Он сидел за столиком, и перед ним стоял пустой стакан. Я ожидала от него саркастических замечаний, но он был кроток, как овечка.
– Как провели время? – спросил он.
– Очень хорошо, – ответила я. – А вы?
Кафе было почти пусто. Это было одно из претендующих на художественность заведений с абстрактной живописью на стенах и способными отпугнуть ценами. Роджер поставил локти на столик, подбородок положил на ладони и тяжело вздохнул.
– Я достиг, чего хотел. Сможем ли мы поговорить об этом, или вы по-прежнему будете продолжать меня третировать, подобно вражеским агентам?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – изумилась Би.
– Я не знаю, как это случилось, – сказал печально Роджер. – Может быть, в этом и ваша и моя ошибка. Я стремился думать об этом как об абстрактной проблеме – логической или нелогической, если вам так нравится. Но войдите в мое положение, Би. Очень трудно проявлять энтузиазм в ситуации, когда мальчик выглядит абсолютно здоровым и ведет себя так, как будто у него нет других забот, за исключением того, как лучше провести время с Дебби. – Он прервал свою речь и бросил на меня испытующий взгляд. – Почему вы усмехаетесь? Над моим архаичным стилем, я думаю. Это не те слова, которые вы бы использовали на моем месте?
– Нет.
– Неважно. Би, если вы воспринимаете это серьезно, а я вполне серьезен... Честно говоря, я не верю, что над Кевином нависла опасность. Я не хочу сказать, что ситуация превосходная. Я не знаю, какова она на самом деле. Но я хочу работать с вами, а не против вас. Ведь мы можем обсуждать наши идеи спокойно и обстоятельно и сравнить различные точки зрения?
На Би, очевидно, подействовало это предложение.
– Я не знаю, Роджер, – сказала она, не спеша. – Наши точки зрения настолько отличаются...
– Тогда мы будем искать пути наведения мостов через пропасть. – Он взял ее за руку. – Давайте поговорим. Не приказывайте мне замолчать.
– Я попытаюсь.
Ответ обязывал не ко многому, но Роджер, видимо, почувствовал облегчение.
– Чудесно! Разрешите я расскажу, над чем сейчас работаю? В какой-то мере это подкрепляет вашу теорию, – добавил он с лукавым взглядом.
Уголки рта Би дернулись:
– Роджер, вы неисправимы. Но продолжайте.
Роджер залез под стол и достал свой портфель. Открыв его, он стал вытаскивать бумаги.
– Мой первый предмет, – начал он, – это камень под алтарем. Ясно, что он привозной. Мрамор иноземного происхождения, возможно, итальянский. Это, может быть, реликт, но в этом случае требуется описание, объясняющее его происхождение. Ничего подобного мы не увидели.
Следующий предмет – это латунная плита Этельфледы. Надпись там своеобразная, мягко говоря. Ни дат, ни фамилии, ни происхождения. Вместо этого пара непонятных эпитафий. Я более внимательно рассмотрел предполагаемый «крест», который она держит, и, как я говорил вчера Энн, пришел к выводу, что это не крест.
Роджер сделал паузу. Выслушав эту кучу аргументов, я поняла, что он намерен приняться за те из них, которые, как кажется, имеют наиболее отдаленное отношение к делу, и собирается с мыслями, чтобы подать этот материал в самой убедительной форме.
– Предмет, который Этельфледа держит в руках, является двойным топором. Это очень древний религиозный символ, связанный с Критом и Минойской империей, но он также обнаружен в Англии, вырезанный на одном из монолитов Стоунхенджа. Датируется он примерно 1800 годом до нашей эры.
Минойцы поклонялись богине-матери, повелительнице деревьев и гор, хозяйке диких животных. Одним из ее символов был двойной топор, который обычно носили жрицы-женщины. Другими символами культа были змея, голубь и бык.
Некоторые древние цивилизации поклонялись богине-матери, которая символизировала богатства природы. Часто с ней был связан мужчина, иногда супруг, иногда сын, который умирал и возрождался так же, как на месте увядших в холодную зиму культур растут новые.
Я решила, что наступило время прервать лекцию.
– Я вижу, куда вы клоните, Роджер. Бегущие животные на фризах в склепе и в часовне могут иметь отношение к богине, поскольку она является властительницей животных. На барельефе вокруг алтаря изображены не Мария и Христос, а Великая Мать и ее возлюбленный, как бы он ни назывался. Но вы заходите слишком далеко, если думаете, что мы поверим, что доисторическая религия оживает через две тысячи лет в отдаленном уголке Англии. А что вы скажете о быке? Наверное, он относится к митраизму. Митраизм был первоначальной религией мужского шовинизма. К ней не допускались ни женщины, ни богини.
Роджер сердито посмотрел на меня. Потом он вспомнил, что сам предложил создать атмосферу открытости и терпимости. Он страдальчески улыбнулся.
– Я собирался подойти к этому постепенно. Ясно, что я не поверил, что женщина пятнадцатого века, живущая в Серой Гавани, будет поклоняться древней минойской богине. Но я думаю, что вера в богиню-мать распространяется значительно дальше и оживает в существенно более поздние времена, чем мы себе представляем. Поклонение Кибеле было популярно в Риме много лет спустя после падения Крита, а она была лишь одной из версий первоначального божества. Римские легионеры донесли этот культ до Англии. И там, если я прав в своих догадках, он встретился и смешался с другой, более старой ветвью этой веры – той, что принесли в Британию ремесленники, участвовавшие в строительстве Стоунхенджа. Старые языческие религии были все еще распространены среди крестьян сотни лет после того, как христианство стало официальной религией, если такие ученые, как Маргарет Мюррей, правы. Она подтвердила, что этот культ перешел в средние века из доисторической религии и осуждался христианскими священниками как ересь.
– Вы хотите сказать, – спросила Би, – что часовня является языческим храмом, посвященным языческой богине?
– Нет, нет! – Роджер тщательно подбирал слова, следя за реакцией Би. – Вспомните, что первые века христианской церкви были отмечены многочисленными расколами и проявлениями ереси. Люди пережили тяжелые времена, проникаясь новыми идеями, особенно когда сталкивались с внешним сходством между христианскими догмами и некоторыми языческими культами. Для простодушного человека поклонение деве и ее воскресшему сыну покажется схожим с древней верой в богиню-Мать и ее умирающего и воскресающего супруга. Такой верующий может показаться не таким уж большим грешником по сравнению с другим, уподобляющим Кибелу более древней богине-матери. Сравнительно недавно старые идеи были забыты. Я уверен, что часовня была ортодоксальным уважаемым местом поклонения Христу на протяжении веков. Но я считаю, что за тысячелетие до этого она была центром для искренне и пылко верующих в высшее существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Как провели время? – спросил он.
– Очень хорошо, – ответила я. – А вы?
Кафе было почти пусто. Это было одно из претендующих на художественность заведений с абстрактной живописью на стенах и способными отпугнуть ценами. Роджер поставил локти на столик, подбородок положил на ладони и тяжело вздохнул.
– Я достиг, чего хотел. Сможем ли мы поговорить об этом, или вы по-прежнему будете продолжать меня третировать, подобно вражеским агентам?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – изумилась Би.
– Я не знаю, как это случилось, – сказал печально Роджер. – Может быть, в этом и ваша и моя ошибка. Я стремился думать об этом как об абстрактной проблеме – логической или нелогической, если вам так нравится. Но войдите в мое положение, Би. Очень трудно проявлять энтузиазм в ситуации, когда мальчик выглядит абсолютно здоровым и ведет себя так, как будто у него нет других забот, за исключением того, как лучше провести время с Дебби. – Он прервал свою речь и бросил на меня испытующий взгляд. – Почему вы усмехаетесь? Над моим архаичным стилем, я думаю. Это не те слова, которые вы бы использовали на моем месте?
– Нет.
– Неважно. Би, если вы воспринимаете это серьезно, а я вполне серьезен... Честно говоря, я не верю, что над Кевином нависла опасность. Я не хочу сказать, что ситуация превосходная. Я не знаю, какова она на самом деле. Но я хочу работать с вами, а не против вас. Ведь мы можем обсуждать наши идеи спокойно и обстоятельно и сравнить различные точки зрения?
На Би, очевидно, подействовало это предложение.
– Я не знаю, Роджер, – сказала она, не спеша. – Наши точки зрения настолько отличаются...
– Тогда мы будем искать пути наведения мостов через пропасть. – Он взял ее за руку. – Давайте поговорим. Не приказывайте мне замолчать.
– Я попытаюсь.
Ответ обязывал не ко многому, но Роджер, видимо, почувствовал облегчение.
– Чудесно! Разрешите я расскажу, над чем сейчас работаю? В какой-то мере это подкрепляет вашу теорию, – добавил он с лукавым взглядом.
Уголки рта Би дернулись:
– Роджер, вы неисправимы. Но продолжайте.
Роджер залез под стол и достал свой портфель. Открыв его, он стал вытаскивать бумаги.
– Мой первый предмет, – начал он, – это камень под алтарем. Ясно, что он привозной. Мрамор иноземного происхождения, возможно, итальянский. Это, может быть, реликт, но в этом случае требуется описание, объясняющее его происхождение. Ничего подобного мы не увидели.
Следующий предмет – это латунная плита Этельфледы. Надпись там своеобразная, мягко говоря. Ни дат, ни фамилии, ни происхождения. Вместо этого пара непонятных эпитафий. Я более внимательно рассмотрел предполагаемый «крест», который она держит, и, как я говорил вчера Энн, пришел к выводу, что это не крест.
Роджер сделал паузу. Выслушав эту кучу аргументов, я поняла, что он намерен приняться за те из них, которые, как кажется, имеют наиболее отдаленное отношение к делу, и собирается с мыслями, чтобы подать этот материал в самой убедительной форме.
– Предмет, который Этельфледа держит в руках, является двойным топором. Это очень древний религиозный символ, связанный с Критом и Минойской империей, но он также обнаружен в Англии, вырезанный на одном из монолитов Стоунхенджа. Датируется он примерно 1800 годом до нашей эры.
Минойцы поклонялись богине-матери, повелительнице деревьев и гор, хозяйке диких животных. Одним из ее символов был двойной топор, который обычно носили жрицы-женщины. Другими символами культа были змея, голубь и бык.
Некоторые древние цивилизации поклонялись богине-матери, которая символизировала богатства природы. Часто с ней был связан мужчина, иногда супруг, иногда сын, который умирал и возрождался так же, как на месте увядших в холодную зиму культур растут новые.
Я решила, что наступило время прервать лекцию.
– Я вижу, куда вы клоните, Роджер. Бегущие животные на фризах в склепе и в часовне могут иметь отношение к богине, поскольку она является властительницей животных. На барельефе вокруг алтаря изображены не Мария и Христос, а Великая Мать и ее возлюбленный, как бы он ни назывался. Но вы заходите слишком далеко, если думаете, что мы поверим, что доисторическая религия оживает через две тысячи лет в отдаленном уголке Англии. А что вы скажете о быке? Наверное, он относится к митраизму. Митраизм был первоначальной религией мужского шовинизма. К ней не допускались ни женщины, ни богини.
Роджер сердито посмотрел на меня. Потом он вспомнил, что сам предложил создать атмосферу открытости и терпимости. Он страдальчески улыбнулся.
– Я собирался подойти к этому постепенно. Ясно, что я не поверил, что женщина пятнадцатого века, живущая в Серой Гавани, будет поклоняться древней минойской богине. Но я думаю, что вера в богиню-мать распространяется значительно дальше и оживает в существенно более поздние времена, чем мы себе представляем. Поклонение Кибеле было популярно в Риме много лет спустя после падения Крита, а она была лишь одной из версий первоначального божества. Римские легионеры донесли этот культ до Англии. И там, если я прав в своих догадках, он встретился и смешался с другой, более старой ветвью этой веры – той, что принесли в Британию ремесленники, участвовавшие в строительстве Стоунхенджа. Старые языческие религии были все еще распространены среди крестьян сотни лет после того, как христианство стало официальной религией, если такие ученые, как Маргарет Мюррей, правы. Она подтвердила, что этот культ перешел в средние века из доисторической религии и осуждался христианскими священниками как ересь.
– Вы хотите сказать, – спросила Би, – что часовня является языческим храмом, посвященным языческой богине?
– Нет, нет! – Роджер тщательно подбирал слова, следя за реакцией Би. – Вспомните, что первые века христианской церкви были отмечены многочисленными расколами и проявлениями ереси. Люди пережили тяжелые времена, проникаясь новыми идеями, особенно когда сталкивались с внешним сходством между христианскими догмами и некоторыми языческими культами. Для простодушного человека поклонение деве и ее воскресшему сыну покажется схожим с древней верой в богиню-Мать и ее умирающего и воскресающего супруга. Такой верующий может показаться не таким уж большим грешником по сравнению с другим, уподобляющим Кибелу более древней богине-матери. Сравнительно недавно старые идеи были забыты. Я уверен, что часовня была ортодоксальным уважаемым местом поклонения Христу на протяжении веков. Но я считаю, что за тысячелетие до этого она была центром для искренне и пылко верующих в высшее существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71