С другой стороны, один убийца успеха операции гарантировать не может. Любая случайность может помешать ему выполнить задачу. Осечка, промах, подвернувшийся под руку субъект, перепад во времени, неожиданный обморок исполнителя или… жертвы. Внезапные угрызения совести, раскаяние – и такое бывало. Значит, нужны запасные варианты: стрелки, бомбометатели, отравители, квалифицированные головорезы в прямом и переносном смысле.
Но с расширением круга действующих лиц увеличивается опасность того, что кто-то из них засветится или вообще будет схвачен на месте преступления. Да и убрать их после удачного завершения акции сложнее. Для семерых, скажем, убийц понадобится столько же отправителей их на тот свет. Можно, конечно, свести всех убийц в одном месте, но и для такого мероприятия нужны люди, много людей, а это опять-таки нежелательные свидетели. А свидетель хорош только в виде трупа. Впрочем, бывает, что и мертвецы дают показания.
Немало усилий необходимо предпринять для того, чтобы направить расследование по ложному пути. Ведь первый вопрос, от которого пляшут сыщики, был сформулирован еще древнеримскими юристами и звучал: Cui prodest? – Кому выгодно?
Действительно, кому мешает деятельность, лидера Народно-демократической партии Финляндии сейчас и кому он будет во сто крат невыносимее, если станет премьер-министром? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности: правым консерваторам, которые связаны экономическим сотрудничеством с транснациональными корпорациями, находящимися под контролем американского капитала; правохристианским организациям, взращенным при содействии Соединенных Штатов. Эти реакционные общества Лассе Огрен прямо обвинял в предательстве национальных интересов, в угодничестве перед заокеанскими покровителями. Крепко не любило Лассе Огрена и Центральное разведывательное управление, агентам которого, наводнившим страну, не раз доставалось в речах и печатных выступлениях лидера. Поэтому было очевидным: случись с ним что, в этом неминуемо обвинят ЦРУ. Значит, необходимо обставить операцию таким образом, чтобы отвлечь внимание полиции и прессы от возможных подозрений, которые могли бы возникнуть в отношении участия в этом деле организации.
Но как это сделать?
Проще простого было бы свалить мокрое дело на арабских террористов или мифических анархистов из левых молодежных группировок. Но в этой стране и с этим объектом такое не связывалось, не та была обстановка.
Готовясь к операции «Санта Клаус», Стив Фергюссон внимательно изучил историю похищения и последующего убийства Альдо Моро, председателя Христианско-демократической партии Италии.
Его не интересовал сам механизм похищения и последующей расправы с этим лидером, который внес компромиссные предложения объединиться с коммунистами в одном правительстве, что и послужило причиной его гибели. Руководитель «Осьминога» хорошо знал, что бандиты из «Красной бригады», осуществившие акцию, были всего лишь пешками в большой игре. Банкометом в ней была масонская ложа «Пропаганда сионизма-2». Потому и не смогли разыскать похищенного Альдо Моро, несмотря на имевшуюся у полиции достоверную информацию, ибо генерал, который руководил всеми операциями, направленными против «Красных бригад», был масоном высокой степени посвящения и входил в ложу П-2. И уж кто-кто, а Стив Фергюссон был в курсе того, что террористами манипулировал союз между официальной властью и невидимыми, но могущественными масонами, целью которых было не допустить участия коммунистов в правительственной коалиции.
Но вот как об этом стало известно прессе? Вот что интересовало руководителя «Осьминога». Планируя собственную операцию, он загодя перекрывал возможные каналы утечки информации, прикидывал, каким образом обезопасить и себя, и шефов от возможного разоблачения.
Вариантов маскировки было множество, но все они не устраивали Стива Фергюссона. Он рассмотрел уже десятки случаев, ставших классическими в практике мастеров тайных операций. Начав с наших дней, он дошел до зловещих деяний абвера и СД времен третьего рейха и был вне себя от раздражения по поводу скудности исторического опыта своих коллег, как вдруг наткнулся на хорошо знакомые слова Геббельса: чем невероятнее и чудовищнее ложь, тем скорее ей поверит толпа.
«А ведь верно, – подумал шеф „Осьминога“. – Необходим супершокинг, нечто из ряда вон выходящее. И вместе с тем нечто эдакое, простое, по-житейски понятное каждому обывателю».
И Стив Фергюссон придумал. Его идея требовала дополнительных средств, и немалых, сумма сама по себе должна была убеждать недоверчивых. Но его план прикрытия операции вызвал восторг у руководства организации, и необходимые средства выделили.
Теперь все было готово. И руководитель «Осьминога» ждал, когда вернутся из Штатов его заместитель Джон Бриггс и агент Аргонавт – один из исполнителей операции «Санта Клаус».
III
На заставу Эдуарда Тююра генерал-лейтенант Казаков собирался выбраться сразу же после завершения операции, в результате которой в руки пограничников попали три дельфина с «Морского ястреба» и была разгадана тайна множественных импульсов на экранах РЛС этой заставы. Но помешали неотложные дела, связанные с теми же событиями. Надо было принять представителей центра, прибывших для участия в операции, повидаться в Таллинне с генералом Третьяковым, отчитаться перед Москвой о том, что в округе предпринято в последнее время. Потому, едва случилась небольшая передышка, генерал приказал офицеру-порученцу позаботиться о вертолете.
– С кем полетите? – отозвался порученец.
– Все равно… Хотя… Узнайте: свободен ли от какой-либо другой службы летчик Севостьянов. О нем я прочитал недавно очерк. Вот бы и познакомились заодно… Майор, кажется.
– Уже подполковник, – улыбнулся порученец. – Пресса у нас большая сила. Даже на кадровиков действует…
– Это хорошо… А то они у нас, те, что кадрами ведают, трудноуправляемые товарищи.
Александр Никифорович оказался молодым еще по внешнему виду офицером, вовсе не похожим на классический тип авиационного аса, хотя давно был летчиком первого класса.
– Это верно, что вы двадцать лет служите в одной части? – спросил генерал, знакомясь с пилотом.
– Даже с лишком, – улыбнулся Севостьянов. – Двадцать два недавно отметил.
– И много налетали?
– Почти шесть тысяч часов, товарищ генерал-лейтенант.
«Это ведь часы, непосредственно проведенные в воздухе, – подумал Казаков. – А сколько из них пришлось на зависание в море над кораблем, посадки на пятачки среди болот, выброски десанта, патрулирование границы…»
– Добавим еще пару часов на полет к заставе? – спросил Вадим Георгиевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Но с расширением круга действующих лиц увеличивается опасность того, что кто-то из них засветится или вообще будет схвачен на месте преступления. Да и убрать их после удачного завершения акции сложнее. Для семерых, скажем, убийц понадобится столько же отправителей их на тот свет. Можно, конечно, свести всех убийц в одном месте, но и для такого мероприятия нужны люди, много людей, а это опять-таки нежелательные свидетели. А свидетель хорош только в виде трупа. Впрочем, бывает, что и мертвецы дают показания.
Немало усилий необходимо предпринять для того, чтобы направить расследование по ложному пути. Ведь первый вопрос, от которого пляшут сыщики, был сформулирован еще древнеримскими юристами и звучал: Cui prodest? – Кому выгодно?
Действительно, кому мешает деятельность, лидера Народно-демократической партии Финляндии сейчас и кому он будет во сто крат невыносимее, если станет премьер-министром? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности: правым консерваторам, которые связаны экономическим сотрудничеством с транснациональными корпорациями, находящимися под контролем американского капитала; правохристианским организациям, взращенным при содействии Соединенных Штатов. Эти реакционные общества Лассе Огрен прямо обвинял в предательстве национальных интересов, в угодничестве перед заокеанскими покровителями. Крепко не любило Лассе Огрена и Центральное разведывательное управление, агентам которого, наводнившим страну, не раз доставалось в речах и печатных выступлениях лидера. Поэтому было очевидным: случись с ним что, в этом неминуемо обвинят ЦРУ. Значит, необходимо обставить операцию таким образом, чтобы отвлечь внимание полиции и прессы от возможных подозрений, которые могли бы возникнуть в отношении участия в этом деле организации.
Но как это сделать?
Проще простого было бы свалить мокрое дело на арабских террористов или мифических анархистов из левых молодежных группировок. Но в этой стране и с этим объектом такое не связывалось, не та была обстановка.
Готовясь к операции «Санта Клаус», Стив Фергюссон внимательно изучил историю похищения и последующего убийства Альдо Моро, председателя Христианско-демократической партии Италии.
Его не интересовал сам механизм похищения и последующей расправы с этим лидером, который внес компромиссные предложения объединиться с коммунистами в одном правительстве, что и послужило причиной его гибели. Руководитель «Осьминога» хорошо знал, что бандиты из «Красной бригады», осуществившие акцию, были всего лишь пешками в большой игре. Банкометом в ней была масонская ложа «Пропаганда сионизма-2». Потому и не смогли разыскать похищенного Альдо Моро, несмотря на имевшуюся у полиции достоверную информацию, ибо генерал, который руководил всеми операциями, направленными против «Красных бригад», был масоном высокой степени посвящения и входил в ложу П-2. И уж кто-кто, а Стив Фергюссон был в курсе того, что террористами манипулировал союз между официальной властью и невидимыми, но могущественными масонами, целью которых было не допустить участия коммунистов в правительственной коалиции.
Но вот как об этом стало известно прессе? Вот что интересовало руководителя «Осьминога». Планируя собственную операцию, он загодя перекрывал возможные каналы утечки информации, прикидывал, каким образом обезопасить и себя, и шефов от возможного разоблачения.
Вариантов маскировки было множество, но все они не устраивали Стива Фергюссона. Он рассмотрел уже десятки случаев, ставших классическими в практике мастеров тайных операций. Начав с наших дней, он дошел до зловещих деяний абвера и СД времен третьего рейха и был вне себя от раздражения по поводу скудности исторического опыта своих коллег, как вдруг наткнулся на хорошо знакомые слова Геббельса: чем невероятнее и чудовищнее ложь, тем скорее ей поверит толпа.
«А ведь верно, – подумал шеф „Осьминога“. – Необходим супершокинг, нечто из ряда вон выходящее. И вместе с тем нечто эдакое, простое, по-житейски понятное каждому обывателю».
И Стив Фергюссон придумал. Его идея требовала дополнительных средств, и немалых, сумма сама по себе должна была убеждать недоверчивых. Но его план прикрытия операции вызвал восторг у руководства организации, и необходимые средства выделили.
Теперь все было готово. И руководитель «Осьминога» ждал, когда вернутся из Штатов его заместитель Джон Бриггс и агент Аргонавт – один из исполнителей операции «Санта Клаус».
III
На заставу Эдуарда Тююра генерал-лейтенант Казаков собирался выбраться сразу же после завершения операции, в результате которой в руки пограничников попали три дельфина с «Морского ястреба» и была разгадана тайна множественных импульсов на экранах РЛС этой заставы. Но помешали неотложные дела, связанные с теми же событиями. Надо было принять представителей центра, прибывших для участия в операции, повидаться в Таллинне с генералом Третьяковым, отчитаться перед Москвой о том, что в округе предпринято в последнее время. Потому, едва случилась небольшая передышка, генерал приказал офицеру-порученцу позаботиться о вертолете.
– С кем полетите? – отозвался порученец.
– Все равно… Хотя… Узнайте: свободен ли от какой-либо другой службы летчик Севостьянов. О нем я прочитал недавно очерк. Вот бы и познакомились заодно… Майор, кажется.
– Уже подполковник, – улыбнулся порученец. – Пресса у нас большая сила. Даже на кадровиков действует…
– Это хорошо… А то они у нас, те, что кадрами ведают, трудноуправляемые товарищи.
Александр Никифорович оказался молодым еще по внешнему виду офицером, вовсе не похожим на классический тип авиационного аса, хотя давно был летчиком первого класса.
– Это верно, что вы двадцать лет служите в одной части? – спросил генерал, знакомясь с пилотом.
– Даже с лишком, – улыбнулся Севостьянов. – Двадцать два недавно отметил.
– И много налетали?
– Почти шесть тысяч часов, товарищ генерал-лейтенант.
«Это ведь часы, непосредственно проведенные в воздухе, – подумал Казаков. – А сколько из них пришлось на зависание в море над кораблем, посадки на пятачки среди болот, выброски десанта, патрулирование границы…»
– Добавим еще пару часов на полет к заставе? – спросил Вадим Георгиевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125