Августовское солнце предзакатной половины дня мягко ласкало их продрогшие в подземелье тела. По небу плыли неторопливые облачка, рядом тихо плескалась речка, и не было ничего лучшего в этот час, чем, забыв обо всех тяготах и заботах, откинуться на спину и долго смотреть на облака, проплывающие в высоком голубом небе.
Глава 3. Древние игрушки
Однажды в конце февраля, когда зима исходила последними злыми ветрами, Квентин решил скоротать еще один скучный вечерок в компании Джордана. Он ловко скатился по подвальной лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Почти все время Джордан проводил в лаборатории, и лишь под утро поднимался в свою комнату выше этажом, чтобы ухватить несколько часов сна. Вот и сейчас Джордан колдовал над печью, раздувая огонь с помощью ножных мехов. В глубине печи, в тигле, готовился какой-то сплав.
Квентину нравилось бывать у Джордана. Здесь было так интересно, и столько всего нового! Но монах частенько выражал свои мысли столь путано и парадоксально, что поставленный в тупик Квентин долго не мог добраться до сути. Когда же внезапная догадка осеняла принца, он, опасаясь всегдашних насмешек, долго ее проверял, прежде чем обратиться к Джордану.
У Квентина были хорошие учителя, каждый день они вбивали в него премудрости математики, натурфилософии, религии и языки. Но способ, каким они доводили познания до ученика, вызывал скуку. Другое дело Джордан, он умел задать вопрос, над которым стоило задуматься, а то и заглянуть в книги, чтобы ответить. Это было интересно. Джордан и не требовал ответа, он словно бы просто размышлял вслух, озадаченный какой-нибудь проблемой. Но азартный Квентин цеплялся за вопрос, и если не мог ответить на него самостоятельно, не успокаивался, пока не добивался ответа от Джордана. Наградой ему служила очередная усмешка ученого монаха и взгляд, каким курица смотрит на глупенького цыпленка наконец-то обнаружившего в навозной куче золотое зернышко.
Квентину нравилось бывать у Джордана еще и потому, что здесь, под землей, творилась тайна. Джордан, человек с необычной судьбой и образом мышления, привлекал его. В адской кухне Джордана постоянно что-то варилось, искрилось, дымилось, порой взрывалось, осыпая искрами и осколками стекла все вокруг, – все это было очень интересно. Иногда Джордан производил опыты с животными или, как он сам называл, фокусы. Подопытными служили крысы и мыши, отловленные Джорданом в мышеловки, которые он расставил по всем подвалам и закоулкам. Пойманных зверьков он держал в клетках у двери. Рукой, одетой в перчатку из толстой кожи, он лез в клетку, доставал очередного зверя и подносил его к странному предмету, похожему на большой барабан. Барабан был сделан из блестящего серебристого металла и стоял в углу комнаты. Сбоку барабана имелись рычажки, кнопки и круглые вращающиеся ручки. Квентин знал, что дело здесь нечисто, и это одна из тех дьявольских игрушек, за которые можно запросто изжариться на костре. Джордан открывал крышку барабана и бросал туда пищащую крысу, а затем нажимал на одну из кнопок, расположенных на передней панели. Раздавалось мерное гудение, и когда Джордан через минуту вновь открывал крышку, крыса исчезала. Джордан с видом удачливого фокусника делал торжествующий жест и тотчас приникал к маленькому глазку, вделанному в барабан, но сколько Квентин ни просил его посмотреть в глазок, Джордан не разрешал. Самое интересное состояло в том, что иногда крысы возвращались. Джордан, прежде чем засунуть очередную жертву опытов в барабан, цеплял ей на лапку металлическое колечко с номером, записывал номер в тетрадку, крутил переключатели и записывал их показатели. Когда крысы возвращались, барабан начинал гудеть сам собой, на нем начинали мигать зеленые и красные огоньки, и раздавался мелодичный звонок. Джордан, если он находился в это время в лаборатории, со всех ног бросался к барабану, открывал его, и, позабыв об осторожности, доставал крысу. Снова записывал ее номерок в тетрадку и проставлял дату. Иногда крысы возвращались такими тощими и облезлыми, что на них было жалко смотреть. Джордан возвращал доходягу в клетку к сородичам, и она жадно набрасывалась на оставшуюся от них еду.
Но случались и более странные вещи – временами барабан Джордана выбрасывал вовсе даже не крыс. За два месяца у Джордана собралась небольшая коллекция вещей, появившихся в барабане. В большинстве своем они для Квентина не представляли интереса – он просто не знал, что это такое. Чаще всего это были дьявольские игрушки, которые продавались из-под полы на рынках городов. Как только барабан выбрасывал очередную дьявольскую игрушку, Джордан поспешно прятал ее подальше от посторонних глаз в большой сундук, окованный железом, да так быстро, что даже не давал ее рассмотреть Квентину. Иногда барабан выбрасывал бумаги, написанные на непонятных языках, и Квентин ничего не мог понять в них. Все это было настолько интересно и таинственно, что Квентин почти все время проводил в компании Джордана. Учителя стали замечать его отставание, и только страстные уговоры и мольбы Квентина останавливали их от жалоб королю. Но Квентин отлично знал, что так не может продолжаться слишком долго, поэтому он все чаще стал обращаться к Джордану с просьбами, объяснить ему те или иные уроки. Джордан только насуплено хмыкал в усы и бурчал что-то насчет бессмысленности обучения безмозглых принцев, чье занятие на всю оставшуюся жизнь будет состоять из бесчисленных пиров, охоты, рыцарских поединков, турниров и прочих развращающих занятий. Но постепенно все-таки сменял гнев на милость и в свойственной ему манере начинал задавать Квентину вопросы, на которые у последнего, конечно, не находилось ответов, и отвечать на них приходилось самому Джордану. Незаметно рассуждения Джордана превращались в увлекательные лекции, интереснее которых Квентин никогда ни от кого не слышал.
Король Роланд наряду с мечом, луком и копьем прекрасно владел и тайным магическим оружием. В свое время у него были прекрасные учителя, и он пытался все свое знание передать сыну. Магические заклинания по силе нередко не уступали самому мощному оружию, а во многих случаях вообще были незаменимы, особенно при стычках с существами призрачного мира. Занятия боевой магией не поощрялись в Серединном мире, и поэтому о них старались широко не распространятся. Существовало несколько школ, каждая из которых культивировала свое искусство. Учителем боевой магии у Квентина был Торин – высокий сухопарый мужчина лет сорока с длиной козлиной бородкой. Он принадлежал к школе «огненного взгляда», хотя взгляд его усталых глаз уже не излучал никакого огня. Квентин обычно рассеяно слушал его невнятное бормотание и с трудом воспринимал непонятные термины, которыми тот щедро сдабривал свои лекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Глава 3. Древние игрушки
Однажды в конце февраля, когда зима исходила последними злыми ветрами, Квентин решил скоротать еще один скучный вечерок в компании Джордана. Он ловко скатился по подвальной лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Почти все время Джордан проводил в лаборатории, и лишь под утро поднимался в свою комнату выше этажом, чтобы ухватить несколько часов сна. Вот и сейчас Джордан колдовал над печью, раздувая огонь с помощью ножных мехов. В глубине печи, в тигле, готовился какой-то сплав.
Квентину нравилось бывать у Джордана. Здесь было так интересно, и столько всего нового! Но монах частенько выражал свои мысли столь путано и парадоксально, что поставленный в тупик Квентин долго не мог добраться до сути. Когда же внезапная догадка осеняла принца, он, опасаясь всегдашних насмешек, долго ее проверял, прежде чем обратиться к Джордану.
У Квентина были хорошие учителя, каждый день они вбивали в него премудрости математики, натурфилософии, религии и языки. Но способ, каким они доводили познания до ученика, вызывал скуку. Другое дело Джордан, он умел задать вопрос, над которым стоило задуматься, а то и заглянуть в книги, чтобы ответить. Это было интересно. Джордан и не требовал ответа, он словно бы просто размышлял вслух, озадаченный какой-нибудь проблемой. Но азартный Квентин цеплялся за вопрос, и если не мог ответить на него самостоятельно, не успокаивался, пока не добивался ответа от Джордана. Наградой ему служила очередная усмешка ученого монаха и взгляд, каким курица смотрит на глупенького цыпленка наконец-то обнаружившего в навозной куче золотое зернышко.
Квентину нравилось бывать у Джордана еще и потому, что здесь, под землей, творилась тайна. Джордан, человек с необычной судьбой и образом мышления, привлекал его. В адской кухне Джордана постоянно что-то варилось, искрилось, дымилось, порой взрывалось, осыпая искрами и осколками стекла все вокруг, – все это было очень интересно. Иногда Джордан производил опыты с животными или, как он сам называл, фокусы. Подопытными служили крысы и мыши, отловленные Джорданом в мышеловки, которые он расставил по всем подвалам и закоулкам. Пойманных зверьков он держал в клетках у двери. Рукой, одетой в перчатку из толстой кожи, он лез в клетку, доставал очередного зверя и подносил его к странному предмету, похожему на большой барабан. Барабан был сделан из блестящего серебристого металла и стоял в углу комнаты. Сбоку барабана имелись рычажки, кнопки и круглые вращающиеся ручки. Квентин знал, что дело здесь нечисто, и это одна из тех дьявольских игрушек, за которые можно запросто изжариться на костре. Джордан открывал крышку барабана и бросал туда пищащую крысу, а затем нажимал на одну из кнопок, расположенных на передней панели. Раздавалось мерное гудение, и когда Джордан через минуту вновь открывал крышку, крыса исчезала. Джордан с видом удачливого фокусника делал торжествующий жест и тотчас приникал к маленькому глазку, вделанному в барабан, но сколько Квентин ни просил его посмотреть в глазок, Джордан не разрешал. Самое интересное состояло в том, что иногда крысы возвращались. Джордан, прежде чем засунуть очередную жертву опытов в барабан, цеплял ей на лапку металлическое колечко с номером, записывал номер в тетрадку, крутил переключатели и записывал их показатели. Когда крысы возвращались, барабан начинал гудеть сам собой, на нем начинали мигать зеленые и красные огоньки, и раздавался мелодичный звонок. Джордан, если он находился в это время в лаборатории, со всех ног бросался к барабану, открывал его, и, позабыв об осторожности, доставал крысу. Снова записывал ее номерок в тетрадку и проставлял дату. Иногда крысы возвращались такими тощими и облезлыми, что на них было жалко смотреть. Джордан возвращал доходягу в клетку к сородичам, и она жадно набрасывалась на оставшуюся от них еду.
Но случались и более странные вещи – временами барабан Джордана выбрасывал вовсе даже не крыс. За два месяца у Джордана собралась небольшая коллекция вещей, появившихся в барабане. В большинстве своем они для Квентина не представляли интереса – он просто не знал, что это такое. Чаще всего это были дьявольские игрушки, которые продавались из-под полы на рынках городов. Как только барабан выбрасывал очередную дьявольскую игрушку, Джордан поспешно прятал ее подальше от посторонних глаз в большой сундук, окованный железом, да так быстро, что даже не давал ее рассмотреть Квентину. Иногда барабан выбрасывал бумаги, написанные на непонятных языках, и Квентин ничего не мог понять в них. Все это было настолько интересно и таинственно, что Квентин почти все время проводил в компании Джордана. Учителя стали замечать его отставание, и только страстные уговоры и мольбы Квентина останавливали их от жалоб королю. Но Квентин отлично знал, что так не может продолжаться слишком долго, поэтому он все чаще стал обращаться к Джордану с просьбами, объяснить ему те или иные уроки. Джордан только насуплено хмыкал в усы и бурчал что-то насчет бессмысленности обучения безмозглых принцев, чье занятие на всю оставшуюся жизнь будет состоять из бесчисленных пиров, охоты, рыцарских поединков, турниров и прочих развращающих занятий. Но постепенно все-таки сменял гнев на милость и в свойственной ему манере начинал задавать Квентину вопросы, на которые у последнего, конечно, не находилось ответов, и отвечать на них приходилось самому Джордану. Незаметно рассуждения Джордана превращались в увлекательные лекции, интереснее которых Квентин никогда ни от кого не слышал.
Король Роланд наряду с мечом, луком и копьем прекрасно владел и тайным магическим оружием. В свое время у него были прекрасные учителя, и он пытался все свое знание передать сыну. Магические заклинания по силе нередко не уступали самому мощному оружию, а во многих случаях вообще были незаменимы, особенно при стычках с существами призрачного мира. Занятия боевой магией не поощрялись в Серединном мире, и поэтому о них старались широко не распространятся. Существовало несколько школ, каждая из которых культивировала свое искусство. Учителем боевой магии у Квентина был Торин – высокий сухопарый мужчина лет сорока с длиной козлиной бородкой. Он принадлежал к школе «огненного взгляда», хотя взгляд его усталых глаз уже не излучал никакого огня. Квентин обычно рассеяно слушал его невнятное бормотание и с трудом воспринимал непонятные термины, которыми тот щедро сдабривал свои лекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149