Один человек из их экипажа погиб, но остальные были молодцами, и он уже слышал крики Друума, отдававшего команды оставшимся в живых воинам.
Двое младших жрецов уцелели и возились с Боевым Треножником, приводя его в боевую готовность. Этого Альдор не мог перенести – никто лучше его не умел обращаться с Треножником. И превозмогая сильную боль в спине, он на карачках выполз из поврежденного командора.
Бессильно распластав по земле кисти щупалец, командор лежал на боку и напоминал прокисший помидор, которым в сердцах швырнули о мостовую. Огромное тело еще вздрагивало в судорогах агонии, и под ним медленно расплывалась лужа крови. Альдор поспешно отвел взгляд, чтобы его не стошнило от этого зрелища.
Зерги потеряли двух своих товарищей. Но остальные, несмотря на падение с огромной высоты, уже восстановились и огромными прыжками неслись в атаку на бастион противника. Из первого командора, растерзанного ракетами, не спасся никто.
Жрецы произвели первый выстрел, и огненный болид сокрушил купол башни, в котором находилась установка боевого лазера. В тот же миг из-за башни верхом на коне вылетел всадник.
Зерги, издав пронзительный визг, от которого у Альдора заложило в ушах, кинулись за ним в погоню. Три долговязые фигуры зергов во главе с Дроном двигались большими прыжками, быстро поглощая расстояние, и вскоре растворились среди зеленого ковра степи.
Жрецы продолжали обстреливать башню, превращая ее в пыль и мелкие обломки кирпича. Друум со своими солдатами решил подождать, пока жрецы не закончат основную работу, чтобы затем обследовать развалины древнего сооружения. Преследовать всадника по степи, подобно зергам, пехотинцам было абсолютно бессмысленно.
Часа через два, когда солнце уже начало забираться в свою ночную берлогу, с башней было покончено, и маленький отряд гвардии Конаха выдвинулся вперед к дымящимся руинам. Зерги, преследующие ускользнувшего всадника, еще не вернулись.
Едва отряд, состоящий из двух жрецов, Альдора, Друума и двух солдат, достиг дымящихся руин башни, на землю опустилась тьма. Людьми Конаха овладело уныние, затерянные в степи, они не представляли себе, что им делать дальше.
* * *
Коня не нужно было подстегивать, Гнедко и так мчался по степи быстрее ветра. От бешеной скачки, от сухого степного ветра, бьющего в лицо, перехватывало дыхание. Квентин время от времени оглядывался, но за спиной, не приближаясь и не удаляясь, все так же маячили три сгорбленные фигуры. И Гнедко, чувствуя их чужеродную природу, летел во весь опор.
Тела зергов низко стелились над землей. Изогнувшись в немыслимой позе, они неслись, быстро перебирая ногам.
Хотя Гнедко и скакал что было сил, расстояние между всадником и преследователями не увеличивалось, а примерно через час ожесточенной погони Квентин с ужасом обнаружил, что оно начало медленно, но неуклонно сокращаться.
Страх, обыкновенный человеческий страх перед неведомыми, опасными и чуждыми существами заставил Квентина погонять коня. Но в глубине души он уже понимал, что Гнедко не выдержит этой бешеной скачки. «Тебе не уйти от погони, – шептал предательский голос. – Рано или поздно все равно придется остановиться и вступить в схватку с этими существами».
Зерги, казалось, не знали, что такое усталость: вот уже на протяжении двух часов они бежали, все так же ритмично совершая свои замысловатые телодвижения. Перед Квентином возникла цепочка небольших холмов. «Все, – подумал Квентин. – Это рубеж. Конь не сможет подняться на холм». Он оглянулся назад. Зерги заметно приблизились, и теперь их длинные тела были на расстоянии прицельного выстрела. «Будь, что будет, – подумал Квентин. – Заберусь на холм и открою огонь».
Он не ошибся, Гнедко с трудом заскочил на холм и, захрапев, завалился на бок. Но прежде, чем конь упал, Квентин успел соскочить на землю. Уже надвигались сумерки, и ему показалось, что вдалеке, за цепочкой холмов, промелькнул огонек.
Нельзя было терять ни секунды, и Квентин резко передернул затвор, приводя автоматическую винтовку в боевое положение. Темные силуэты преследователей были хорошо видны в зеленой степи, освещенной лучами заходящего солнца. Дыхание еще не восстановилось после яростной погони, и оружие у него в руках ходило ходуном. Он нестерпимо долго не мог обуздать взбунтовавшееся сердце и спокойно прицелиться.
Зерги быстро приближались, они были уже почти у склона холма, когда ему удалось поймать в прицел одну из темных фигурок. Квентин нажал на спусковой крючок, и темнеющую степь прорезали трассирующие очереди выстрелов.
Он попал, сомнений не было. Зерг удивленно споткнулся на бегу, и, перевернувшись через голову, распластался на земле. «Ура!» – выкрикнул Квентин. С одним из врагов было покончено.
Однако двое других достигли подножия холма и, разделившись, штурмовали его с двух сторон. Двигались они быстро, и не успел Квентин опомниться, как перед ним возникла вытянутая оскаленная морда одного из зергов. Рука-сабля рассекла воздух у Квентина перед носом, едва не оставив его без головы. Принц резко, как учил отец, упал на землю и перекувыркнулся, уходя от удара.
Но с другой стороны холма возник еще один зерг. Он навис над Квентином, изготовившись к удару. Время замерло, и Квентину показалось, что он невыносимо медленно откатывается в сторону.
Зерг прыгнул, и его боевые конечности по самые локти вонзились в грунт в паре дюймов от лица Квентина. Выбирать боевую позицию не приходилось, и Квентин несколько раз поспешно нажал на гашетку гранатомета. Взрывы прогремели так близко, что Квентина отшвырнуло на несколько метров в сторону. В лицо ему ударили комья земли и окровавленные куски зерга.
Удар был столь силен, что на некоторое время он отключился. Теперь он видел себя как бы со стороны. Вот он упал, а оставшийся в живых зерг подскочил к нему и занес руку-саблю, чтобы с размаху ударить по горлу. На отвратительной треугольной морде зерга возникла хищная усмешка, обнажившая кривые изогнутые клыки. Квентину даже показалось, что он расслышал, как зерг сказал глухим хриплым голосом, будто у него была хроническая простуда: «Умри, червяк!»
Но затем произошло нечто, что Квентин мог бы охарактеризовать только, как чудо. Откуда-то сверху, с темного, уже ночного неба, сорвался сноп ослепительно яркого белого света. Он ударил в зерга, и зерг на мгновение застыл в плотном коконе нестерпимо яркого сияния. Это продолжалось долю секунды, но в ослепительной вспышке перед Квентином ясно предстали особенности строения скелета этого существа. Затем все внутренние органы зерга полыхнули белым пламенем и взорвались, смешиваясь друг с другом в отвратительном фарше. В ту же секунду свет погас, и рядом с Квентином рухнуло мертвое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Двое младших жрецов уцелели и возились с Боевым Треножником, приводя его в боевую готовность. Этого Альдор не мог перенести – никто лучше его не умел обращаться с Треножником. И превозмогая сильную боль в спине, он на карачках выполз из поврежденного командора.
Бессильно распластав по земле кисти щупалец, командор лежал на боку и напоминал прокисший помидор, которым в сердцах швырнули о мостовую. Огромное тело еще вздрагивало в судорогах агонии, и под ним медленно расплывалась лужа крови. Альдор поспешно отвел взгляд, чтобы его не стошнило от этого зрелища.
Зерги потеряли двух своих товарищей. Но остальные, несмотря на падение с огромной высоты, уже восстановились и огромными прыжками неслись в атаку на бастион противника. Из первого командора, растерзанного ракетами, не спасся никто.
Жрецы произвели первый выстрел, и огненный болид сокрушил купол башни, в котором находилась установка боевого лазера. В тот же миг из-за башни верхом на коне вылетел всадник.
Зерги, издав пронзительный визг, от которого у Альдора заложило в ушах, кинулись за ним в погоню. Три долговязые фигуры зергов во главе с Дроном двигались большими прыжками, быстро поглощая расстояние, и вскоре растворились среди зеленого ковра степи.
Жрецы продолжали обстреливать башню, превращая ее в пыль и мелкие обломки кирпича. Друум со своими солдатами решил подождать, пока жрецы не закончат основную работу, чтобы затем обследовать развалины древнего сооружения. Преследовать всадника по степи, подобно зергам, пехотинцам было абсолютно бессмысленно.
Часа через два, когда солнце уже начало забираться в свою ночную берлогу, с башней было покончено, и маленький отряд гвардии Конаха выдвинулся вперед к дымящимся руинам. Зерги, преследующие ускользнувшего всадника, еще не вернулись.
Едва отряд, состоящий из двух жрецов, Альдора, Друума и двух солдат, достиг дымящихся руин башни, на землю опустилась тьма. Людьми Конаха овладело уныние, затерянные в степи, они не представляли себе, что им делать дальше.
* * *
Коня не нужно было подстегивать, Гнедко и так мчался по степи быстрее ветра. От бешеной скачки, от сухого степного ветра, бьющего в лицо, перехватывало дыхание. Квентин время от времени оглядывался, но за спиной, не приближаясь и не удаляясь, все так же маячили три сгорбленные фигуры. И Гнедко, чувствуя их чужеродную природу, летел во весь опор.
Тела зергов низко стелились над землей. Изогнувшись в немыслимой позе, они неслись, быстро перебирая ногам.
Хотя Гнедко и скакал что было сил, расстояние между всадником и преследователями не увеличивалось, а примерно через час ожесточенной погони Квентин с ужасом обнаружил, что оно начало медленно, но неуклонно сокращаться.
Страх, обыкновенный человеческий страх перед неведомыми, опасными и чуждыми существами заставил Квентина погонять коня. Но в глубине души он уже понимал, что Гнедко не выдержит этой бешеной скачки. «Тебе не уйти от погони, – шептал предательский голос. – Рано или поздно все равно придется остановиться и вступить в схватку с этими существами».
Зерги, казалось, не знали, что такое усталость: вот уже на протяжении двух часов они бежали, все так же ритмично совершая свои замысловатые телодвижения. Перед Квентином возникла цепочка небольших холмов. «Все, – подумал Квентин. – Это рубеж. Конь не сможет подняться на холм». Он оглянулся назад. Зерги заметно приблизились, и теперь их длинные тела были на расстоянии прицельного выстрела. «Будь, что будет, – подумал Квентин. – Заберусь на холм и открою огонь».
Он не ошибся, Гнедко с трудом заскочил на холм и, захрапев, завалился на бок. Но прежде, чем конь упал, Квентин успел соскочить на землю. Уже надвигались сумерки, и ему показалось, что вдалеке, за цепочкой холмов, промелькнул огонек.
Нельзя было терять ни секунды, и Квентин резко передернул затвор, приводя автоматическую винтовку в боевое положение. Темные силуэты преследователей были хорошо видны в зеленой степи, освещенной лучами заходящего солнца. Дыхание еще не восстановилось после яростной погони, и оружие у него в руках ходило ходуном. Он нестерпимо долго не мог обуздать взбунтовавшееся сердце и спокойно прицелиться.
Зерги быстро приближались, они были уже почти у склона холма, когда ему удалось поймать в прицел одну из темных фигурок. Квентин нажал на спусковой крючок, и темнеющую степь прорезали трассирующие очереди выстрелов.
Он попал, сомнений не было. Зерг удивленно споткнулся на бегу, и, перевернувшись через голову, распластался на земле. «Ура!» – выкрикнул Квентин. С одним из врагов было покончено.
Однако двое других достигли подножия холма и, разделившись, штурмовали его с двух сторон. Двигались они быстро, и не успел Квентин опомниться, как перед ним возникла вытянутая оскаленная морда одного из зергов. Рука-сабля рассекла воздух у Квентина перед носом, едва не оставив его без головы. Принц резко, как учил отец, упал на землю и перекувыркнулся, уходя от удара.
Но с другой стороны холма возник еще один зерг. Он навис над Квентином, изготовившись к удару. Время замерло, и Квентину показалось, что он невыносимо медленно откатывается в сторону.
Зерг прыгнул, и его боевые конечности по самые локти вонзились в грунт в паре дюймов от лица Квентина. Выбирать боевую позицию не приходилось, и Квентин несколько раз поспешно нажал на гашетку гранатомета. Взрывы прогремели так близко, что Квентина отшвырнуло на несколько метров в сторону. В лицо ему ударили комья земли и окровавленные куски зерга.
Удар был столь силен, что на некоторое время он отключился. Теперь он видел себя как бы со стороны. Вот он упал, а оставшийся в живых зерг подскочил к нему и занес руку-саблю, чтобы с размаху ударить по горлу. На отвратительной треугольной морде зерга возникла хищная усмешка, обнажившая кривые изогнутые клыки. Квентину даже показалось, что он расслышал, как зерг сказал глухим хриплым голосом, будто у него была хроническая простуда: «Умри, червяк!»
Но затем произошло нечто, что Квентин мог бы охарактеризовать только, как чудо. Откуда-то сверху, с темного, уже ночного неба, сорвался сноп ослепительно яркого белого света. Он ударил в зерга, и зерг на мгновение застыл в плотном коконе нестерпимо яркого сияния. Это продолжалось долю секунды, но в ослепительной вспышке перед Квентином ясно предстали особенности строения скелета этого существа. Затем все внутренние органы зерга полыхнули белым пламенем и взорвались, смешиваясь друг с другом в отвратительном фарше. В ту же секунду свет погас, и рядом с Квентином рухнуло мертвое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149