Ладно, поздно отступать. Я тепло оделся, вышел из замка и отправился к обрыву.
Чем ближе солнце клонилось к закату, тем больше я беспокоился. Слишком давно я здесь спускался и не видел пока никаких знакомых примет. Если я не найду нужную скалу до того, как прекратится действие зелья, у меня будут большие неприятности.
Я ее чуть не пропустил. Солнце уже скрылось за горизонтом, окрестности окутывал густеющий на глазах полумрак, и, что еще хуже, левая нога начала через раз соскальзывать – четкий признак того, что действие скалолазного зелья скоро пройдет. Вот-вот окончательно стемнеет, и мне не поможет даже истинное зрение – удаленные предметы в нем порядком искажаются, и вряд ли я смогу разглядеть нужную скалу. Тем более я ее, похоже, уже прозевал. Видимо, на этот раз я шел другим путем. Пожалуй, мне опять не повезло, увы. Радует только, что не повезло – в последний раз. Я расхохотался и чуть не сорвался со скалы. Кто-то сверху отозвался на производимый шум недовольным клекотом. Я быстро посмотрел вверх и наполовину увидел, наполовину домыслил силуэт огромного крыла, на секунду показавшийся над скалой.
А вот и мой дилижанс. Я воспрял духом: похоже, не все еще потеряно. Что там полагалось дальше по плану? Ах да… Я наложил на себя Отвод Глаз и полез на скалу. Зелье держало едва-едва, но все же держало. Я выбрался наверх, залез под сучья, лег и закрыл глаза. Ох, чуть не забыл! Не открывая глаз, наложил сторожевое заклинание прямо над собой и отрубился. Тяжелый выдался денек.
Проснулся я резко, толчком, и не сразу понял, где нахожусь. Серый свет сочился сквозь нагромождения веток, неприятно пахло какой-то гнилью. Я протер глаза и присмотрелся – похоже, моя птичка еще не проснулась. Снял так и не сработавшее сторожевое заклинание и вылез из-под гнезда. «Эй, ты, – сказал своему соседу, – утро пришло. Завтрак проспишь!» Темная фигура зашевелилась, издала пару невнятных звуков, потом над ней поднялась голова с громадным, хищно изогнутым клювом. Мне стало не по себе, и я быстренько приготовил заклинание поубойнее, на всякий случай. Но Отвод Глаз действовал, как положено, – орел похлопал глазами, покрутил головой, успокоился и снова засунул голову под крыло. Я осмелел и полез по сучьям в гнездо – Слово Повиновения более высокого уровня может использоваться и на расстоянии, но освоенное мной работало только при непосредственном контакте. Птичка снова высунула голову и принялась недоуменно озираться – все-таки шума я производил порядочно. Я добрался до края гнезда, начал спускаться внутрь, но тут очередная хворостина у меня под ногой подломилась, и я скатился вниз, со всего маху влетев птице в бок. Орел сипло выкрикнул что-то недоуменно-испуганное и вскинулся. Я прошипел ругательство, приложил руку к перьям и наложил заклятие. И ничего не случилось. Стараясь не поддаваться панике, я собрал структуру заклятия еще раз, но наложить не успел – птичка отстранилась. Видимо, моя возня ее напугала – она встала и раскинула крылья. Я бросился под нее, вцепился в когтистую лапу и наложил заклятие.
На этот раз сработало как положено. Я ощутил легкое помутнение сознания, тут же сменившееся эдакой раздвоенностью: я одновременно цеплялся за лапу орла (точнее орлицы, как стало теперь ясно) и чувствовал, что стою посредине своего гнезда, полный (или лучше сказать – полная!) недоумения и легкого испуга; что-то вцепилось мне в ногу, и это доставляло определенный дискомфорт. Я нагнул голову, посмотрел себе на ногу, с трудом рассмотрел на ней какую-то массу и едва-едва успел остановиться, не долбануть ее хорошенько клювом. Бесова дурь, да это же я сам под Отводом Глаз, поэтому так трудно рассмотреть! Нет, давайте мы не будем смотреть себе на ноги, лучше будем смотреть вверх. Кстати, неплохо бы полететь. Мы с орлицей раскинули крылья, подошли к краю гнезда и рухнули вниз, в ущелье. Тут раздвоение стало еще более явственным, потому что я-вцепившийся-в-ногу вцепился в нее еще сильнее и с трудом удерживался от того, чтобы не начать орать в голос, а я-орлица привычно дождался необходимой скорости и распахнул крылья во всю их немалую ширину. Тут же под ними ощутилось что-то мягкое, но упругое. Я-человек даже посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что ничего меня не держит, а я-птица и так знал, что это всего лишь воздух.
На ноге чувствовался довольно весомый груз, невозможно было не обращать на него внимания и отделаться от желания немедленно его скинуть. Я осмотрелся по сторонам. Мы летели по ущелью примерно на половине его глубины в ту же сторону, куда я двигался в прошлый раз – то есть прочь из гор. Это меня устраивало. Хотя не помешало бы набрать высоты и осмотреться – вдруг найдется путь короче. Я же летаю, к чему мне петлять вместе с ущельем? Я-орлица попробовал махать крыльями, и это оказалось на удивление тяжелой работой. Ну, примерно как если бы я поднимался в гору, нагруженный мешком песка с себя весом. Ну ладно, не с себя – с половину себя. Но все равно тяжко – я буквально раз двадцать махнул крыльями и уже порядком измотался, а поднялся всего-то чуть-чуть. А уж как меня раздражал лишний груз на ноге, как – словами не передать. Глядя на порхающих птичек, я никогда не задумывался о том, трудно ли им махать крыльями. Неужели им всегда так тяжело приходится? И как же мне выше гор взлететь? Неужели это из-за меня? Неужели птица не сможет меня поднять?
Пока я-человек предавался поиску ответов на эти вопросы, я-орлица шевельнул крыльями и направился к ближайшему освещенному склону. Я-человек удивился, но вмешиваться не стал. И правильно сделал, потому что воздух вокруг вдруг забурлил и потащил меня вверх. Я-человек впал в растерянность, а я-орлица привычным движением встал в широкую спираль и начал стремительно набирать высоту. А, понятно. Я вспомнил лекции по метеорологии и погодным заклятиям. Прогретый воздух поднимается вверх и образует облака. Никогда бы не подумал, что это явление можно использовать таким образом и что это умеют делать птицы. Здорово, однако.
Мы расслабились и принялись глядеть по сторонам. Ущелье уже осталось далеко внизу. В закатную сторону, сколько хватало глаз, тянулись горы, а на востоке виднелась большая зеленая проплешина – надо думать, та самая долина, населенная вредными волосатыми горбунами, а после нее горы заканчивались. Ну что же, полетим туда. Я-орлица восторженно заклекотал и направился в сторону равнины. На выходе из восходящего потока нас неслабо так тряхнуло, я-человек чуть не расстался с содержимым своего желудка, а я-орлица – расстался с парочкой перьев. Оба здорово перепугались, причем я так и не понял, кто больше испугался: я-орлица, что сейчас выроню себя-человека, или я-человек, что сейчас не удержусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Чем ближе солнце клонилось к закату, тем больше я беспокоился. Слишком давно я здесь спускался и не видел пока никаких знакомых примет. Если я не найду нужную скалу до того, как прекратится действие зелья, у меня будут большие неприятности.
Я ее чуть не пропустил. Солнце уже скрылось за горизонтом, окрестности окутывал густеющий на глазах полумрак, и, что еще хуже, левая нога начала через раз соскальзывать – четкий признак того, что действие скалолазного зелья скоро пройдет. Вот-вот окончательно стемнеет, и мне не поможет даже истинное зрение – удаленные предметы в нем порядком искажаются, и вряд ли я смогу разглядеть нужную скалу. Тем более я ее, похоже, уже прозевал. Видимо, на этот раз я шел другим путем. Пожалуй, мне опять не повезло, увы. Радует только, что не повезло – в последний раз. Я расхохотался и чуть не сорвался со скалы. Кто-то сверху отозвался на производимый шум недовольным клекотом. Я быстро посмотрел вверх и наполовину увидел, наполовину домыслил силуэт огромного крыла, на секунду показавшийся над скалой.
А вот и мой дилижанс. Я воспрял духом: похоже, не все еще потеряно. Что там полагалось дальше по плану? Ах да… Я наложил на себя Отвод Глаз и полез на скалу. Зелье держало едва-едва, но все же держало. Я выбрался наверх, залез под сучья, лег и закрыл глаза. Ох, чуть не забыл! Не открывая глаз, наложил сторожевое заклинание прямо над собой и отрубился. Тяжелый выдался денек.
Проснулся я резко, толчком, и не сразу понял, где нахожусь. Серый свет сочился сквозь нагромождения веток, неприятно пахло какой-то гнилью. Я протер глаза и присмотрелся – похоже, моя птичка еще не проснулась. Снял так и не сработавшее сторожевое заклинание и вылез из-под гнезда. «Эй, ты, – сказал своему соседу, – утро пришло. Завтрак проспишь!» Темная фигура зашевелилась, издала пару невнятных звуков, потом над ней поднялась голова с громадным, хищно изогнутым клювом. Мне стало не по себе, и я быстренько приготовил заклинание поубойнее, на всякий случай. Но Отвод Глаз действовал, как положено, – орел похлопал глазами, покрутил головой, успокоился и снова засунул голову под крыло. Я осмелел и полез по сучьям в гнездо – Слово Повиновения более высокого уровня может использоваться и на расстоянии, но освоенное мной работало только при непосредственном контакте. Птичка снова высунула голову и принялась недоуменно озираться – все-таки шума я производил порядочно. Я добрался до края гнезда, начал спускаться внутрь, но тут очередная хворостина у меня под ногой подломилась, и я скатился вниз, со всего маху влетев птице в бок. Орел сипло выкрикнул что-то недоуменно-испуганное и вскинулся. Я прошипел ругательство, приложил руку к перьям и наложил заклятие. И ничего не случилось. Стараясь не поддаваться панике, я собрал структуру заклятия еще раз, но наложить не успел – птичка отстранилась. Видимо, моя возня ее напугала – она встала и раскинула крылья. Я бросился под нее, вцепился в когтистую лапу и наложил заклятие.
На этот раз сработало как положено. Я ощутил легкое помутнение сознания, тут же сменившееся эдакой раздвоенностью: я одновременно цеплялся за лапу орла (точнее орлицы, как стало теперь ясно) и чувствовал, что стою посредине своего гнезда, полный (или лучше сказать – полная!) недоумения и легкого испуга; что-то вцепилось мне в ногу, и это доставляло определенный дискомфорт. Я нагнул голову, посмотрел себе на ногу, с трудом рассмотрел на ней какую-то массу и едва-едва успел остановиться, не долбануть ее хорошенько клювом. Бесова дурь, да это же я сам под Отводом Глаз, поэтому так трудно рассмотреть! Нет, давайте мы не будем смотреть себе на ноги, лучше будем смотреть вверх. Кстати, неплохо бы полететь. Мы с орлицей раскинули крылья, подошли к краю гнезда и рухнули вниз, в ущелье. Тут раздвоение стало еще более явственным, потому что я-вцепившийся-в-ногу вцепился в нее еще сильнее и с трудом удерживался от того, чтобы не начать орать в голос, а я-орлица привычно дождался необходимой скорости и распахнул крылья во всю их немалую ширину. Тут же под ними ощутилось что-то мягкое, но упругое. Я-человек даже посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что ничего меня не держит, а я-птица и так знал, что это всего лишь воздух.
На ноге чувствовался довольно весомый груз, невозможно было не обращать на него внимания и отделаться от желания немедленно его скинуть. Я осмотрелся по сторонам. Мы летели по ущелью примерно на половине его глубины в ту же сторону, куда я двигался в прошлый раз – то есть прочь из гор. Это меня устраивало. Хотя не помешало бы набрать высоты и осмотреться – вдруг найдется путь короче. Я же летаю, к чему мне петлять вместе с ущельем? Я-орлица попробовал махать крыльями, и это оказалось на удивление тяжелой работой. Ну, примерно как если бы я поднимался в гору, нагруженный мешком песка с себя весом. Ну ладно, не с себя – с половину себя. Но все равно тяжко – я буквально раз двадцать махнул крыльями и уже порядком измотался, а поднялся всего-то чуть-чуть. А уж как меня раздражал лишний груз на ноге, как – словами не передать. Глядя на порхающих птичек, я никогда не задумывался о том, трудно ли им махать крыльями. Неужели им всегда так тяжело приходится? И как же мне выше гор взлететь? Неужели это из-за меня? Неужели птица не сможет меня поднять?
Пока я-человек предавался поиску ответов на эти вопросы, я-орлица шевельнул крыльями и направился к ближайшему освещенному склону. Я-человек удивился, но вмешиваться не стал. И правильно сделал, потому что воздух вокруг вдруг забурлил и потащил меня вверх. Я-человек впал в растерянность, а я-орлица привычным движением встал в широкую спираль и начал стремительно набирать высоту. А, понятно. Я вспомнил лекции по метеорологии и погодным заклятиям. Прогретый воздух поднимается вверх и образует облака. Никогда бы не подумал, что это явление можно использовать таким образом и что это умеют делать птицы. Здорово, однако.
Мы расслабились и принялись глядеть по сторонам. Ущелье уже осталось далеко внизу. В закатную сторону, сколько хватало глаз, тянулись горы, а на востоке виднелась большая зеленая проплешина – надо думать, та самая долина, населенная вредными волосатыми горбунами, а после нее горы заканчивались. Ну что же, полетим туда. Я-орлица восторженно заклекотал и направился в сторону равнины. На выходе из восходящего потока нас неслабо так тряхнуло, я-человек чуть не расстался с содержимым своего желудка, а я-орлица – расстался с парочкой перьев. Оба здорово перепугались, причем я так и не понял, кто больше испугался: я-орлица, что сейчас выроню себя-человека, или я-человек, что сейчас не удержусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122