Муж не должен
хотя бы на миг
отходить от оружья
Ибо как знать
когда на пути
копье пригодится
Оружье друзьям
и одежду дари
то тешит их взоры
Друзей одаряя
ты дружбу крепишь
коль судьба благосклонна
[Речи Высокого, 48, 41]
Социальное одиночество преодолимо путем установления новых отношений, с позиций норм «Речей Высокого» приблизительно равноценных родовым:

Щедрые, смелые
счастливы в жизни
заботы не знают
А трус, тот всегда
спасаться готов
как скупец – от подарка
Подарок большой
не всюду пригоден
он может быть малым
Неполный кувшин
половина краюхи
мне добыли друга
[Речи Высокого, 48, 52]
Отношения f?lagi, типичные для эпохи викингов, были вполне адекватным отражением этих норм. Родовые связи, если и проявляются, то в чрезвычайно стертом, смазанном виде:

Брата убийце
коль встречен он будет
горящему дому
коню слишком резвому
конь захромает
куда он годится
всему, что назвал я
верить не надо!
[Речи Высокого, 89]
И лишь в конечной, важнейшей норме, определяющей смысл и ценность прожитой человеком жизни, можно распознать традиционные родовые представления о судьбе рода и человека, о посмертной славе и памяти в цепи поколений:

Гибнут стада
родня умирает
и смертен ты сам
Но смерти не ведает
громкая слава
деяний достойных
Гибнут стада
родня умирает
и смертен ты сам
Но знаю одно
что вечно бессмертно:
умершего слава
[Речи Высокого, 76, 77]
В этой максиме, собственно, и род отвергается, как и материальные богатства: подлинную ценность представляет только d?mr um dau?an hvern – «молва о каждом умершем», «мертвого слава», or?r?mr. Воплощением ее стали не только рунические камни (воздвигаемые, как правило, родичами), но прежде всего – ведущие жанры скальдической поэзии, а в нормативно-идеализированном виде – героический эпос.
«Слава», R?mr, – конечный итог и реализация «Судьбы», Heill героя – прижизненной «удачи, доли, судьбы» индивида. Представление о Судьбе – основополагающий элемент мировоззрения скандинавов эпохи викингов [50, с. 167]. Исключительно разнообразна терминология, относящаяся к этому понятию: Судьба – Дева-Удача, Hamingja, fylgja; счастье, доля – gaefa; счастье, удача – heill; участь, доля – audna; определенный от века закон – ?rl?g. Для большинства из этих понятий существовали бинарные оппозиции: ?hamingja – неудача, ?gaefa – будущее несчастье, грядущая недоля, а в предельном случае feig? – грядущая смерть.
Способность человека следовать высшим этическим нормам выверялась и реализовывалась в его следовании своей Судьбе. Этот жесткий закон распространялся не только на людей, но и на асов. Эддическая мифология пронизана знанием конечной судьбы, грядущей Гибели богов. Песни «Эдды» открываются «Прорицанием вёльвы», полностью охватывающим судьбы мира–от его сотворения до его конца и последующего воскресения. «Прорицание вёльвы» (V?lusp?) относят к числу мифологических песен, сложившихся в эпоху викингов, во второй половине X в. [210, с. 665]. Концепция конечной гибели мира и богов, Ragnarok, при бесспорном воздействии христианства (готский перевод Библии Ульфилы появился около 340 г.), органично завершила сложный мировоззренческий процесс смены «циклического» времени линейно ориентированным. Не просто чередование хороших и дурных лет, урожайных и неурожайных сезонов, но нарастание социальных коллизий, конфликтов, катастроф суммировано в оценках эпохи; scegg?ld, scalm?ld, vind?ld, varg?ld – «век секир», «век мечей», «век бурь», «век волков (преступников)» [V?lusp?, 45].
«Прорицание вёльвы»– наиболее полная панорама скандинавского языческого мироздания, охватывающая сразу все его аспекты – временной, пространственный и, так сказать, социально-структурный. Последний дан в характеристиках основных групп мифических существ (включая людей – от первой пары, Аска и Эмблы, йотунов «рано рожденных», асов, карликов, норн и ванов, валькирий и хтонических чудовищ, живых мертвецов и будущих эйнхериев), и – это главное в содержании песни – мир отождествляется с судьбами асов, отображенными в высшие, роковые мгновенья:

Гарм лает громко
у Гнипахеллира
привязь порвется
вырвется волк
Она много ведает
я много предвижу
судьбы славных
и сильных богов
[Прорицание вёльвы, 44, 49, 54, 58]
Сотворение мира, война асов с ванами, похищение Одином священного меда, распря с Локи – все это лишь экспозиция главных событий, и страшный час пророчества – это худшее из времён:

Брат будет биться
с братом насмерть
нарушат сестричи
нравы рода
мерзко в мире
нет меры блуду
век мечей, век секир
теперь треснут щиты
век бурь, век волков
пред света концом
ни один человек
не щадит другого
[Прорицание вёльвы, 45]
Как и в «Речах Высокого», но с отчетливо негативной оценкой, картина распада родовых устоев – время сотрясения мироздания:

Иггдрасиль дрогнул
ясень высокий
вой в древнем древе
на воле йотун
[Прорицание вёльвы, 47]
В страшном сражении один за другим гибнут асы, и вместе с ними – сражающиеся против них чудовища. Битва завершается картиной глобальной, космического масштаба, огненной катастрофы:

Черным стало Солнце
суша тонет в море
светлые звезды
сыплются с неба
пар жарко пышет
и жизни питатель
пламя до самого
поднялось неба
[Прорицание вёльвы, 57]
Смысл апокалипсического финала, однако, не в окончательном уничтожении мира, а в свершении «судеб славных и сильных богов»: после гибели асов

Видит она
как вышла снова
земля из моря
в зеленой обнове
бурлит ручей
парит орел
видит сверху
и выловит рыбу
[Прорицание вёльвы, 59]
Время обратимо; гибель асов – «это не формальная, а, так сказать, этическая предопределенность» [211, с. 53]. Критерий ordromr сохраняет свою действенность:

Собираются асы
и о Поясе мира
помнят асы и
о данных Одином
на Идавеллир
мощном судят
о прошлых деяниях
древних рунах
[Прорицание вёльвы, 60]
Представление о посмертной славе в памяти поколений дополнялось представлением о ниспосланной свыше, созданной асами общественной организации людей, выраженным в «Песни о Риге», также одной из древнейших в «Эдде» [51, с. 159-175].
«Песнь о Риге» (Rigsthula) повествует, как, посетив последовательно три родительские пары, ас Риг стал родоначальником рабов, свободных и знати. Каждая семейная чета получила от Рига некие наставления, видимо тождественные «Речам Высокого»:

Риг им советы
умел преподать
[Песнь о Риге, 5, 17, 33]
Дифференциация социально-этических норм подкреплена различиями внешнего вида и образа жизни. Уродливые и грязные потомки раба-Трэля

удобряли поля
строили тыны
торф добывали
кормили свиней
коз стерегли
[Песнь о Риге, 12]
Семейство свободных крестьян-общинников отличается сравнительным благообразием, хорошей добротной одеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87