!?) и был, по существу, добрым чудаком. Перед самой войной уехал из Сталинабада в Симферополь. Погиб на фронте. Лифшиц, учась в студии, жил в Москве на Садовом (еще не вырубленном) зеленом кольце, жил с родителями, но имел отдельную комнату, окнами на опустевшую (уже) без Сухаревой башни площадь. Молодую жену — студийку — он и ввел в эту комнату. К молодоженам часто забегал двоюродный брат Саши, его тезка — Шурик Лифшиц. Возможно, Шурик бывал и на спектаклях студии видел «Интермедии» и «Леди Макбет Мценского уезда». И возможно — эти первые театральные впечатления привели его впоследствии в драматургию. Самый искренний, самый честный русский драматург А. Володин (Шурик Лифшиц) никогда не замешивал своих пьес на «полуправде». Потому-то он и стал Александром Володиным.
Алексей Кашутин. Воевал, был ранен, демобилизовался. Писал пьесы для кукольных театров… Погиб от пьянства.
Федя Егоров. Низкорослый, курносый, кучерявый, Федя (три класса образования) потрясал искренностью и комизмом (с грустью). Дикий обожал его, Федя читал рассказы М. Зощенко всем «друзьям язычникам» — и все «язычники» восхищались им. Ушел от Дикого (почему — не знаю). Служил в Вологде, играл Шмагу в «Без вины виноватых». Пил горькую. Повесился.
Игорь Малеев. Самум, буран, смерч, абсолютно органичный. Был принят в «Мастерские» после первого тура под аплодисменты комиссии. Василий Иванович Качалов сказал Дикому: «Береги этого парня, Алеша, в нем есть что-то, чего нет ни у кого из нас». Малеев был неуправляем, Дикий его не уберег. Игорь ушел во МХАТ. Пил с мхатовцами, буянил. Ушел из МХАТа, поступил в Малый театр… Ушел в кино. В «творческих спорах» Протазанов обломал об него свою палочку. Специфику кинематографа Малеев не воспринял. Его дебют в кино (фильм «Партийный билет») был ничем не примечателен. Во время войны Якунина встретила Малеева на алмаатинском рынке. Рваный, с всклокоченной бородой, он клянчил… на водку. Увидев Ольгу — бежал. Найти его она не могла. Он пропал. Говорят, повесился.
Малеев известен Менглету лишь по рассказам — его приняли в студию, когда тот уже ушел. Зачем я о нем?
Затем, чтоб напомнить Георгию Павловичу, в какое пекло он влез, поступив в «Мастерские». Да нет, не в пекло, а в горнило талантов — многие погибли… не выдержав своего и диковского огня. Менглет — обжегшись — стал огнеупорным!
ГЕОРГИЙ МЕНГЛЕТ. «Воспоминания первого любовника»
Маргарита
Воспоминания — странная вещь. Воспоминания — это очень условно. Про одно и то же одни помнят одно, а другие — совершенно другое. Иногда захочешь вспомнить что-то прекрасное, далекое, важное, а вдруг, неизвестно откуда, наплывает совсем иное, о чем не хочешь ни думать, ни вспоминать.
Но прежде чем начать свои воспоминания, я хочу выразить свою благодарность Маргарите Волиной и хоть немного рассказать о ней самой, ибо она этого заслуживает.
Мы знакомы очень давно. В разные годы моей жизни она была то близко, то далеко. А познакомились мы в студии Дикого. Конечно, там было немало красивых женщин, но Маргарита, или, как ее все называли, Майя, выделялась и среди них. Дело даже не в том, что она была очень красива, эффектна и экстравагантна. Таких, как я говорил, у нас было немало, но она была и умна, и талантлива. Те, кто видел, как виртуозно играла она в интермедии Сервантеса «Два болтуна», довольно сложной для актера, не могли не запомнить ее.
Вообще на нее просто нельзя было не обратить внимания. Она была необычна во всем — запросто могла прийти в платье, схваченном на боку булавками, и при этом чувствовала себя совершенно свободно. Могла промчаться по улице мимо ошалевших прохожих, ухватившись за трамвай. На репетициях могла высказаться резко и остроумно, да к тому же, повторюсь, была безумно талантлива. Ко всему прочему, Майя была очень независима в суждениях. Могла возразить, если считала нужным, любому, невзирая на авторитеты. Собственно, из-за того, что она в чем-то не согласилась с Диким, который для всех нас был кумиром, каждое слово которого мы ловили на лету, она и ушла из студии. Ушла сама. Добровольно. Это был поступок!
Я не терял Майю из виду. Знал, что она уехала из Москвы, работает в провинциальном театре, вышла замуж за режиссера с дивной фамилией — Бендер. Правда, звали его не Остап, а Александр.
Наступил год, когда нашего учителя — Алексея Денисовича Дикого — арестовали. Это был удар для нас всех, и мы, студийцы, решили не сдаваться. Надо было что-то придумать, чтобы не расставаться, найти выход из создавшейся ситуации. И выход нашелся — мы задумали уехать в Таджикистан, чтобы всем вместе создать в Сталинабаде первый в республике профессиональный русский театр. Как только эта идея созрела, я нашел Майю и пригласил ее в нашу труппу. Она сразу же согласилась и вместе с мужем приехала в Сталинабад.
Все, о чем она пишет в своей книге, было прожито нами вместе. Майя в «Первом любовнике», одна из основных участниц всех наших задумок, — и есть сама Маргарита Волина, а Александр Бендер — конечно же ее муж.
Вместе с Майей мы были и во фронтовом театре. Она и тут была необыкновенной — в отчаянной смелости, в желании всегда быть на передовой.
Большинство кинофильмов врут, что артисты всегда красиво приезжали в войска и выступали на каких-то сценах. Ерунда все это сцену я помню один-два раза, а в основном выступали в оврагах, сараях, обложившись стогами сена, реже на грузовиках. Одиннадцать концертов в день — норма. Бывало, что на сцене десять артистов, а зрителей два человека.
Не все могли выдержать тяготы фронтовой жизни — Маргарита смогла. Причем без единого слова жалобы, наоборот, легко и с шуткой. А ведь было трудно. Одну из наших актрис увезли после первой же бомбежки. Из брюнетки она стала белой как снег. У нее отнялись ноги, она ничего не понимала и не могла говорить.
К сожалению, после войны мы виделись нечасто. Иногда бывает так: исчезнет из поля зрения человек — и потеряется навсегда. А что тут удивительного? Жизнь ведь такая сложная, каждый управляется с ней как умеет, прямо как с парусами в бурю: то так, то этак — надо учитывать направление ветра и его силу.
Конечно, бывает, что жизнь разлучает друзей навсегда. А бывает, что не видишься с другом долго — у всех свои дела, заботы, — но ты знаешь, что он помнит о тебе, и это тебя поддерживает, как забор или стенка. Так получилось и у нас.
Мы стали реже встречаться с Маргаритой, но я с изумлением начал обнаруживать в ней все новые и новые таланты, о которых и не подозревал. Вдруг выяснилось, что в ней открылся писательский дар — она написала несколько пьес и книг. И книги и пьесы оказались такими же необычными, как она сама. А совсем недавно, уже будучи полуслепой, она начала рисовать совершенно удивительные картины -яркие, красочные, полные света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79