Насколько мне известно, всех опоздавших старателей ждет одна и та же судьба: тот, кто находит золото первым, тут же сходит с ума от радости и не может уже держать рот на замке. На его счастливые вопли сбегаются сотни тысяч сограждан с лопатами и превращают все окрестные земли в кашу. За ними является какой-нибудь денежный мешок, который скупает на корню все заявки и ставит дело на промышленную основу. Выигрывают же от всего этого только первый и последний.
Весной следующего года в Колорадо прибыло еще полторы сотни тысяч старателей с рек Платт, Арканзас и Смоки-Хилл. Эти дурни начертали на стенках своих повозок громкие лозунги, вроде «БОГАТСТВО ИЛИ СМЕРТЬ», а меньше чем через год две трети из них отправились обратно с надписями: «СЛАВА БОГУ, ЖИВ!»
Наша компания честно грызла землю в поисках золота. Мы даже оформили заявку и вели работы по всем правилам науки, но денег у нас от этого не прибавилось. О нет, золото там действительно было, за три месяца мы намыли песка на семьдесят-восемьдесят долларов, но истратили за то же время больше сотни, так как не могли охотиться и вынуждены были покупать еду, а по сравнению с местными ценами обед в самом шикарном ресторане Сент-Луис стоил сущие гроши. Кроме того, изрядная толика наших скудных средств ушла на виски для Чарли и шлюх для одного мексиканца. Откуда там шлюхи? Помилуйте, они же первыми слетаются, стоит кому-то найти хоть крупинку золота!
К счастью, кое-кто из нас вовремя одумался и стал ворочать мозгами: я имею в виду не себя, по части бизнеса я всегда был слабоват, а Джона Болта и Педро Рамиреса. Они открыли провиантский склад и наладили караванные перевозки из Санта-Фе. Так я снова стал проводником. Дела шли на лад, и нам удавалось неплохо зарабатывать. Деньги делились на троих, так как от нашей компании больше никого не осталось: двое или трое погибли в кабацких пьяных драках, а Чарли исчез. Он вернулся в Санта-Фе, снова околачивался около кантины, болтая о старых добрых временах в Колорадо, клянча на выпивку и ночуя со свиньями.
Мои регулярные поездки вполне могли бы опять свести меня с Эстрелитой, но у нее был уже другой мужчина и новый ребенок. Как ни крути, его отцом являлся я, но мне тогда едва исполнилось семнадцать, и я даже думать не хотел о какой-либо ответственности. Кстати, если он еще жив, ему всего лишь девяносто четыре.
Тогда-то я и купил себе коня… ну ладно, не коня, а низкорослую индейскую лошадку, и свой первый кольт, с которым упражнялся до тех пор, пока не научился влезать без страха в любые передряги, зная, что выберусь из них живым. Не так-то просто для парня моего размера! За последний год я, правда, немного прибавил в росте, но больше этого не случалось уже никогда.
Наш склад сначала размещался в огромной брезентовой палатке, а затем перебрался в бревенчатые стены. Иногда к нам приходили индейцы арапахо. Не решаясь напасть на многолюдный и хорошо вооруженный поселок, они предпочли с ним торговать и приносили на продажу или обмен шкурки животных. Только тогда я понял, как от индейца может вонять. Если вы находитесь в закрытом помещении вместе с тремя краснокожими, то вам просто нечем дышать. Дело кончилось тем, что с индейцами мы разговаривали и торговали исключительно на воздухе. Их товары часто слова доброго не стоили, они могли, например, принести невыделанные подгнившие шкуры или оковалок оленины, от которой за милю несло тухлятиной.
Что ж, после моего рассказа о чистенькой жизни в Миссури и миссис Пендрейк в накрахмаленном платье с корсетом из китового уса вы просто не можете не отметить про себя, что индейцы, по всей видимости, жестоки, коварны, вонючи и невежественны. Вы знаете, я был к ним очень расположен, и мне стоило немалого труда это признать. Теперь же я начал тихо их ненавидеть и понимать, почему в свое время мне было стыдно признаться своим приемным родителям, что с краснокожими у меня больше общего, нежели с моими белыми соплеменниками. Впрочем, торговля не входила в круг моих непосредственных обязанностей, и, едва арапахо появлялись неподалеку, я просто уходил со склада.
Поселок Денвер расположился на былых охотничьих угодьях арапахо, но индейцы не тревожили его. Помню, как-то их вождь по имени Малый Ворон приехал из своего лагеря и произнес речь перед белыми поселенцами. На самом деле он являлся дважды: в первый раз его переводчик так нарезался виски, что упал, и вождю пришлось отложить выступление на следующий день, когда он и разразился длинной речью в духе Старой Шкуры. Кого-то она позабавила, а кого-то и возмутила, поскольку белым не терпелось вернуться к промывке «своего» золота, а не выслушивать бубнеж старого немытого индейца.
— Арапахо, — говорил между тем вождь, — приветствуют белых людей на землях, принадлежащих арапахо с тех времен, как… — Тут следовало подробнейшее перечисление поколений, проявлений любви духов предков к племени и примеров из истории вперемежку с мифологией. -… Арапахо любят белых людей и относятся к ним как к братьям… — Здесь шел хвалебный перечень бесконечных порций дарового кофе, щедро приправленного сахаром. -… Арапахо счастливы видеть белых людей на земле, которую считают своим домом. Белые люди поставили здесь свой деревянный лагерь, и арапахо, как гостеприимные хозяева, обещают мир и дружбу. Арапахо верят, что белые люди не сделают ничего дурного. Так же они верят, что белые люди скоро уйдут…
В награду вождь получил сигару и обед, который съел, пользуясь ножом и вилкой, а затем вернулся к себе. Вскоре после этого воины арапахо отправились на запад воевать с ютами, а пьяные старатели ввалились в лагерь и изнасиловали десяток женщин. Вернувшись, индейцы страшно возмущались, но так ничего и не предприняли.
Если помните, я не был особым поклонником цивилизации, по крайней мере в Миссури, но здесь, в Денвере, который рос прямо у меня на глазах, я начал испытывать к ней определенное уважение. Люди приезжали и приезжали, строили себе дома, искали золото, богатели, разорялись, пили, веселились, горевали… Короче говоря, поселок золотоискателей становился настоящим городом. Для полноты картины не хватало только церкви.
Все говорило о том, что белые люди, вопреки ожиданиям Малого Ворона, пришли сюда всерьез и надолго. Новый город означал новую победу над ранее бесполезными просторами дикой природы.
По крайней мере, так я тогда думал.
В течение следующего года я не раз слышал о шайенах, хотя ни разу не видел их самих: они держались вдали от мест, охваченных золотой лихорадкой. В Денвер со всех сторон приезжали люди с голодным блеском в глазах, другие же, с потухшим взором, покидали город навсегда… можете представить себе, как это бесконечное движение отразилось на стадах бизонов, от которых индейцы зависят целиком и полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Весной следующего года в Колорадо прибыло еще полторы сотни тысяч старателей с рек Платт, Арканзас и Смоки-Хилл. Эти дурни начертали на стенках своих повозок громкие лозунги, вроде «БОГАТСТВО ИЛИ СМЕРТЬ», а меньше чем через год две трети из них отправились обратно с надписями: «СЛАВА БОГУ, ЖИВ!»
Наша компания честно грызла землю в поисках золота. Мы даже оформили заявку и вели работы по всем правилам науки, но денег у нас от этого не прибавилось. О нет, золото там действительно было, за три месяца мы намыли песка на семьдесят-восемьдесят долларов, но истратили за то же время больше сотни, так как не могли охотиться и вынуждены были покупать еду, а по сравнению с местными ценами обед в самом шикарном ресторане Сент-Луис стоил сущие гроши. Кроме того, изрядная толика наших скудных средств ушла на виски для Чарли и шлюх для одного мексиканца. Откуда там шлюхи? Помилуйте, они же первыми слетаются, стоит кому-то найти хоть крупинку золота!
К счастью, кое-кто из нас вовремя одумался и стал ворочать мозгами: я имею в виду не себя, по части бизнеса я всегда был слабоват, а Джона Болта и Педро Рамиреса. Они открыли провиантский склад и наладили караванные перевозки из Санта-Фе. Так я снова стал проводником. Дела шли на лад, и нам удавалось неплохо зарабатывать. Деньги делились на троих, так как от нашей компании больше никого не осталось: двое или трое погибли в кабацких пьяных драках, а Чарли исчез. Он вернулся в Санта-Фе, снова околачивался около кантины, болтая о старых добрых временах в Колорадо, клянча на выпивку и ночуя со свиньями.
Мои регулярные поездки вполне могли бы опять свести меня с Эстрелитой, но у нее был уже другой мужчина и новый ребенок. Как ни крути, его отцом являлся я, но мне тогда едва исполнилось семнадцать, и я даже думать не хотел о какой-либо ответственности. Кстати, если он еще жив, ему всего лишь девяносто четыре.
Тогда-то я и купил себе коня… ну ладно, не коня, а низкорослую индейскую лошадку, и свой первый кольт, с которым упражнялся до тех пор, пока не научился влезать без страха в любые передряги, зная, что выберусь из них живым. Не так-то просто для парня моего размера! За последний год я, правда, немного прибавил в росте, но больше этого не случалось уже никогда.
Наш склад сначала размещался в огромной брезентовой палатке, а затем перебрался в бревенчатые стены. Иногда к нам приходили индейцы арапахо. Не решаясь напасть на многолюдный и хорошо вооруженный поселок, они предпочли с ним торговать и приносили на продажу или обмен шкурки животных. Только тогда я понял, как от индейца может вонять. Если вы находитесь в закрытом помещении вместе с тремя краснокожими, то вам просто нечем дышать. Дело кончилось тем, что с индейцами мы разговаривали и торговали исключительно на воздухе. Их товары часто слова доброго не стоили, они могли, например, принести невыделанные подгнившие шкуры или оковалок оленины, от которой за милю несло тухлятиной.
Что ж, после моего рассказа о чистенькой жизни в Миссури и миссис Пендрейк в накрахмаленном платье с корсетом из китового уса вы просто не можете не отметить про себя, что индейцы, по всей видимости, жестоки, коварны, вонючи и невежественны. Вы знаете, я был к ним очень расположен, и мне стоило немалого труда это признать. Теперь же я начал тихо их ненавидеть и понимать, почему в свое время мне было стыдно признаться своим приемным родителям, что с краснокожими у меня больше общего, нежели с моими белыми соплеменниками. Впрочем, торговля не входила в круг моих непосредственных обязанностей, и, едва арапахо появлялись неподалеку, я просто уходил со склада.
Поселок Денвер расположился на былых охотничьих угодьях арапахо, но индейцы не тревожили его. Помню, как-то их вождь по имени Малый Ворон приехал из своего лагеря и произнес речь перед белыми поселенцами. На самом деле он являлся дважды: в первый раз его переводчик так нарезался виски, что упал, и вождю пришлось отложить выступление на следующий день, когда он и разразился длинной речью в духе Старой Шкуры. Кого-то она позабавила, а кого-то и возмутила, поскольку белым не терпелось вернуться к промывке «своего» золота, а не выслушивать бубнеж старого немытого индейца.
— Арапахо, — говорил между тем вождь, — приветствуют белых людей на землях, принадлежащих арапахо с тех времен, как… — Тут следовало подробнейшее перечисление поколений, проявлений любви духов предков к племени и примеров из истории вперемежку с мифологией. -… Арапахо любят белых людей и относятся к ним как к братьям… — Здесь шел хвалебный перечень бесконечных порций дарового кофе, щедро приправленного сахаром. -… Арапахо счастливы видеть белых людей на земле, которую считают своим домом. Белые люди поставили здесь свой деревянный лагерь, и арапахо, как гостеприимные хозяева, обещают мир и дружбу. Арапахо верят, что белые люди не сделают ничего дурного. Так же они верят, что белые люди скоро уйдут…
В награду вождь получил сигару и обед, который съел, пользуясь ножом и вилкой, а затем вернулся к себе. Вскоре после этого воины арапахо отправились на запад воевать с ютами, а пьяные старатели ввалились в лагерь и изнасиловали десяток женщин. Вернувшись, индейцы страшно возмущались, но так ничего и не предприняли.
Если помните, я не был особым поклонником цивилизации, по крайней мере в Миссури, но здесь, в Денвере, который рос прямо у меня на глазах, я начал испытывать к ней определенное уважение. Люди приезжали и приезжали, строили себе дома, искали золото, богатели, разорялись, пили, веселились, горевали… Короче говоря, поселок золотоискателей становился настоящим городом. Для полноты картины не хватало только церкви.
Все говорило о том, что белые люди, вопреки ожиданиям Малого Ворона, пришли сюда всерьез и надолго. Новый город означал новую победу над ранее бесполезными просторами дикой природы.
По крайней мере, так я тогда думал.
В течение следующего года я не раз слышал о шайенах, хотя ни разу не видел их самих: они держались вдали от мест, охваченных золотой лихорадкой. В Денвер со всех сторон приезжали люди с голодным блеском в глазах, другие же, с потухшим взором, покидали город навсегда… можете представить себе, как это бесконечное движение отразилось на стадах бизонов, от которых индейцы зависят целиком и полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111