– Мало чести мне будет – в таком поединке победить. Я ж тебя тяжелей вдвое, а опытней – так и впятеро. Есть у нас убогий один, Йиртом Безруким кличут, вот коли его кулаками закидаешь – твое счастье.
В это время придорожные кусты с шумом раздвинулись, и из них, сопя и отдуваясь, выбрался Йирт. На дороге сразу стало тесно, а озадаченное выражение на лице парня Оштону наконец понравилось.
– И в каком же месте он безрукий? – склонив голову набок, поинтересовался парень.
– А вот попроси его починить чего, – радостно отозвался вышедший следом Никрам, – телегу там или колодец, так сразу и поймешь в каком.
– Этот, что ль? – басом поинтересовался Йирт, почесывая лапищей затылок. – Плюгавенький он какой-то… Ниче, ежели я его насмерть зашибу?
– Ну, – развел руками Никрам, – насмерть так насмерть. Всего ж не усмотришь.
– Это точно. – Парень широко улыбнулся и снял пояс. – Всего не усмотришь.
И опять чутье что-то шепнуло Оштону. Он даже задумался, не подать ли знак таящимся за кустами лучникам, но решил повременить.
А Йирт тем временем, свирепея, безуспешно пытался попасть кулачищем по верткому, как гольян, пареньку. Чутье определенно было право – бойцом паренек был знатным, чего по виду никогда не подумаешь. Он скользил вокруг неповоротливого Йирта, как вода вокруг камня, и, хотя ни одним ударом дерущиеся еще не обменялись, ставить на Йирта Оштон бы уже не стал. Тут паренек подловил Безрукого на особенно широком замахе и, уже не сдерживаясь, с разворота залепил кулаком ему под челюсть. Выглядело это со стороны, как комариный укус, но Йирта, однако же, проняло – он сделал пару неуверенных шагов в сторону и, мотнув головой, остановился. Оштон чуть не присвистнул – он-то своими глазами видел, как тот же Йирт, когда прошлой осенью конюшню станционную поднимали, копытом подкованным точнехонько в лоб получил. Другой бы тут же Гору душу отдал, а Йирт только сморгнул да попятился. А потом взревел, подскочил к лягнувшему его жеребцу, да так приложил его кулаком по темени, что тот рухнул и забился, пуская пену. А тут – ишь ты – разочек в скулу словил и уже поплыл.
Ватажники тем временем не дыша следили за поединком, и на лицах их застыло озадаченное выражение. Йирт уже и не помышлял о нападении, отмахиваясь от наседающего противника, но тому это вроде как и не мешало – хлесткие удары сыпались на жмурящегося великана один за другим. А тут еще этот шустрый паренек как-то хитро извернулся, подставив ногу и одновременно толкнув Безрукого в плечо. Йирт пошатнулся, взмахнул руками, но не удержался и грянулся оземь, приложившись лбом о некстати подвернувшийся пенек. Ватажники все хором потрясенно выдохнули. Внимательно следивший за поединком атаман, однако, подметил, что пенек этот очутился на том месте вовсе не случайно. Похоже, парень был бойцом не просто хорошим, а очень хорошим. Но и Йирта так просто было не свалить – рыча, он поднялся на четвереньки, потом встал и закрутил головой в поисках противника.
От вида его лица даже Оштону стало не по себе. Парень же и не думал таиться – стоял себе и ждал, пока Йирт не развернется и не направится к нему. Спокойно подпустил его шагов на пять, потом вдруг качнулся вперед и, к удивлению зрителей, встал на руки, оттолкнулся от земли и в мгновение ока вдруг оказался сидящим на шее у Йирта. Ноги его жестко сцепились на теле здоровяка, а руки замелькали, как рычаги ткацкого станка. Йирт захрипел, пытаясь разомкнуть мертвую хватку ног противника, потом, разбежавшись, приложил его спиной к ближайшему дереву, но тому все нипочем – знай молотит себе кулаками, да так, что из-под них ошметки кровавые летят. Великан, сипло дыша, постоял, покачиваясь, да и рухнул навзничь, как подрубленная пятивековая сосна, аж гул пошел. Да еще противник его коленом сверху на шею поднажал так, что сухой треск заставил вздрогнуть и схватиться за мечи всех разбойников.
Паренек встал, носком сапога легонько попинал лежащего Йирта и поднял насмешливый взгляд на Оштоновых ватажников. Первым не выдержал Харт – спрыгнул с дерева, в два шага подскочил к наглецу и ткнул его мечом. Еще мгновение назад Оштон сказал бы, не раздумывая, что никак невозможно безоружному против вооруженного выстоять, будь он хоть первый боец из Смагардовой сотни. А тут – все видевшие воскликнули в голос – голыми ладонями паренек зажал плашмя лезвие меча, резко крутанул руками, сам поворачиваясь, и вот уже Харт стоит, удивленно осматривая пустые ладони. А сверкнувший меч рыбкой подлетает в воздух и падает, как уже совсем нетрудно догадаться, аккурат рукоятью в подставленную руку его противника. И моргнуть никто не успел, как он уже торчал в груди Костолома.
– Хорош, – жестко сказал Оштон, – набаловались, и будет.
Поднял правую руку к плечу и резко опустил. Из кустов с обеих сторон дороги послышался звук натянутой тетивы самострелов, но вот посвиста стрел за этим почему-то не последовало. А стоящий на дороге парень так и стоял, насмешливо улыбаясь, и вовсе не валился в дорожную пыль, утыканный стрелами. Из кустов прозвучали растерянные возгласы, потом высунулась голова Зимана.
– Атаман, – сказал он растерянно, – у нас тетивы полопались. У всех.
– Чего? – свирепея, заорал Оштон. – Сменить не могли вовремя? Я из вас, курв, из самих жилы на тетивы повыдергаю, – и потянул из ножен кинжал.
– Не то, атаман, – сказал Зиман, отодвигаясь обратно в кусты. – Новехонькие тетивы, сухие и обстрелянные. Тут другое…
А атаман остервенело пытался достать кинжал, который будто врос в ножны. И только наткнувшись взглядом на спокойные и чуточку насмешливые серые глаза неудавшейся жертвы, Оштон все понял. И обреченно опустил руки.
Выходит, он допек регведцев даже больше, чем думал, и Аларик расщедрился-таки на хорошего боевого мага. Но если этот сопляк думает, что победил, он глубоко заблуждается. Было у Оштона кое-что и на этот случай – маленькая, чуть крупнее ногтя большого пальца, с отменным изяществом выполненная фляжка из темного металла висела у него на шее. Единственное, что осталось с того памятного дела одиннадцать лет назад, когда он, будучи еще рядовым бандитом в шайке Акимы Белого Волка, участвовал в захвате некой кареты. Карету взяли на удивление легко, а вот дальше начались проблемы. Уже при перекладывании груза двое, взявшиеся за очередной сундучок, вдруг с нечеловеческими криками превратились в живые факелы. Шайка заволновалась, но Акима выдернул свою секирку и на месте зарубил одного «заволновавшегося». Остальные, кто молясь, кто богохульствуя, продолжили перегрузку. Дальше погрузка прошла без подобных происшествий, но на этом их злоключения не закончились: груз, как оказалось, принадлежал ОСС, а светляки – не те люди, что, получив такой плевок, утрутся и успокоятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122