), – свидетельство длительного развития отношений, охвативших – в разной мере – различные уровни экономической, общественной, политической, культурной жизни обеих сторон.
Области культурного взаимодействия между Русью и Скандинавией можно сейчас дифференцировать и обозначить лишь приблизительно; тем не менее они отчетливо выявляются в разных группах источников. Выделяются четыре уровня обмена.
I. Материально-ценностный: представлен артефактами и материальными ценностями, включая монетное серебро и различные категории вещей, от керамики (славянской – в Скандинавии, скандинавской – на ОТРП) до украшений. Обмен на этом уровне начинается в середине VIII в., достигая максимума в первой половине X в.
II. Семантически-знаковый: обмен знаковыми системами, художественными мотивами, образами. Надписи, граффити на монетах, заимствованные орнаменты, «вещи-гибриды», ономастикой, билингвизм свидетельствуют, что этот уровень обмена устанавливается в начале IX в. и достиг максимума в течение X в.
III. Социально-политический: социальные институты и нормы, их взаимопроникновение также было двусторонним (ср. заимствования: слав, «гридь» и сканд. torg); по изменениям погребального обряда, распространению новых социальных атрибутов начало этого взаимодействия относится ко второй половине IX в., максимум – ко второй половине X в.
IV. Идеологический: обмен духовными ценностями. Он находил выражение в политических и религиозных идеях, династических связях, в использовании общего фонда сведений при создании национальных литератур. Основные импульсы (включавшие и ряд «восточных» образов и мотивов [310, с. 177-339]) поступали из Руси на Север. Если «заморье» в ПВЛ выступает обобщенным воплощением представления об эпическом источнике единой великокняжеской власти, то и в композиции «Хеймскринглы» мотив пребывания конунгов-миссионеров «на Востоке в Гардах» фиксирует поворотные моменты в судьбах Норвегии. Русская летопись не сохранила никаких воспоминаний о северных конунгах, гостивших в Киеве; напротив, киевский князь Ярослав Мудрый, «конунг Ярицлейв» королевских саг – эпически обобщенный образ христианского правителя, воплощающий новые государственно-политические идеалы, не только родич и союзник, но в чем-то и образец для северных конунгов. Центр тяжести новых идеологических ценностей – скорее, на Руси, чем на Севере. Варягов-мучеников киевляне чтили как местных православных святых; а иноземная церковь Олава в Новгороде, первый зарубежный храм во имя христианского патрона Скандинавии, словно акцентирует сакральную значимость для норманнов того пространства, «Гардов», откуда начинался его провиденциальный последний поход.
Уровень обмена в идеологической сфере намечается (в области эпоса) не позднее середины X в., достигает максимума – в XI в., а художественное выражение обретает уже в русской литературе XII, и скандинавской XII-XIII вв.
В примерном соответствии с этими четырьмя основными уровнями находится и та периодизация, которая устанавливается для русско-скандинавских отношений VIII-XIII вв.
Лишь три из пяти периодов относятся собственно к эпохе викингов в Северной Европе. Ее конечный рубеж приходится на начало четвертого периода, и отмечен богатырской фигурой Харальда Хардрады, из Киева отправляющегося «туда, где арабы с норманнами бой ведут на земле и на море», но только уже не в отрезанный печенегами «Серкланд» Ингвара Путешественника, а в Византию. Эта пора его деятельности, полностью принадлежащая еще эпохе викингов, освещена в сагах и «драпах» с широким использованием восточноевропейских, русских эпических мотивов, входивших в общий дружинный фонд [189, с. 184, 200-202]. Вернувшись в Киев со сказочными богатствами, Харальд – Соловей Будимирович, добивается, наконец, руки воспетой им «Герды Гардов», Елизаветы Ярославны. И вся его дальнейшая судьба – возвращение в Норвегию, утверждение на престоле, длительная борьба с соседними королями и, наконец, героическая гибель в битве за английский престол – это уже, собственно, средневековье; а в плане русско-скандинавских отношений – начало нового, «династического этапа». Династические связи между правящими дворами в эпоху феодально-монархических государств были действенным средством развития и регулирования политических отношений, поэтому их следует рассматривать как закономерную форму эволюции русско-скандинавских связей, выражающую переход этих связей в новое, государственно-политическое качество. И снова необходимо констатировать, что инициатива в развитии этих связей принадлежит Руси, где значительно раньше, чем в Северных странах, конституировалась построенная по византийским нормам концепция верховной феодальной власти. Создателем новой системы отношений стал столь хорошо известный норманнам «конунг Ярицлейв», к концу своей деятельности не только претендовавший на равноценный византийскому титул «царя» [186, с. 416], но и умело зафиксировавший родственными связями стабильные отношения со скандинавскими королевствами (он взял в жены дочь шведского короля Ингигерд, а их дочь Елизавета стала женой сначала Харальда Норвежского, а после его гибели – Свейна Эстридсона Датского). Именно так была заложена основа системы международных династических связей киевских государей, функционировавшая до XIII в. [383, с. 426-429].
Международные связи киевской великокняжеской династии в X-XII вв. (по данным X.Рюсса).
Династические связи русских князей
Владимир – (989-1011) – Анна (Византия)
Владимировичи
Ярослав – (1020-1050) – Ингигерд-Ирина (Швеция)
Мария-Добронега – (1040-1087) – Казимир I (Польша)
Ярославичи
Владимир – (?) – Ода, графиня Липпольд (Германия) – (до 1052)
– Ида фон Эльсдорф (Германия)
Изяслав-Дмитрий – (1043-1078) – Гертруда (Польша) Вышеслава – (?) – Болеслав II (Польша)
Всеволод-Андрей – (1050-1067) – дочь Константина IX Мономаха (Византия)
Анастасия – (1039-1046) – Андрей (Венгрия)
Елизавета – (1044-1066) – Харальд (Норвегия)
– (1067-?) – Свейн (Дания)
Анна – (1050-1060) – Генрих (Франция)
– (1060-1075) – Рудольф, граф Креспи-Валуа (Франция)
Внуки Ярославли
Ростислав-Иван Владимирович – (1060-1067) – Ланка? (Венгрия) Ярополк-Петр Изяславич – (1073-1086) – Кунигунда фон Орламюде (Германия)
Святополк-Михаил Изяславич – (до 1113) – Комнина (Византия)
Евпраксия Изяславна – (1088–1089) – Мешко III (Польша)
Олег-Михаил Святославич – (1083) – Феофа yо Музалон (Византия)
Владимир-Василий Всеволодович Мономах – (1070-1107) – Гита Гарольдовна (Англия)
Апраксия-Адальгейда Всеволодовна – (1089) – Генрих III фон Стаде – (?) Генрих IV (Германия)
Мономаховичи
Мстислав-Харальд-Федор Владимирович – (1095-1122) – Кристина (Швеция)
– (1122-1132) – дочь новгородского посадника Завидя-Дмитрия
Марица – (1116) – Леон Диоген (Византия)
Евфимия – (1117-1138) – Коломан I (Венгрия)
Мстиславичи-Мономаховичи
Ингеборг – (1118) – Кнуд Лавард (Дания)
Мальфрида – (?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Области культурного взаимодействия между Русью и Скандинавией можно сейчас дифференцировать и обозначить лишь приблизительно; тем не менее они отчетливо выявляются в разных группах источников. Выделяются четыре уровня обмена.
I. Материально-ценностный: представлен артефактами и материальными ценностями, включая монетное серебро и различные категории вещей, от керамики (славянской – в Скандинавии, скандинавской – на ОТРП) до украшений. Обмен на этом уровне начинается в середине VIII в., достигая максимума в первой половине X в.
II. Семантически-знаковый: обмен знаковыми системами, художественными мотивами, образами. Надписи, граффити на монетах, заимствованные орнаменты, «вещи-гибриды», ономастикой, билингвизм свидетельствуют, что этот уровень обмена устанавливается в начале IX в. и достиг максимума в течение X в.
III. Социально-политический: социальные институты и нормы, их взаимопроникновение также было двусторонним (ср. заимствования: слав, «гридь» и сканд. torg); по изменениям погребального обряда, распространению новых социальных атрибутов начало этого взаимодействия относится ко второй половине IX в., максимум – ко второй половине X в.
IV. Идеологический: обмен духовными ценностями. Он находил выражение в политических и религиозных идеях, династических связях, в использовании общего фонда сведений при создании национальных литератур. Основные импульсы (включавшие и ряд «восточных» образов и мотивов [310, с. 177-339]) поступали из Руси на Север. Если «заморье» в ПВЛ выступает обобщенным воплощением представления об эпическом источнике единой великокняжеской власти, то и в композиции «Хеймскринглы» мотив пребывания конунгов-миссионеров «на Востоке в Гардах» фиксирует поворотные моменты в судьбах Норвегии. Русская летопись не сохранила никаких воспоминаний о северных конунгах, гостивших в Киеве; напротив, киевский князь Ярослав Мудрый, «конунг Ярицлейв» королевских саг – эпически обобщенный образ христианского правителя, воплощающий новые государственно-политические идеалы, не только родич и союзник, но в чем-то и образец для северных конунгов. Центр тяжести новых идеологических ценностей – скорее, на Руси, чем на Севере. Варягов-мучеников киевляне чтили как местных православных святых; а иноземная церковь Олава в Новгороде, первый зарубежный храм во имя христианского патрона Скандинавии, словно акцентирует сакральную значимость для норманнов того пространства, «Гардов», откуда начинался его провиденциальный последний поход.
Уровень обмена в идеологической сфере намечается (в области эпоса) не позднее середины X в., достигает максимума – в XI в., а художественное выражение обретает уже в русской литературе XII, и скандинавской XII-XIII вв.
В примерном соответствии с этими четырьмя основными уровнями находится и та периодизация, которая устанавливается для русско-скандинавских отношений VIII-XIII вв.
Лишь три из пяти периодов относятся собственно к эпохе викингов в Северной Европе. Ее конечный рубеж приходится на начало четвертого периода, и отмечен богатырской фигурой Харальда Хардрады, из Киева отправляющегося «туда, где арабы с норманнами бой ведут на земле и на море», но только уже не в отрезанный печенегами «Серкланд» Ингвара Путешественника, а в Византию. Эта пора его деятельности, полностью принадлежащая еще эпохе викингов, освещена в сагах и «драпах» с широким использованием восточноевропейских, русских эпических мотивов, входивших в общий дружинный фонд [189, с. 184, 200-202]. Вернувшись в Киев со сказочными богатствами, Харальд – Соловей Будимирович, добивается, наконец, руки воспетой им «Герды Гардов», Елизаветы Ярославны. И вся его дальнейшая судьба – возвращение в Норвегию, утверждение на престоле, длительная борьба с соседними королями и, наконец, героическая гибель в битве за английский престол – это уже, собственно, средневековье; а в плане русско-скандинавских отношений – начало нового, «династического этапа». Династические связи между правящими дворами в эпоху феодально-монархических государств были действенным средством развития и регулирования политических отношений, поэтому их следует рассматривать как закономерную форму эволюции русско-скандинавских связей, выражающую переход этих связей в новое, государственно-политическое качество. И снова необходимо констатировать, что инициатива в развитии этих связей принадлежит Руси, где значительно раньше, чем в Северных странах, конституировалась построенная по византийским нормам концепция верховной феодальной власти. Создателем новой системы отношений стал столь хорошо известный норманнам «конунг Ярицлейв», к концу своей деятельности не только претендовавший на равноценный византийскому титул «царя» [186, с. 416], но и умело зафиксировавший родственными связями стабильные отношения со скандинавскими королевствами (он взял в жены дочь шведского короля Ингигерд, а их дочь Елизавета стала женой сначала Харальда Норвежского, а после его гибели – Свейна Эстридсона Датского). Именно так была заложена основа системы международных династических связей киевских государей, функционировавшая до XIII в. [383, с. 426-429].
Международные связи киевской великокняжеской династии в X-XII вв. (по данным X.Рюсса).
Династические связи русских князей
Владимир – (989-1011) – Анна (Византия)
Владимировичи
Ярослав – (1020-1050) – Ингигерд-Ирина (Швеция)
Мария-Добронега – (1040-1087) – Казимир I (Польша)
Ярославичи
Владимир – (?) – Ода, графиня Липпольд (Германия) – (до 1052)
– Ида фон Эльсдорф (Германия)
Изяслав-Дмитрий – (1043-1078) – Гертруда (Польша) Вышеслава – (?) – Болеслав II (Польша)
Всеволод-Андрей – (1050-1067) – дочь Константина IX Мономаха (Византия)
Анастасия – (1039-1046) – Андрей (Венгрия)
Елизавета – (1044-1066) – Харальд (Норвегия)
– (1067-?) – Свейн (Дания)
Анна – (1050-1060) – Генрих (Франция)
– (1060-1075) – Рудольф, граф Креспи-Валуа (Франция)
Внуки Ярославли
Ростислав-Иван Владимирович – (1060-1067) – Ланка? (Венгрия) Ярополк-Петр Изяславич – (1073-1086) – Кунигунда фон Орламюде (Германия)
Святополк-Михаил Изяславич – (до 1113) – Комнина (Византия)
Евпраксия Изяславна – (1088–1089) – Мешко III (Польша)
Олег-Михаил Святославич – (1083) – Феофа yо Музалон (Византия)
Владимир-Василий Всеволодович Мономах – (1070-1107) – Гита Гарольдовна (Англия)
Апраксия-Адальгейда Всеволодовна – (1089) – Генрих III фон Стаде – (?) Генрих IV (Германия)
Мономаховичи
Мстислав-Харальд-Федор Владимирович – (1095-1122) – Кристина (Швеция)
– (1122-1132) – дочь новгородского посадника Завидя-Дмитрия
Марица – (1116) – Леон Диоген (Византия)
Евфимия – (1117-1138) – Коломан I (Венгрия)
Мстиславичи-Мономаховичи
Ингеборг – (1118) – Кнуд Лавард (Дания)
Мальфрида – (?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87