А о таком - читал. Это раньше было в обычае, особенно при обустройстве неимущих.
– Как думаете, что у них там? Телеграф?
Разговора не получилось и в этот раз - конторский служащий, обменявшись с Синдо двумя словами, уже спешил к ним.
– Счастлив предстать глазам гостей, - поклонился он. - Зовите меня Нисигава, пожалуйста. Сейчас подадут ландо. Не желаете ли перед этим отведать чаю?
– Желаем, - сказал Сайто. - Опять дегтем надышался.
Их снова поили чаем в конторе. Синдо переменил рубашку, Нисигава заливался цикадой. Обед, говорил он, подадут наверху, у вырубки. Ах, как им повезло - сама госпожа Мияги будет обедом распоряжаться! Ах, что за чудо госпожа Мияги - верная и умная жена; пока муж делает дела в столице, она тут распоряжается всем - и закупками продуктов для рабочих, и строительством, и лесопилкой - всем-всем. И какая красавица при том! Глаз не отвести! Ах, до чего это бывает редко - чтобы умная женщина была красива, а при том и верна. Истинное сокровище.
– О да, - торжественно сказал инженер, - одно из величайших благ в непрочном мире.
Вскоре подали и ландо - лошадка, правда, подгуляла: японская полукровка, для такого шикарного экипажа низковата. Но что ж тут харчами перебирать - сели, поехали.
И если смотреть вдаль, на склоны, то можно подумать, что со времен первого императора ничего тут не изменилось. А если смотреть вокруг или вперед - думать так уже нельзя. Параллельно дороге идут вниз рельсы.
– В коляске быстрее?- удивляется инженер.
– Да, вверх вагонетку тащат волы или люди. Вот же, смотрите.
Впереди показалось нечто вроде поезда - вереница тележек, сцепленных друг с другом. Тележки все были пусты - кроме двух последних. В них стояли четыре больших котла - с рисом и рыбой - да кадка с соленым дайконом. Поезд тащил вол, погоняемый мальчиком лет восьми. Мальчишка то покрикивал "Корэ-ярэ!", то принимался срубать хворостинкой головы-соцветия придорожным сорнякам. Услышав сзади топот копыт, он остановил "состав", почтительно склонился и не разгибался, пока ландо не оставило его тележки далеко позади.
– Это один из поварят, и свою увольнительную он получит после обеда, - ответил на незаданный вопрос Синдо. А это, - сверху прошагали несколько молодцов с дубинками за поясами, - вторая смена охраны. Они получают свою пищу наверху, там отдельная кухня. Их сменщики поднимутся на обед и отдых туда же.
– А почему они не едят внизу? - спросил Асахина. - Кормят у вас в самом деле неплохо, я и дома не всегда так ел.
– Помилуйте - есть вместе с эта! - Синдо фыркнул. - Вы ведь бывали в Бейкоку, господин инженер. Разве там белый человек сядет за стол рядом с черным?
Бейкоку, "страна риса", страна изобилия - так называют Соединенные Штаты… Сайто усмехнулся краем рта. Поди ж ты, и у них есть свои неприкасаемые - об этом, небось, Сакамото помалкивал…
– Там не каждый сел бы за стол и со мной, - а вот инженер усмехнулся уже открыто. - Да и вас, господин Синдо, большинство американцев дальше кухни не пустило бы. В Калифорнии мне часто доводилось видеть надпись над дверью в бар - неграм, китайцам и бродячим собакам вход запрещен.
– Но ведь вы не китаец, - в голосе Синдо ослышалось что-то похожее на беспокойство.
– А они не видят разницы, эти круглоглазые господа. Они бы вас и с корейцем перепутали, и от айну бы не отличили. Иногда даже с представителями наших дипломатических миссий случались конфузы, - улыбнулся Асахина. - Господину Кацу Кайсу, Защитнику Провинции Ава, представьте, как-то не дали остановиться в гостинице, объяснив, что в приличном заведении не место всякому сброду.
На лице управляющего проступило нечто вроде священного ужаса.
– И что же сделал великий господин Ава-но-Ками?- представить себе действие, которое было бы адекватной реакцией на подобное непочтение к человеку, которого при жизни назвали "духом-защитником", господин Синдо явно не мог.
– Поговорил с этими людьми. Они переменили свое мнение. И на его счет, и насчет сброда.
Впереди показалась стена усадьбы. Дорога шла мимо - туда, где раздавался стук топоров. Над усадьбой парила снежная шапка Каванори-ямы, по левую руку была Митаке-сан, по правую - Огами-яма. Туда, в сторону "Горы бога", убегали рельсы. А несущая бревна река разделяла Митаке-сан и Каванори-яму, словно голубая орденская лента: Митаке - плечо, Каванори - голова.
А уголь, значит, выковыривают из зубов у бога… Конечно, зубы-то у него не черненые, а от природы черные. И за углем приходится лазить в пасть. И время от времени эта пасть смыкается.
– Сколько всего людей работает на шахте? - спросил Асахина.
– Шестьдесят два, не считая баб и детей, - отозвался Синдо.
Сайто мгновенно произвел подсчеты. Мальчишка вез четыре котла на четверть коку. Итого, коку риса и рыбы. Шестьдесят человек по сто моммэ - это шесть канов. Значит, потребуется два котла по одному то, а мальчишка вез впятеро больше. Даже если принять, что женщин и детей на шахте столько же, сколько мужчин - хватит четырех котлов по одному то. А в повозке у нас десять то. Кто съедает остальное? Охранников кормят отдельно - вон, дымится под навесом, не иначе кухня. Где же эти едоки? И зачем тащить еду наверх вагонеткой? Почему не поставить кухню и не готовить на месте? Чтобы не разводить огонь - глупости… Чтобы дым не демаскировал? Так туда уже рельсы ведут, все видно.
Остается одно: поселок для охраны (вот они уже и въехали в ворота и видят его своими глазами) невелик, поставь тут кухню побольше - у поваров непременно возникнут вопросы. А внизу они готовят сразу по меньшей мере на четыре сотни человек. И готов прозакладывать что угодно - понятия не имеют о том, сколько народу трудится на шахте. Знают только своих, деревенских. Так… Очень понимаю господина Синдо. В этих условиях действительно придется людей бить и гонять. Бить и гонять и ущемлять в каждом движении. Потому что, если этого не делать, работники начнут смотреть по сторонам. И увидят много странного. Да и отчетность будет сходиться, только если выжимать из людей все - и еще немножко.
– Добро пожаловать! - на высоком крыльце улыбалась женщина - действительно, очень красивая. И очень подходящая к этой усадебке - вот ведь, веселый садик в горах, и до того естественно выглядит - словно кусочек леса взяли да обнесли высокой каменной оградой. И лишь внимательному взгляду видно, как мастерски проложены тропинки, очищены от сорняков "дикие" заросли и нарочно состарен каменный мостик через ручей.
Одета женщина была не по-японски, а так, как одеваются европейки, которым охота поиграть в японок: длинный просторный халат, тонкий поясок, повязанный под самой грудью. Оттого и европейское платье не делало ее фигуру кургузой. Легкий зеленый шелк струился вниз, от плеч к подолу делаясь темнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46