Со стороны матери он являлся родственником Кастельяни, возродившего этрусское искусство грануляции, когда мельчайшие крупинки золота плавятся в однородную массу. Техника, разработанная семейством Кастельяни, умерла вместе с ним, однако когда их потомок находился в щедром расположении духа, то от него можно было услышать, будто ему известен этот семейный секрет, как и многие другие фантастические навыки, которыми владели и гордились его предки. Его прадедушка обучал Нито, когда тот трудился над короной Наполеона перед его восшествием на французский трон, а его дедушка обучил всему Лалика.
Скорее всего Яков Мерк вообще ничего не знал о Лалике. Польский эмигрант вел трудную жизнь в начале века, живя со своей семьей в перенаселенной квартире в Нью-Йорке. Все-таки слушатели не могли не подумать: видимо, есть какая-то основа для буйной фантазии сына, чем же еще можно объяснить непреходящую страсть Минота к сложнейшей технике, применяемой при ювелирных работах, и его глубокое знание драгоценных камней? Ни одна из его историй о том, как он начал трудиться на этом поприще, ничего не проясняла. В них отсутствовала логика, эти рассказы противоречили один другому; но вполне вероятно, что однажды он поведал правду, сообщив о том, как его арестовал бдительный полицейский, так как во время снегопада юноша простоял почти три часа, прижав нос к ледяному стеклу витрины магазина Тиффани на углу Пятой авеню и Тридцать Седьмой улицы. Лишь вмешательство самого Луиса Тиффани, выходившего из магазина в этот решающий момент, спасло парнишку от ареста. Луис, эксцентричный бунтарь в семье, поразился контрастом между потрепанной внешностью молодого человека и блеском роскоши, очаровавшим его. Луис ввел его в ювелирный бизнес, наняв парнишку подметать полы в конторе.
Второй любимой историей деда был рассказ о том, как он спас жизнь не то Ротшильда, не то Рокфеллера (имена менялись) во время первой мировой войны. Он записался добровольцем в армию, когда еще не достиг призывного возраста, но это не смутило ни его, ни американскую армию. Он пробыл в Европе до 1925 года. Вернувшись, он привез первые экземпляры своей знаменитой коллекции старинных драгоценностей. «Всегда можно заработать деньги в момент гибели цивилизации», – любил цитировать он неизвестный источник. Безусловно, высказывание было вполне справедливым: умирающий от голода обменяет драгоценности на кусок хлеба. Однако эта теория не говорила ничего о том, как Минот раздобыл деньги для покупки хлеба.
Великая депрессия 1929 года для Даниэля Минота стала не бедствием, а очередной удачей. Местный консерватизм не позволял ему расширить дело; поэтому накопленный капитал он использовал для приобретения по бросовым ценам драгоценностей у тех, кто был менее осторожен в бизнесе.
Лишь в конце 30-х, когда он начал расширять свое дело, он изыскал время, чтобы найти себе жену – мягкую, очаровательную аристократку из Новой Англии. Ее семья по понятным причинам скептически отнеслась к генеалогическим притязаниям Минота, но на ее протесты не обратили внимания; милейшая Мэри Морган всегда получала желаемое, и по причинам, оставшимся неведомыми всей озадаченной семье, ей понравился грубоватый, невысокого роста «никто», к тому же в два раза старше ее. Их первая дочь родилась в 1937 году, вторая появилась на свет на следующий день после того, как японцы бомбили Пирл-Харбор.
Даниэль Минот записался в армию одним из первых. Он говорил, что покинул жену и детей из-за охватившей его патриотической лихорадки, а кто смог бы доказать, что все было не так? Ярость к врагам и любовь к родине – эти чувства двигали тысячами американцев, побуждая их совершить аналогичный поступок. Но в случае с Минотом оставалось поле для раздумий.
На этот раз он применил свою философию приобретения не в Европе, а в Азии. Он не распространялся о своей деятельности в армии, смутно намекая на разведку. Неизвестным образом он оказался в момент окончания войны в Индии. В течение многих веков этот регион служил рынком драгоценностей для дельцов Бирмы, Цейлона и Кашмира. Не случайно лишь после возвращения его с войны фирма Даниэля Минота получила международное признание наряду с фирмами Тиффани, Генри Уинстона и других гигантов ювелирного бизнеса. Как и у них, у Минота имелись большие камни, известные камни, красивейшие камни, но в отличие от других Минот специализировался на дизайне, оправе, а не на самих драгоценных камнях. Как дизайнер он не отличался способностями, но у него был верный нюх на молодые таланты. Он платил своим художникам хорошую зарплату и одним из первых обнародовал имена своих лучших дизайнеров. К 1965 году он открыл филиалы своего нью-йоркского магазина в Палм-Бич и Сан-Франциско.
Его семейная жизнь была настолько же счастливой, насколько успешным был его бизнес. Мэри ненавидела Нью-Йорк и не любила путешествия, поэтому в начале своей семейной жизни, унаследовав дом в Коннектикуте, Минот превратил его в особняк, достойный хранения его самых главных драгоценностей, как он сам называл жену и дочек.
Потом буквально в одну ночь все блистательное здание, созданное им, рухнуло. Через год после трагического скандала, разрушившего его семью, Минот отстранился от активного ведения дел и продал свой бизнес международному синдикату. Даже его враги, а их было немало, испытывали жалость к проигравшему старику.
Жалели его и друзья, но они знали его лучше. Дэн не проиграл; подобно герою старинной баллады, его положили отлежаться, пока раны не перестанут кровоточить и он снова не поднимется на борьбу. Однако никто из них не знал, в какой форме произойдет его возвращение. За несколько лет до этого он открыл маленький магазин и ювелирную мастерскую на Мейн-стрит в маленьком городке, где выросла его жена и ее родители. Хотя он и слыл нежным мужем, видимо, иногда ему наскучивало изысканное совершенство дома. В своем магазине он мог побыть «неряхой», пошуметь, покурить отвратительные черные сигары, поругаться, рассказать непристойные анекдоты. Магазин был его игрушкой, хобби, местом, где он совершенствовал свои навыки, которыми так гордился.
Однако магазин был не просто игрушкой, и люди, клявшиеся в том, что Даниэль Минот ничего не делает просто так, без выгоды, оказались правы. Малый бизнес рос очень медленно на первых порах, почти незаметно; Дэн управлял им сам с помощью лишь бухгалтера, позднее ставшего его зятем, и нескольких немолодых, но знающих дело менеджеров, старых друзей и бывших служащих.
Основу его бизнеса составляли старинные украшения. Их приносили люди, слышавшие, что Дэн предлагает хорошую цену за «старое бабушкино барахло». Он занимался этим 40 лет, добавляя лучшие экземпляры в свою личную коллекцию, остальные откладывая «до лучших времен», а он верил, что они непременно наступят – лучшие времена, когда очередной виток моды заявит, что вновь в моде старинные украшения XVIII–XIX веков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Скорее всего Яков Мерк вообще ничего не знал о Лалике. Польский эмигрант вел трудную жизнь в начале века, живя со своей семьей в перенаселенной квартире в Нью-Йорке. Все-таки слушатели не могли не подумать: видимо, есть какая-то основа для буйной фантазии сына, чем же еще можно объяснить непреходящую страсть Минота к сложнейшей технике, применяемой при ювелирных работах, и его глубокое знание драгоценных камней? Ни одна из его историй о том, как он начал трудиться на этом поприще, ничего не проясняла. В них отсутствовала логика, эти рассказы противоречили один другому; но вполне вероятно, что однажды он поведал правду, сообщив о том, как его арестовал бдительный полицейский, так как во время снегопада юноша простоял почти три часа, прижав нос к ледяному стеклу витрины магазина Тиффани на углу Пятой авеню и Тридцать Седьмой улицы. Лишь вмешательство самого Луиса Тиффани, выходившего из магазина в этот решающий момент, спасло парнишку от ареста. Луис, эксцентричный бунтарь в семье, поразился контрастом между потрепанной внешностью молодого человека и блеском роскоши, очаровавшим его. Луис ввел его в ювелирный бизнес, наняв парнишку подметать полы в конторе.
Второй любимой историей деда был рассказ о том, как он спас жизнь не то Ротшильда, не то Рокфеллера (имена менялись) во время первой мировой войны. Он записался добровольцем в армию, когда еще не достиг призывного возраста, но это не смутило ни его, ни американскую армию. Он пробыл в Европе до 1925 года. Вернувшись, он привез первые экземпляры своей знаменитой коллекции старинных драгоценностей. «Всегда можно заработать деньги в момент гибели цивилизации», – любил цитировать он неизвестный источник. Безусловно, высказывание было вполне справедливым: умирающий от голода обменяет драгоценности на кусок хлеба. Однако эта теория не говорила ничего о том, как Минот раздобыл деньги для покупки хлеба.
Великая депрессия 1929 года для Даниэля Минота стала не бедствием, а очередной удачей. Местный консерватизм не позволял ему расширить дело; поэтому накопленный капитал он использовал для приобретения по бросовым ценам драгоценностей у тех, кто был менее осторожен в бизнесе.
Лишь в конце 30-х, когда он начал расширять свое дело, он изыскал время, чтобы найти себе жену – мягкую, очаровательную аристократку из Новой Англии. Ее семья по понятным причинам скептически отнеслась к генеалогическим притязаниям Минота, но на ее протесты не обратили внимания; милейшая Мэри Морган всегда получала желаемое, и по причинам, оставшимся неведомыми всей озадаченной семье, ей понравился грубоватый, невысокого роста «никто», к тому же в два раза старше ее. Их первая дочь родилась в 1937 году, вторая появилась на свет на следующий день после того, как японцы бомбили Пирл-Харбор.
Даниэль Минот записался в армию одним из первых. Он говорил, что покинул жену и детей из-за охватившей его патриотической лихорадки, а кто смог бы доказать, что все было не так? Ярость к врагам и любовь к родине – эти чувства двигали тысячами американцев, побуждая их совершить аналогичный поступок. Но в случае с Минотом оставалось поле для раздумий.
На этот раз он применил свою философию приобретения не в Европе, а в Азии. Он не распространялся о своей деятельности в армии, смутно намекая на разведку. Неизвестным образом он оказался в момент окончания войны в Индии. В течение многих веков этот регион служил рынком драгоценностей для дельцов Бирмы, Цейлона и Кашмира. Не случайно лишь после возвращения его с войны фирма Даниэля Минота получила международное признание наряду с фирмами Тиффани, Генри Уинстона и других гигантов ювелирного бизнеса. Как и у них, у Минота имелись большие камни, известные камни, красивейшие камни, но в отличие от других Минот специализировался на дизайне, оправе, а не на самих драгоценных камнях. Как дизайнер он не отличался способностями, но у него был верный нюх на молодые таланты. Он платил своим художникам хорошую зарплату и одним из первых обнародовал имена своих лучших дизайнеров. К 1965 году он открыл филиалы своего нью-йоркского магазина в Палм-Бич и Сан-Франциско.
Его семейная жизнь была настолько же счастливой, насколько успешным был его бизнес. Мэри ненавидела Нью-Йорк и не любила путешествия, поэтому в начале своей семейной жизни, унаследовав дом в Коннектикуте, Минот превратил его в особняк, достойный хранения его самых главных драгоценностей, как он сам называл жену и дочек.
Потом буквально в одну ночь все блистательное здание, созданное им, рухнуло. Через год после трагического скандала, разрушившего его семью, Минот отстранился от активного ведения дел и продал свой бизнес международному синдикату. Даже его враги, а их было немало, испытывали жалость к проигравшему старику.
Жалели его и друзья, но они знали его лучше. Дэн не проиграл; подобно герою старинной баллады, его положили отлежаться, пока раны не перестанут кровоточить и он снова не поднимется на борьбу. Однако никто из них не знал, в какой форме произойдет его возвращение. За несколько лет до этого он открыл маленький магазин и ювелирную мастерскую на Мейн-стрит в маленьком городке, где выросла его жена и ее родители. Хотя он и слыл нежным мужем, видимо, иногда ему наскучивало изысканное совершенство дома. В своем магазине он мог побыть «неряхой», пошуметь, покурить отвратительные черные сигары, поругаться, рассказать непристойные анекдоты. Магазин был его игрушкой, хобби, местом, где он совершенствовал свои навыки, которыми так гордился.
Однако магазин был не просто игрушкой, и люди, клявшиеся в том, что Даниэль Минот ничего не делает просто так, без выгоды, оказались правы. Малый бизнес рос очень медленно на первых порах, почти незаметно; Дэн управлял им сам с помощью лишь бухгалтера, позднее ставшего его зятем, и нескольких немолодых, но знающих дело менеджеров, старых друзей и бывших служащих.
Основу его бизнеса составляли старинные украшения. Их приносили люди, слышавшие, что Дэн предлагает хорошую цену за «старое бабушкино барахло». Он занимался этим 40 лет, добавляя лучшие экземпляры в свою личную коллекцию, остальные откладывая «до лучших времен», а он верил, что они непременно наступят – лучшие времена, когда очередной виток моды заявит, что вновь в моде старинные украшения XVIII–XIX веков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83