У них ведь плотный рабочий график. Порнярска же можно навестить в любое время.
Я испытал прилив теплого чувства при мысли об инопланетной аватаре. Порнярск, с его уродливой бульдожьей головой и бесстрастной манерой общения, являлся одним из немногих островков стабильности в моей бурной и изменчивой вселенной. Идя следом за Биллом через помещения дворца, я с удивлением думал о том, что за последние полтора года ни разу не навещал Порнярска и в общей сложности видел его, должно быть, не более дюжины раз.
Лаборатория, куда привел меня Билл, площадью не уступала административному зданию в поселке: прямоугольное помещение, пол, стены и потолок которого были выкрашены в белый цвет. Вдоль одной стены тянулся ряд окон. Другие три стены были заставлены оборудованием, которое когда-то помещалось в депо.
Однако мое внимание сразу же привлекла не аппаратура и даже не знакомая фигура самого Порнярска, а прямоугольное сооружение с полупрозрачными гранями примерно двадцати футов в длину, шести в ширину и трех в высоту, почти доверху заполненное каким-то серовато-голубым веществом. Подойдя ближе, я понял, что, скорее всего, вещество это является жидкостью. Поверхность ее чуть выдавалась над краями заметным мениском, а то, как преломлялся уходящий в жидкость черный шланг, свидетельствовало о высоком коэффициенте преломления. Порнярск что-то делал с резервуаром, но стоило нам появиться на пороге, он тут же оторвался от своего занятия и подошел, чтобы поприветствовать нас.
– Как себя чувствуешь, Марк? – осведомился он. Его слова, как всегда, резко контрастировали с забавным механическим тембром его голоса и характерной манерой выговаривать слова.
– Теперь – отлично, – ответил я. – А как ты?
– У меня нет причины изменяться, как тебе, – сказал Порнярск.
– Разумеется, – с улыбкой кивнул я. – Тогда как идут дела?
– Я занимаюсь несколькими проблемами, – сообщил Порнярск. – Но успеха пока не добился. Хотя подлинный прогресс не всегда сопровождается крупными успехами, а скорее представляет собой целую цепочку небольших последовательных шажков, которые со временем приводят к крупному достижению.
– Да, – подтвердил я, вспоминая полтора года, которые я потратил на то, чтобы прийти к согласию с самим собой. – Нам многое следует обсудить.
– Рад это слышать, – сказал Порнярск. – Со своей стороны, могу сказать, что мне тоже не терпелось поговорить с тобой. Работа продвигалась бы гораздо быстрее, имей я в распоряжении базисный разум, а единственным таковым является только твой.
– Неужели только мой? – сказал я. Услышанное слегка задело меня, но в то же время я ощутил какое-то эгоистичное удовольствие.
– Базисные разумы могут возникнуть или быть обнаружены лишь с помощью монад, – сказал он. – Все остальные разумы в гештальте лишь резонировали и усиливали твой. Поэтому в работе я мог использовать лишь резонирующие разумы. Но фактически мне в основном приходилось обходиться единственным резонирующим разумом, поскольку остальные были постоянно заняты чем-то другим.
Он повернул голову и неуклюже кивнул головой в угол. Я взглянул туда и увидел в кресле перед одним из перевезенных из депо пультов Старика, на голове которого был укреплен шлем.
– Альфа Прим, – сказал Порнярск. – Все это время я работал исключительно с ним. К счастью, он с удовольствием подключается к аппаратуре. В дневное время его обычно не бывает. Насколько я понимаю, дни он проводит с тобой. Зато вечерами приходит сюда по собственной инициативе и работает со мной.
Я уставился на Старика. Он восседал в кресле перед пультом в совершенно неподвижной позе и выглядел довольно забавно – как король на троне.
– Что ты можешь от него узнать? – удивленно спросил я.
– Дело не в том, что я могу узнать от него, – неторопливо сказал Порнярск, – а что я могу узнать через него. Равным образом я хочу учиться и решать проблемы через тебя – хотя, поскольку ты являешься базисным разумом, то вполне можно ожидать, что ты и сам будешь учиться в процессе и сможешь добавлять узнанное тобой к тому, что удастся узнать мне. Он на секунду смолк, затем снова заговорил:
– Вообще-то, следует заметить, что мои способности получать знания ограничиваются возможностями прибора, который я представляю, – я имею в виду себя лично. Будучи аватарой Порнярска, я обладаю довольно ограниченными возможностями. С другой стороны, твои возможности, Марк, мне принципиально неизвестны. Они могут оказаться гораздо меньшими, нежели возможности Порнярска, как мои, или гораздо большими. Кроме того, вовсе не исключено, что они могут быть значительно развиты, конечно, если только у тебя есть желание их развивать. И вот здесь наступает самое важное.
Он снова замолчал. Но на сей раз молчание было долгим.
– Что именно? – наконец не выдержал Билл.
– Очень важно знать, – заговорил Порнярск с неизменным акцентом, – захочет ли Марк после того, что он пережил с монадой, продолжать исследования в сфере, где мысль становится реальностью, причем четко определить границу, за которой наступает изменение, четко определить невозможно.
– Что ж, готов ответить, – вроде бы согласился я, но понял, что, хотя с одной стороны я никогда в сущности не сомневался в стремлении и дальше заниматься проблемой шторма времени и всего с ним связанного, последние полтора года я на самом деле в каком-то смысле пытался спрятаться от необходимости рано или поздно снова вернуться к этой работе.
– У меня нет заднего хода, – признался я. – Могу двигаться только вперед. Даже стоять на месте не в состоянии.
– В таком случае у нас впереди большая работа.
– Лично я этому только рад.
– Я так и думал, – сказал Порнярск. – Тогда, может быть, мы прямо сейчас и обсудим основные принципы дальнейшей работы и как в ней можно будет задействовать тебя?
– Полностью согласен, – сказал я совершенно серьезно. – Это совпадает с тем, что мне хочется делать – что я намерен делать.
– Ты знаешь, – сказал Порнярск, – но я так с самого начала и подумал. Однако не следует забывать: вселенная – нечто гораздо большее, чем ты или твои современники, похоже, считают. Не будь ты столь необычным человеком, я бы сказал, что ты, со своими амбициями, чересчур самонадеян.
– Я же сказал, что должен кое-что сделать, – заметил я. – В конечном итоге, нам обоим хочется одного и того же, верно? Взять под контроль эту пошедшую вразнос ситуацию со временем.
– Совершенно верно. Но помни – не будь ты столь необычной личностью, я бы не тратил на тебя столько усилий. И не потому, что мне не было бы интересно, а просто потому, что это было бы пустой тратой времени. Даже по твоим стандартам ты чересчур самоуверен. Отчасти это результат трезвой оценки возможностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Я испытал прилив теплого чувства при мысли об инопланетной аватаре. Порнярск, с его уродливой бульдожьей головой и бесстрастной манерой общения, являлся одним из немногих островков стабильности в моей бурной и изменчивой вселенной. Идя следом за Биллом через помещения дворца, я с удивлением думал о том, что за последние полтора года ни разу не навещал Порнярска и в общей сложности видел его, должно быть, не более дюжины раз.
Лаборатория, куда привел меня Билл, площадью не уступала административному зданию в поселке: прямоугольное помещение, пол, стены и потолок которого были выкрашены в белый цвет. Вдоль одной стены тянулся ряд окон. Другие три стены были заставлены оборудованием, которое когда-то помещалось в депо.
Однако мое внимание сразу же привлекла не аппаратура и даже не знакомая фигура самого Порнярска, а прямоугольное сооружение с полупрозрачными гранями примерно двадцати футов в длину, шести в ширину и трех в высоту, почти доверху заполненное каким-то серовато-голубым веществом. Подойдя ближе, я понял, что, скорее всего, вещество это является жидкостью. Поверхность ее чуть выдавалась над краями заметным мениском, а то, как преломлялся уходящий в жидкость черный шланг, свидетельствовало о высоком коэффициенте преломления. Порнярск что-то делал с резервуаром, но стоило нам появиться на пороге, он тут же оторвался от своего занятия и подошел, чтобы поприветствовать нас.
– Как себя чувствуешь, Марк? – осведомился он. Его слова, как всегда, резко контрастировали с забавным механическим тембром его голоса и характерной манерой выговаривать слова.
– Теперь – отлично, – ответил я. – А как ты?
– У меня нет причины изменяться, как тебе, – сказал Порнярск.
– Разумеется, – с улыбкой кивнул я. – Тогда как идут дела?
– Я занимаюсь несколькими проблемами, – сообщил Порнярск. – Но успеха пока не добился. Хотя подлинный прогресс не всегда сопровождается крупными успехами, а скорее представляет собой целую цепочку небольших последовательных шажков, которые со временем приводят к крупному достижению.
– Да, – подтвердил я, вспоминая полтора года, которые я потратил на то, чтобы прийти к согласию с самим собой. – Нам многое следует обсудить.
– Рад это слышать, – сказал Порнярск. – Со своей стороны, могу сказать, что мне тоже не терпелось поговорить с тобой. Работа продвигалась бы гораздо быстрее, имей я в распоряжении базисный разум, а единственным таковым является только твой.
– Неужели только мой? – сказал я. Услышанное слегка задело меня, но в то же время я ощутил какое-то эгоистичное удовольствие.
– Базисные разумы могут возникнуть или быть обнаружены лишь с помощью монад, – сказал он. – Все остальные разумы в гештальте лишь резонировали и усиливали твой. Поэтому в работе я мог использовать лишь резонирующие разумы. Но фактически мне в основном приходилось обходиться единственным резонирующим разумом, поскольку остальные были постоянно заняты чем-то другим.
Он повернул голову и неуклюже кивнул головой в угол. Я взглянул туда и увидел в кресле перед одним из перевезенных из депо пультов Старика, на голове которого был укреплен шлем.
– Альфа Прим, – сказал Порнярск. – Все это время я работал исключительно с ним. К счастью, он с удовольствием подключается к аппаратуре. В дневное время его обычно не бывает. Насколько я понимаю, дни он проводит с тобой. Зато вечерами приходит сюда по собственной инициативе и работает со мной.
Я уставился на Старика. Он восседал в кресле перед пультом в совершенно неподвижной позе и выглядел довольно забавно – как король на троне.
– Что ты можешь от него узнать? – удивленно спросил я.
– Дело не в том, что я могу узнать от него, – неторопливо сказал Порнярск, – а что я могу узнать через него. Равным образом я хочу учиться и решать проблемы через тебя – хотя, поскольку ты являешься базисным разумом, то вполне можно ожидать, что ты и сам будешь учиться в процессе и сможешь добавлять узнанное тобой к тому, что удастся узнать мне. Он на секунду смолк, затем снова заговорил:
– Вообще-то, следует заметить, что мои способности получать знания ограничиваются возможностями прибора, который я представляю, – я имею в виду себя лично. Будучи аватарой Порнярска, я обладаю довольно ограниченными возможностями. С другой стороны, твои возможности, Марк, мне принципиально неизвестны. Они могут оказаться гораздо меньшими, нежели возможности Порнярска, как мои, или гораздо большими. Кроме того, вовсе не исключено, что они могут быть значительно развиты, конечно, если только у тебя есть желание их развивать. И вот здесь наступает самое важное.
Он снова замолчал. Но на сей раз молчание было долгим.
– Что именно? – наконец не выдержал Билл.
– Очень важно знать, – заговорил Порнярск с неизменным акцентом, – захочет ли Марк после того, что он пережил с монадой, продолжать исследования в сфере, где мысль становится реальностью, причем четко определить границу, за которой наступает изменение, четко определить невозможно.
– Что ж, готов ответить, – вроде бы согласился я, но понял, что, хотя с одной стороны я никогда в сущности не сомневался в стремлении и дальше заниматься проблемой шторма времени и всего с ним связанного, последние полтора года я на самом деле в каком-то смысле пытался спрятаться от необходимости рано или поздно снова вернуться к этой работе.
– У меня нет заднего хода, – признался я. – Могу двигаться только вперед. Даже стоять на месте не в состоянии.
– В таком случае у нас впереди большая работа.
– Лично я этому только рад.
– Я так и думал, – сказал Порнярск. – Тогда, может быть, мы прямо сейчас и обсудим основные принципы дальнейшей работы и как в ней можно будет задействовать тебя?
– Полностью согласен, – сказал я совершенно серьезно. – Это совпадает с тем, что мне хочется делать – что я намерен делать.
– Ты знаешь, – сказал Порнярск, – но я так с самого начала и подумал. Однако не следует забывать: вселенная – нечто гораздо большее, чем ты или твои современники, похоже, считают. Не будь ты столь необычным человеком, я бы сказал, что ты, со своими амбициями, чересчур самонадеян.
– Я же сказал, что должен кое-что сделать, – заметил я. – В конечном итоге, нам обоим хочется одного и того же, верно? Взять под контроль эту пошедшую вразнос ситуацию со временем.
– Совершенно верно. Но помни – не будь ты столь необычной личностью, я бы не тратил на тебя столько усилий. И не потому, что мне не было бы интересно, а просто потому, что это было бы пустой тратой времени. Даже по твоим стандартам ты чересчур самоуверен. Отчасти это результат трезвой оценки возможностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133