друг друга! — осадил Коломнин с плохо скрытой неприязнью. — Хлопцы про то знают?
— Знают, конечно, — неохотно подтвердил Лавренцов.
— То-то и оно. А вы — втихую. Ржавчину занести недолго. Вывести потом — никаких окислителей не хватит. Стало быть, так: тебе, Панкратьев, указание — немедленно провести служебное расследование, собрать все документы и — со служебной запиской мне на стол. На увольнение по статье. Официально подаем в кадры. И пусть все знают — покрывать никого не будем. Или служи честно, или…Чего мнешься?
— Хотел отпроситься на три дня. Приболел я.
— Как плесень вокруг разводить, так здоровый! А как собственные промашки исправлять, так — в сторону. Чистеньким всем остаться, гляжу, хочется, — он подозрительно обвел взглядом остальных. — Короче, ступай и выполняй.
— Есть, — Панкратьев без выражения поднялся.
— А болеть не хрен. Не по нам эта мода. В гробу наотдыхаемся.
Панкратьев вздрогнул, странно взглянул на него и вышел.
Установившееся молчание Коломнину не понравилось.
— Зря ты его так, — укорил Лавренцов. — Николаю вчера колоскопию делали. Подозрение на онкологию. Нужно обследование проходить.
Коломнин физически ощутил, как запульсировала кровь в висках. Панкратьев изредка жаловался на плохой стул и рези в кишечнике. И это всегда было предметом разухабистых шуточек. И вдруг!.. Он раздраженно провел локтем по пыльному столу:
— У нас что, блин, уборщиц нет?! Или некому проследить, чтоб у начальника в кабинете убирались?.. А ты, Валентин, тоже хорош. Предупредить не мог?
— Предупредишь тебя, — огрызнулся Лавренцов. — С места в карьер дрючить принялся.
— Ладно, передайте, пусть берет три дня. Но чтоб сразу после возвращения все документы собрать. И все! Закончили с соплями. Продолжаем работу. У пластиковых карт что-то есть? Богаченков принялся подниматься.
— На него опять «телегу» президенту банка накатали, — объявил Лавренцов.
— Что-то нащупал? — догадался Коломнин.
Богаченков коротко кивнул.
Одним из провальных банковских направлений была работа по внедрению пластиковых карт. Бизнес этот начала и держала, не подпуская посторонних, группа татар. Собственно внешне ситуация выглядела благополучной: карточек внедрялось все больше, остатки на счетах росли. Но резко увеличились и случаи мошенничеств. Причем таких, что невозможны без участия банковских служащих. Потому-то и добился Коломнин создания спецгруппы. Старшим назначил Богаченкова. И не пожалел. В отличие от прочих сотрудников управления, двадцатидевятилетний Богаченков не был ни бывшим милиционером, ни ФСБэшником. Зато оказался классным финансистом, способным разобрать любые завалы. Негромкий, даже робкий в общении, он действовал подобно бульдогу, который, ухватив жертву, уже не размыкал челюстей, а лишь перебирал ими, все ближе подбираясь к глотке.
Судя по участившимся, истеричным жалобам руководителей пластикового бизнеса, цель была близка. Но в этом же была опасность и для самого Богаченкова, — его могли в любую минуту подставить.
— Ладно, Юра, иди пока. После вызову, — определился Коломнин, предложив Маковею занять освобождающееся место. — По иногородним филиалам есть изменения? — Боюсь, назревает проблема, — сокрушенно вздохнул Седых. — В Томильске обнаружен «подснежник», — выползает на просрочку пять миллионов по «Нафте-М». А сама «Нафта», по слухам, сыпется.
— Это нефтяная компания знаменитого, как его? — Лавренцов, не к месту поспешивший блеснуть эрудицией, смущенно защелкал пальцами в сторону Седых.
— Фархадов, — охотно выручил тот. — Помнишь, наверное? Первооткрыватель Сибирской нефти, орденоносец.
— Что-то припоминаю, — неуверенно подтвердил Коломнин. -Блин, куда ни кинь, одно и то же: вчера орденоносцы и все из себя прожженные ленинцы, а сегодня наперегонки растаскивают все, что еще недоразворовано. Седых, лети срочно в командировку. По результатам будем решать. Переходим к вип-клиентам. Прежде всего — Генеральная нефтяная компания. Что глаза отводишь, Лавренцов? Докладывай, чего за эти пару недель наваяли. Обороты по счетам увеличили?
— Если увеличить до тридцати миллионов рублей при согласованных оборотах в двести, значит, увеличили…
— Та-ак. А поручительство оформлено наконец?.. Я тебя спрашиваю.
— Нет.
— Что значит, нет?! — терпения Коломнина хватало ненадолго. — Почему нет? Ты с руководством компании встречался?
— Пытался. Трижды дозванивался финансовому директору Четверику. Секретарша не соединяет.
— Да ты!.. Что значит не соединяет? Ты кого представляешь? Банк или контору утильсырья? Надо было добиться! Если с Четвериком договориться не умеешь, прорывайся к самому Гилялову!
— Что ж я, с секретутками воевать должен? Я, между прочим, генерал, — огрызнулся Лавренцов.
— Ты?! Ты давно не генерал, а банковский служащий. И получаешь, тоже между прочим, столько, сколько генералом и во сне не видел. Твоя нынешняя должность — за банковское добро биться. А не амбициями блистать. Лавренцов сидел с бесстрастным, закаменевшим лицом, самым обиженным видом своим выказывая категорическое несогласие с услышанным. В прошлом заместитель начальника штаба МВД, Лавренцов, сохранивший многие из прежних связей, и теперь был небесполезен для банка. Договориться о прекращении уголовного дела против нужного человека, вернуть изъятые водительские права, зарегистрировать оружие, организовать разрешение на охоту в заповеднике, — здесь Лавренцов был незаменим. Но чем чаще выполнял он личные просьбы руководства, тем более пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но и не только поэтому: банковское дело было новым для каждого из них. И прежде всего требовало обучения. А вот учиться заново старый генерал то ли не захотел, то ли стеснялся. И любое хоть немного непонятное задание ловко перекладывал на плечи исполнителей. И добро бы в мелочах. В последнее время Лавренцов заваливал и всякое серьезное поручение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109