– Я не проспал его, – сказал Кевин. И поспешно добавил: – Я говорю глупость. Я только имел в виду... Это был удивительный сон.
Я не возражала. Было моим личным достижением то, что я ухитрилась поддерживать его бодрствование так долго. Би, должно быть, дала ему полную пригоршню этих проклятых пилюль. До того и после он спал, как будто его огрели молотком по голове.
– Для меня он тоже был удивителен, – призналась я.
– Я рад. Я почему-то мало что помню об этом, – Кевин хлопнул себя по лбу. – Ой, я что-то не в себе этим утром.
– Все правильно. Может быть, чувствуешь себя как после какой-то работки?
Кевин внезапно упал в кресло. Он взял мою руку и несильно провел ногтем по ее тыльной стороне вдоль сухожилий.
– Быть может, стоит проанализировать эту ночь и повторить ее снова, чтобы убедиться, что в первый раз я все понял правильно?
– Позер.
– Беда в том... – Кевин оглянулся и понизил голос: – Я чувствую себя, как будто живу в общежитии. Как долго Роджер собирается здесь околачиваться?
– Почему бы тебе не спросить его об этом?
– Я не хочу, чтобы тетушка Би чувствовала, что к ее друзьям относятся неприветливо.
– Ты не любишь его?
– О, я не знаю. – Кевин продолжал рисовать на моей руке. – В нем что-то есть. Я думаю, что у нас несовместимые характеры.
– Я надеюсь, что так.
Кевин ухмыльнулся.
– Хочешь, поедем куда-нибудь вечером? Кино для автомобилистов, может быть, или... О, черт, я забыл. Я намеревался ехать в этот глупый театр с той глупой блондинкой.
Я постаралась, чтобы во мне не проскользнуло самодовольство, но, вероятно, безуспешно...
Кевин сказал:
– Я откажусь. Скажу ей, что у меня неприятности или что-нибудь в этом роде.
– Нельзя оставлять это на последнюю минуту. Это будет грубо. Кроме того, она, возможно, прибежит сюда с цветами и куриным супом.
– Вполне вероятно. О, дьявол, что же мне делать?
– Поезжай, конечно.
– И ты не будешь возражать?
Я колебалась только секунду.
– Конечно, я возражаю. Мне хотелось бы выцарапать ей глаза. Мне хотелось бы ее задушить ее собственными оборчатыми штанами. Мне хотелось бы...
– Этого? – его длинные жесткие пальцы согнулись за моей шеей и притянули мое лицо к его лицу.
Если бы Роджер появился тремя секундами позднее, я бы не заметила его прибытия. А так у меня было время скользнуть обратно в кресло и поднять книгу, прежде чем он вошел. Прозаическое восприятие Роджером наших с Кевином новых отношений было легче принять, чем замешательство и смущение Би, но у меня не было настроения выслушивать саркастические замечания и встречать понимающие взгляды.
– О, вот вы где, Кевин! – воскликнул Роджер. – Не будете ли вы возражать, если я взгляну на те шкафы наверху, в конце галереи? Вы можете помочь мне, если у вас нет более важных дел.
– Мы пытаемся работать, – сказала я.
– О, извините. Продолжайте. Я не буду шуметь.
Тем не менее он продолжал громыхать на верхней площадке железной лестницы. Кевин вопросительно взглянул на меня.
– Попозже? – пробормотал он.
– Попозже. – Я знала, что довлеет над ним, и это не была моя неотразимая привлекательность. Бедный мальчик, он был действительно скован прошлой ночью и смутно чувствовал, что его поведение было необычно. И он жаждал показать мне, на что способен, если находится в хорошем состоянии. Мне было немного любопытно.
Он работал добросовестно и степенно остаток утра, и было приятно чувствовать, что наши головы так же созданы друг для друга, как и тела. Сверху, там, где работал Роджер, постоянно доносился шум – серия глухих ударов и шорохов, изредка оживляемых случайными падениями и яростными проклятиями, когда он что-нибудь ронял. Затем Би позвала нас на обед, после чего Кевин предложил искупаться. Роджер сказал, что это прекрасная идея. Он поднялся наверх, чтобы переодеться, а Кевин за спиной Би послал мне серию таинственных гримас.
– А ведь это именно ты сказал, что ему полезны упражнения, – поддразнила его я.
Роджер не был в хорошей физической форме. Очень скоро он ушел, громко объявив, что у него много работы в библиотеке. Не надо говорить, что никто из нас не откликнулся на этот намек. Мы провели несколько следующих часов в одном из наиболее романтических мест, которые я когда-либо видела. Поистине оно было самым романтическим местом, в котором я когда-либо предавалась любви. (Черчилль был прав: если у вас есть что сказать, не заботьтесь о предлогах.) Это была небольшая полянка в отдаленной части имения с плакучей ивой и вишневыми деревьями, закрывающими крохотный искусственный прудик. В тени земля была покрыта толстым слоем зеленого мха, и проникающие солнечные лучи дрожали, подобно ртути. Обнаженная фигура мраморной нимфы в пруду, должно быть, изображала невинную Еву в этом маленьком раю. Тот день был самым лучшим, был апогеем. Иногда я думаю, что достижение совершенства является ошибкой. Все, что происходит после этого, ведет к спаду.
Мы возвращались в дом, взявшись за руки. Это было подобно движению от солнечного света к вечерним сумеркам. Все мелкие хлопоты и заботы повседневной жизни взгромоздились на мои плечи. Я поймала себя на мысли о том, что скажет Би. Однажды она уже мне намекнула, что не будет возражать против того, чтобы я стала ее родственницей, но она может не одобрить такого развития событий.
Мы провели в праздности больше часов, чем предполагали. Понимая друг друга без слов, мы вошли в дом через внутренний дворик, избегая кухни, где скорее всего должна была находиться Би. В библиотеке Роджер принимал Дебби. Переливающийся водопад ее золотистых волос дрогнул, когда она повернулась, чтобы поздороваться с нами.
– Бог мой! – воскликнул Кебин. – Неужели уже так поздно?
– Я пришла немного раньше, – сказала Дебби. В ее глазах была ярость, но лицо и голос ласково извинялись.
– Я буду готов через десять минут, – пообещал Кевин. – Только попью, придумаю бранные слова, которые заслужил, и сразу назад.
Он очень легко, бегом пересек комнату. Дебби следила за ним. Она явно ничего не могла поделать. Неожиданно я почувствовала к ней сострадание, но я чувствовала также и неловкость, предполагая, что со спины моя рубашка покрыта зелеными пятнами.
– Хотите что-нибудь выпить, Энн? – спросил Роджер.
– Мне надо переодеться. Рада видеть вас, Дебби. Желаю вам весело провести вечер.
Я умею быть приветливой и обходительной, даже когда нахожусь в состоянии войны.
Кевин занял ванную в нашем коридоре, поэтому я спустилась вниз и приняла ванну в римском саркофаге. Я тянула время, надеясь, что, когда я закончу, они уйдут. Мне не нравится быть садисткой.
Хотите верьте, хотите нет, я уже забыла, что было запланировано на сегодняшний вечер. Когда я увидела Би, накрывающую на стол в маленькой столовой, достающую благородный фарфор и звенящий при прикосновении хрусталь, то стала расспрашивать, почему мы не едим, как обычно, на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71