С его стороны не было никаких возражений. Я свободна. Нитей, связывающих нас, больше нет и т. д. («И т. д.» заменяют две страницы, выражающие огорчение.) Однако он считает, что я должна подтвердить ему свои намерения, поскольку ему придется подыскивать себе жилье. Насколько я знаю, жилье в этой части города найти непросто. Если я планирую подарить ему квартиру, он готов принять ее. Как зовут квартирного агента?
До этого места единственной моей эмоцией была усмешка над попытками Джо поддерживать тон, объявляющий все связи разорванными. Но письмо заканчивалось комментарием в адрес Кевина, который был настолько отвратителен, что я бросила письмо на пол и наступила на него, как будто хотела раздавить ядовитое насекомое.
После того как я успокоилась, придумав все эпитеты, которыми я наградила бы Джо, если бы он был здесь и мог меня слышать, мне стало ясно, что за моим гневом скрывается еле заметное угрызение совести. Джо, должно быть, очень страдал, если опустился до проявлений такой злобности. Я должна была написать ему несколько недель назад, как только поняла, что не хочу больше иметь его своим спутником. Я должна была написать в университет немедленно, как только решила не возвращаться.
Той ночью я не слышала странных звуков. Если в моей нежности к Кевину проскальзывали нотки отчаяния, то он не воспринимал их таковыми.
Я крепко спала и не видела сновидений, как вдруг что-то разбудило меня. Я села на кровати, окончательно проснувшись и ощущая необычную настороженность. Но не было слышно никаких звуков.
Лунный свет заполнял комнату, подобно серебристой жидкости. Я ничего не слышала, кроме глубокого ровного дыхания Кевина. Он спал в изящной позе, лежа на боку со слегка согнутыми коленями и сложенными руками.
Затем послышался звук. Я никогда не слышала ничего подобного: глухое, акустически искаженное, отдаленное металлическое лязганье. Оно, казалось, исходило из самой толщи стен и вызывало эхо. Звук, хотя и приглушенный, содержал пронзительные нотки, которые были достаточно громкими, чтобы разбудить Кевина. Он уселся и тряхнул головой.
– Энн?
– Да, я слышу. – Я соскочила с кровати, накинула халат и потянулась за очками.
– Сиди на месте, – приказал Кевин, когда я направилась к дверям. – Я не нанимал тебя ловить воров. Подожди меня. Где моя одежда?
– Наверное, на полу, куда ты ее всегда бросаешь. Ты включил охранную сигнализацию?
– Кажется, да. Что за чертовщина это может быть?
– Это напоминает большой бронзовый гонг.
– У нас такого нет.
– Надо посмотреть. Скорее.
Дверь Би распахнулась, как только мы достигли ее. Ее брови слегка приподнялись, когда она увидела нас вместе, но она только сказала:
– Мне показалось, что я что-то слышала.
– Ночные воры бьют в гонг, чтобы возвестить о своем прибытии, – пошутил Кевин. – Посторонитесь, леди, и дайте мне первым броситься очертя голову навстречу опасности.
На верхней площадке лестницы нас приветствовала Эми, которая была рада нашей компании. Она никогда не могла понять, почему мы тратим восемь часов в сутки на сон. Она бросилась к Кевину, который остановился и заколебался.
– В чем мы нуждаемся здесь, так это в сторожевой собаке, – сказал он. – Это не может быть вор. Эми в таком случае была бы рядом с ним, показывая, где мы держим серебро.
Пока Кевин спускался по лестнице, собака продолжала, играя, бросаться на него. Быстрый осмотр первого этажа не выявил ничего подозрительного. Ржавые щиты и оружие украшали стены большого холла. Любой из предметов, падая из-за ослабленного гвоздя, мог вызвать такой звук, но все они были на месте. Никакие другие предметы также не были потревожены. Когда Кевин проверил охранную сигнализацию, она оказалась полностью функционирующей.
– Можно также заглянуть в подвал, – сказал он, зевая. – Вы девочки, возвращайтесь в постели, пока я схожу туда.
Глаза Би встретились с моими глазами. Ночные кошмары успели наполовину забыться, но так же, как и она, я поняла, что мы не должны отпускать его в подвал одного.
Вооруженные электрическими фонарями, мы произвели тщательный осмотр и снова ничего не обнаружили, пока не добрались до маленького помещения, части старого склепа. К тому времени все мы уже решили, что тревога ложная. Кевин не стал заходить в помещение, он только встал на пороге и стал водить лучом фонаря. Здесь никто нигде не мог спрятаться. Был виден только голый пол с неровными камнями. Только пол и... что-то еще.
Мы чуть не прошли мимо. Мы искали взглядом что-либо размером с человека, а не маленький предмет, меньше квадратного фута. Он стоял на четырех маленьких изогнутых ножках около латунной плиты, которая, как выяснилось, не принадлежала леди Этельфледе.
– Как это попало сюда? – спросил Кевин озадаченным голосом. – Я не помню, чтобы видел это раньше.
Я подняла предмет. Он был удивительно тяжелым. Впрочем, удивляться было нечему. Он был сделан из камня, этот полупрозрачный, похожий на мрамор предмет, который перед этим показался белым. Пятна лишайника и полосы цвета ржавчины покрывали его со всех сторон.
Кевин не ожидал ответа, поэтому и я хранила молчание. Но после осмотра оставшихся помещений подвала я проклинала себя за то, что сразу не догадалась об очевидной причине тревоги. Я также проклинала Роджера. Если бы моя голова не была забита другими вещами, мне на ум сразу бы пришел неловкий глупый ребенок, снова крадущийся в дом. Я попыталась бы убедить Кевина вернуться к себе и снова заснуть и избегала бы всего, что могло бы привести к кровавой вражде. Однако на этот раз Роджеру удалось, по-видимому, сбежать, и нам понадобилось бы много времени, чтобы догнать его.
Было несложно определить, каким путем он пробрался в дом. Другие ничего не заметили: они не знали того, что знала я. Я вспомнила, как Роджер упоминал о двери в башню. В тот раз я обратила внимание на то, что он слишком старательно ругает ее ржавый и грязный внешний вид. Она вела в пустую маленькую комнату. Кевин всего лишь один раз быстро осветил ее фонарем, прежде чем идти дальше. Я была единственной, кто заметил возле двери свободно свисающий провод. Он был обрезан.
Кевин уже готов был лечь в постель, если не заснуть, когда Би настояла на том, чтобы сначала слегка перекусить. Она всегда старалась всех накормить, но в ту ночь, как я догадалась, у нее на уме было что-то еще. Я несла предмет, который мы нашли. Когда я поставила его на кухонный стол, Би первая осмотрела его.
– Я готов поклясться, что раньше в этом помещении ничего подобного не было, – пробормотал Кевин.
– Роджер... – Би проглотила что-то застрявшее у нее в горле, прежде чем продолжить: – Роджер сказал бы, что это что-то греческое или римское, не так ли?
Я бы тоже сказала так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
До этого места единственной моей эмоцией была усмешка над попытками Джо поддерживать тон, объявляющий все связи разорванными. Но письмо заканчивалось комментарием в адрес Кевина, который был настолько отвратителен, что я бросила письмо на пол и наступила на него, как будто хотела раздавить ядовитое насекомое.
После того как я успокоилась, придумав все эпитеты, которыми я наградила бы Джо, если бы он был здесь и мог меня слышать, мне стало ясно, что за моим гневом скрывается еле заметное угрызение совести. Джо, должно быть, очень страдал, если опустился до проявлений такой злобности. Я должна была написать ему несколько недель назад, как только поняла, что не хочу больше иметь его своим спутником. Я должна была написать в университет немедленно, как только решила не возвращаться.
Той ночью я не слышала странных звуков. Если в моей нежности к Кевину проскальзывали нотки отчаяния, то он не воспринимал их таковыми.
Я крепко спала и не видела сновидений, как вдруг что-то разбудило меня. Я села на кровати, окончательно проснувшись и ощущая необычную настороженность. Но не было слышно никаких звуков.
Лунный свет заполнял комнату, подобно серебристой жидкости. Я ничего не слышала, кроме глубокого ровного дыхания Кевина. Он спал в изящной позе, лежа на боку со слегка согнутыми коленями и сложенными руками.
Затем послышался звук. Я никогда не слышала ничего подобного: глухое, акустически искаженное, отдаленное металлическое лязганье. Оно, казалось, исходило из самой толщи стен и вызывало эхо. Звук, хотя и приглушенный, содержал пронзительные нотки, которые были достаточно громкими, чтобы разбудить Кевина. Он уселся и тряхнул головой.
– Энн?
– Да, я слышу. – Я соскочила с кровати, накинула халат и потянулась за очками.
– Сиди на месте, – приказал Кевин, когда я направилась к дверям. – Я не нанимал тебя ловить воров. Подожди меня. Где моя одежда?
– Наверное, на полу, куда ты ее всегда бросаешь. Ты включил охранную сигнализацию?
– Кажется, да. Что за чертовщина это может быть?
– Это напоминает большой бронзовый гонг.
– У нас такого нет.
– Надо посмотреть. Скорее.
Дверь Би распахнулась, как только мы достигли ее. Ее брови слегка приподнялись, когда она увидела нас вместе, но она только сказала:
– Мне показалось, что я что-то слышала.
– Ночные воры бьют в гонг, чтобы возвестить о своем прибытии, – пошутил Кевин. – Посторонитесь, леди, и дайте мне первым броситься очертя голову навстречу опасности.
На верхней площадке лестницы нас приветствовала Эми, которая была рада нашей компании. Она никогда не могла понять, почему мы тратим восемь часов в сутки на сон. Она бросилась к Кевину, который остановился и заколебался.
– В чем мы нуждаемся здесь, так это в сторожевой собаке, – сказал он. – Это не может быть вор. Эми в таком случае была бы рядом с ним, показывая, где мы держим серебро.
Пока Кевин спускался по лестнице, собака продолжала, играя, бросаться на него. Быстрый осмотр первого этажа не выявил ничего подозрительного. Ржавые щиты и оружие украшали стены большого холла. Любой из предметов, падая из-за ослабленного гвоздя, мог вызвать такой звук, но все они были на месте. Никакие другие предметы также не были потревожены. Когда Кевин проверил охранную сигнализацию, она оказалась полностью функционирующей.
– Можно также заглянуть в подвал, – сказал он, зевая. – Вы девочки, возвращайтесь в постели, пока я схожу туда.
Глаза Би встретились с моими глазами. Ночные кошмары успели наполовину забыться, но так же, как и она, я поняла, что мы не должны отпускать его в подвал одного.
Вооруженные электрическими фонарями, мы произвели тщательный осмотр и снова ничего не обнаружили, пока не добрались до маленького помещения, части старого склепа. К тому времени все мы уже решили, что тревога ложная. Кевин не стал заходить в помещение, он только встал на пороге и стал водить лучом фонаря. Здесь никто нигде не мог спрятаться. Был виден только голый пол с неровными камнями. Только пол и... что-то еще.
Мы чуть не прошли мимо. Мы искали взглядом что-либо размером с человека, а не маленький предмет, меньше квадратного фута. Он стоял на четырех маленьких изогнутых ножках около латунной плиты, которая, как выяснилось, не принадлежала леди Этельфледе.
– Как это попало сюда? – спросил Кевин озадаченным голосом. – Я не помню, чтобы видел это раньше.
Я подняла предмет. Он был удивительно тяжелым. Впрочем, удивляться было нечему. Он был сделан из камня, этот полупрозрачный, похожий на мрамор предмет, который перед этим показался белым. Пятна лишайника и полосы цвета ржавчины покрывали его со всех сторон.
Кевин не ожидал ответа, поэтому и я хранила молчание. Но после осмотра оставшихся помещений подвала я проклинала себя за то, что сразу не догадалась об очевидной причине тревоги. Я также проклинала Роджера. Если бы моя голова не была забита другими вещами, мне на ум сразу бы пришел неловкий глупый ребенок, снова крадущийся в дом. Я попыталась бы убедить Кевина вернуться к себе и снова заснуть и избегала бы всего, что могло бы привести к кровавой вражде. Однако на этот раз Роджеру удалось, по-видимому, сбежать, и нам понадобилось бы много времени, чтобы догнать его.
Было несложно определить, каким путем он пробрался в дом. Другие ничего не заметили: они не знали того, что знала я. Я вспомнила, как Роджер упоминал о двери в башню. В тот раз я обратила внимание на то, что он слишком старательно ругает ее ржавый и грязный внешний вид. Она вела в пустую маленькую комнату. Кевин всего лишь один раз быстро осветил ее фонарем, прежде чем идти дальше. Я была единственной, кто заметил возле двери свободно свисающий провод. Он был обрезан.
Кевин уже готов был лечь в постель, если не заснуть, когда Би настояла на том, чтобы сначала слегка перекусить. Она всегда старалась всех накормить, но в ту ночь, как я догадалась, у нее на уме было что-то еще. Я несла предмет, который мы нашли. Когда я поставила его на кухонный стол, Би первая осмотрела его.
– Я готов поклясться, что раньше в этом помещении ничего подобного не было, – пробормотал Кевин.
– Роджер... – Би проглотила что-то застрявшее у нее в горле, прежде чем продолжить: – Роджер сказал бы, что это что-то греческое или римское, не так ли?
Я бы тоже сказала так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71