Поговорим-ка лучше о ваших способностях. Вот это дело ты закрывал?
- Ты думаешь, я вижу отсюда? Какое дело?
- Шубина.
- Ну, я.
- А ты анкету его внимательно прочитал?
- Я все всегда делаю внимательно. Это мое кредо, товарищ Спасский. А что такое?
- Пункт семнадцатый доложи мне, будь добр.
- Состав семьи?.. Э-э, видишь ли в чем дело. Сколько мне помнится, как раз когда я читал эту анкету - это было в прошлую пятницу... да, именно в пятницу, ты как раз тогда ввалился ко мне в кабинет и учинил несанкционированный прокуратурой обыск. Припоминаешь? Чем совершенно выбил меня из рабочей колеи. Так что пришлось мне закончить чтение аккурат на шестнадцатом пункте.
- Бездельник и разгильдяй, - резюмировал Харитон.
- А какие однако проблемы?
- Пункт семнадцатый, - вместо ответа Харитон раскрыл папку и зачитал из нее. - Состав семьи: жена - Софья Семеновна Шубина - умерла в 1928 году. Сын - Александр, 11 лет.
- Ах, ты это о пацане. Но у него же, кажется, есть здесь какая-то тетка.
- Тебе, голубчик, инструкцию о несовершеннолетних ЧС доводилось когда-нибудь читать на досуге?
- Ты ведь сам говорил, что в этом году с детьми не так строго.
- Во-первых, вышки это никак не касается. Во-вторых, по меньшей мере, должны быть родственники, желающие усыновить. Ты с этой теткой потрудился поговорить? Она бумаги на усыновление подавала?
- Так не мне же она их должна подавать.
- Но ты хоть интересовался?
- Ну, как тебе сказать...
- Да так и сказать, - пожал плечами Харитон, завязывая папку. - По всей форме: я, товарищ старший лейтенант, по натуре своей халтурщик, к обязанностям своим привык относиться халатно, с должностными инструкциями не знаком и вообще привык, чтобы за меня работали другие... У меня, к твоему сведению, как раз с пятницы лежит заявление от этой тетки. Она настоятельно просит, чтобы мальчишку забрали у нее как можно скорей.
- Вот сволочь.
- Так что потрудись оформить направление, - и он бросил Леонидову папку на край стола.
- Фе-фе-фе, - проговорил Леонидов. - Подумаешь, халатность нашел. Ладно, оформлю, не переживай. Слушай, Спасский, а помнишь ты говорил, будто с женой Бубенки у меня ничего не выгорит?
- Ну и что?
Леонидов расплылся в самодовольной улыбке.
- У меня с ней сегодня свидание.
- Вот кобель-то, - заметил Харитон.
- Ну, чего ты обзываться сразу? Завидуешь, поди? улыбался Алексей. - Ладно, все у тебя что ли? Некогда мне с тобой трепаться.
Он поднялся с табурета, сунул подмышку дело Шубина, сделал Харитону ручкой и пошел к выходу.
Оставшись один, Харитон достал из сейфа наугад еще три папки, разложил их перед собой, постарался сообразить, кого скорее следует вызвать ему на допрос. Но что-то не вошел он еще в рабочий ритм после выходных. Какая-то сонливая слабость держалась до сих пор в голове. Мысли его крутились далеко от этих папок. Посидев минуту, глядя на них, он вдруг зевнул, потом выдвинул один из ящиков стола, достал оттуда несколько фотографий и стал рассматривать их.
Это была Вера Андреевна. Он сам фотографировал ее тогда, в Москве, приобретенной на складе "Практикой". Отпечатал пленку их тюремный фотограф. Вот этот снимок ему особенно нравился он попросил фотографа увеличить его побольше. Чему-то она рассмеялась тогда, обернувшись к нему на ходу, а он, поотстав, поймал кадр. Глаза у нее получились озорные-озорные. Он долго рассматривал эту фотографию, незаметно для себя улыбаясь. Наверное, пора ему решиться уже и сделать ей предложение.
Пожалуй, что сдерживала его до сих пор лишь некоторая доля расчетливости. Что говорить, социальное положение Веры Андреевны нельзя было признать ни значительным, ни перспективным. Конура в коммуналке, грошовая зарплата, полочка с книгами, ни родни, ни связей - в прошлом веке это назвали бы бесприданницей. Конечно, если бы хотел он взять в жены домохозяйку, было бы все равно. Но, во-первых, едва ли саму ее устроит такая роль, во-вторых, неизвестно еще, какая из нее получится хозяйка, в-третьих же, как бы нарочно для сравнения, имелся у него с этой зимы совсем-совсем иной вариант.
В Москве, куда ездил Харитон в январе на курсы повышения квалификации, случайно встретился он с бывшей своей знакомой по институту - дочерью известного архитектора - ныне одного из главных руководителей застройки и реконструкции Москвы. В институте они никогда особенно не сближались, общение их ограничивалось кивками при встрече, а тут вдруг разговорились, пошли обедать вдвоем в ресторан. Она была не замужем до сих пор, хотя ей было уже за двадцать пять. Видимых неудобств от этого она не испытывала, но всякий раз по телефону очень охотно отзывалась на предложение Харитона сходить куда-нибудь вдвоем и сама звонила ему в гостиницу. Они гуляли вместе, ходили в театры и в гости к ее друзьям.
Она была из нового поколения золотой молодежи - детей системы, как сама она называла их. В них во всех действительно были как будто общие черты, не свойственные кругу институтских знакомых Харитона. Складом характера походила она, пожалуй, на Леонидова - так же была всегда безудержно говорлива, по-видимости, весела, но, в отличие от Алексея, иногда чувствовалась в ней в глубине какая-то нервная пульсирующая жилка. Красавицей она не была, хотя живостью манер, движений, разговора казалась по-своему симпатична. Роста была невысокого, но с хорошей фигурой. Темные волосы красила зачем-то в рыжий цвет. Вдвоем они смотрелись, должно быть, на зимних московских улицах - высокий офицер в шинели НКВД, девушка в соболиной шубке с муфтой. Швейцары в ресторанах не колеблясь открывали им двери с табличкой "мест нет". Большинство из них, впрочем, знали ее в лицо.
Он приходил и домой к ней - в огромную пятикомнатную квартиру с четырехметровыми потолками, с прислугой - в тихом переулке рядом с улицей Герцена. Она познакомила его с родителями. И отец, и особенно мать ее были очень благожелательны с ним. Месяц, который учился он на курсах, встречались они часто, потом еще часто приезжал он к ней из Зольска, и, в общем, думал о ней очень всерьез, пока не познакомился с Верой Андреевной. Но и тогда отношений не оборвал. Наверняка, женившись на ней, он смог бы, помимо прочего, устроится на Лубянке. Она была, конечно, во всех отношениях то, что называется выгодной партией. Но Вера, Вера Андреевна... Ах, это было другое.
Да ведь Вера сама теперь может оказаться важной персоной, продолжал размышлять Харитон, разглядывая фотографии. Леонидов вчера позвонил ему домой и, похохатывая, описал в подробностях финал баевского дня рождения. Вся это история с выдвижением ее кандидатом в депутаты выглядела, конечно, странновато, но, как бы там ни было, одно он знал точно - Степан Ибрагимович не привык бросаться словами на ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139