это европеец, и он воспитал Серого Медведя.
— Ага, вот оно что!
— Странно, не правда ли, что европеец, умный и замечательно образованный человек, который должен был бы занимать высокое положение в своем отечестве, добровольно становится старейшиной дикарей?
— В самом деле, это крайне странно. Вы знаете этого человека?
— Часто видел; теперь он очень стар, волосы и борода у него совсем белые. Он высокого роста, имеет величественную походку, красив; вообще, в нем сказывается что-то великое и строгое, что внушает уважение и привлекает к нему против воли. Серый Медведь испытывает к нему глубокое благоговение и безграничную преданность, он повинуется ему, как отцу.
— Кто бы это мог быть?
— Никто не знает. Я уверен, что Серый Медведь сам находится в неведении, как и все.
— Но откуда же он прибыл в племя?
— Неизвестно.
— Давно он там?
— Я сказал, что он воспитывал Серого Медведя и сделал из него европейца вместо индейца.
— Все это очень странно, — пробормотал граф, задумавшись.
— Не правда ли? Но это еще не все. Вы вступаете в мир вам неизвестный, случай поставил вас среди людей, которых вы совершенно не знаете, остерегайтесь, взвешивайте каждое ваше слово, наблюдайте за каждым вашим движением, господин Эдуард; индейцы — хитрые бестии, а тот, с кем вы имеете дело, хитрее их всех, он соединяет с лукавством краснокожего ум и испорченность европейца — качества, которые привил ему наставник. Серый Медведь движим замыслами неисчерпаемой глубины, его мысль — бездна. Он лелеет в уме какие-то планы. Берегитесь. Его настойчивые убеждения, попытки заставить вас ехать с ним в его селение, его великодушие с американским скваттером, тайное покровительство, которое он вам оказывает, прикидываясь, будто принимает за некое высшее существо, его добродушие — все дает повод предполагать, что без вашего ведома он хочет вовлечь вас в какое-то тайное предприятие, которое может окончиться для вас очень печально. Послушайтесь моего совета, господин Эдуард, не доверяйте этому человеку!
— Благодарю, мой друг, я буду осторожен, — сказал граф, пожимая честную руку канадца.
— Вы будете осторожны, — возразил тот, — но знаете ли вы, каким образом надо соблюдать осторожность?
— Признаться…
— Послушайте, — перебил его охотник, — сперва надо…
— Вождь направляется сюда! — вскрикнул молодой человек.
— Черт бы его побрал! — проворчал Меткая Пуля. — Не мог подождать еще одну минутку! Готов дать голову на отсечение, что этому краснокожему дьяволу покровительствует какой-нибудь дух, который предостерегает его в нужный момент; но все равно я сказал довольно, чтобы вы не поддавались на лживые изъявления дружбы, да и я буду рядом и помогу вам.
— Благодарю; уверен, что ваша помощь мне понадобится.
— Я предостерегу вас, если это будет необходимо, а теперь мы должны следить за собой и не показывать вида, будто о чем-то догадываемся.
— Хорошо, хорошо. Он уже близко, молчите.
— Напротив, нужно разговаривать, молчание всегда истолковывают в дурную сторону. Смотрите отвечайте прямо на мои вопросы.
— Постараюсь.
— Вот наш приятель… надуем хитреца.
Взглянув исподлобья на индейца, который находился всего в нескольких шагах от них, охотник громко заговорил, переменив тон:
— Ничего не может быть легче того, о чем вы спрашиваете меня, господин Эдуард; я уверен, что вождь будет очень рад доставить вам это удовольствие.
— Вы думаете? — ответил граф, не зная, куда Меткая Пуля клонит.
Тогда канадец обратился к Серому Медведю, который в эту минуту подъехал к ним, храня молчание, хотя слышал последние слова охотников.
— Мой товарищ, — сказал он вождю, — много наслышан об охоте на канадских северных оленей и горит желанием присутствовать на одной из тех великолепных облавных охот, которые умеют устраивать одни только краснокожие.
— Серый Медведь будет рад исполнить желание своего гостя, — ответил вождь, кланяясь с индейской флегматичностью.
Граф вежливым поклоном изъявил признательность.
— Мы приближаемся к селению моего племени, — помолчав, снова заговорил индеец, — мы доедем до него через час. Бледнолицый увидит, как Серый Медведь умеет принимать друзей.
Черноногие, которые до той поры скакали врассыпную, теперь собирались и постепенно выстраивались в плотные ряды вокруг вождя.
Небольшой отряд приближался к берегу Миссури. Река текла вровень с берегами, поросшими высоким ивняком, из которого время от времени с большим шумом поднимались стаи розовых фламинго, вспугнутых приближением всадников.
Достигнув поворота дороги, индейцы сдержали лошадей и взялись за оружие, как будто им предстоял бой; одни снимали чехлы из лосиной кожи, убранные перьями, со своих ружей и заряжали их, другие готовили луки и стрелы.
— Разве эти люди боятся нападения? — спросил граф у Меткой Пули.
— И не думают бояться, — ответил тот, — просто мы находимся всего в нескольких шагах от селения, и в вашу честь они собираются въехать с торжеством.
— Какая прелесть! — вскричал молодой человек. — Я даже и не предполагал, когда ехал в прерию, что увижу такое оригинальное зрелище.
— Пока что вы еще ничего не видели, — насмешливо возразил охотник, — подождите, это только начало.
— Тем лучше, — весело откликнулся граф.
Серый Медведь сделал знак, и всадники мгновенно сомкнулись в плотные ряды.
В то же мгновение, хотя никого еще не было видно, поблизости раздался оглушительный рев труб и барабанов. Воины испустили боевой клич и ответили, приложив к губам свои иккохетас , или боевые свистки из человеческой голени, которые носили на шее.
Тогда Серый Медведь стал во главе отряда, с графом по правую руку, охотником и Ивоном — полевую, и, обернувшись к своим воинам, потряс над головой ружьем и издал два или три пронзительных свистка.
При этом сигнале весь отряд пустился вскачь и обогнул поворот дороги с быстротой катящейся лавины.
Тут глазам графа представилось зрелище, преисполненное дикого величия: из селения, подобно урагану, навстречу прибывшим мчалась огромная толпа всадников, крича, ревя, размахивая руками и стреляя из ружей. Два отряда неслись навстречу друг другу во весь опор с неукротимой энергией.
На расстоянии десяти шагов друг от друга они остановились, и лошади точно сами собой стали плясать, гарцевать и выделывать самые сложные и затейливые штуки.
Эта демонстрация наезднического искусства продолжалась в течение нескольких минут, затем два отряда встали в полукруг — один против другого, а в пространстве, оставшемся свободным между ними, собрались старейшины.
Началась церемония представления.
Серый Медведь держал длинную речь, в которой дал старейшинам отчет о своей экспедиции и ее исходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Ага, вот оно что!
— Странно, не правда ли, что европеец, умный и замечательно образованный человек, который должен был бы занимать высокое положение в своем отечестве, добровольно становится старейшиной дикарей?
— В самом деле, это крайне странно. Вы знаете этого человека?
— Часто видел; теперь он очень стар, волосы и борода у него совсем белые. Он высокого роста, имеет величественную походку, красив; вообще, в нем сказывается что-то великое и строгое, что внушает уважение и привлекает к нему против воли. Серый Медведь испытывает к нему глубокое благоговение и безграничную преданность, он повинуется ему, как отцу.
— Кто бы это мог быть?
— Никто не знает. Я уверен, что Серый Медведь сам находится в неведении, как и все.
— Но откуда же он прибыл в племя?
— Неизвестно.
— Давно он там?
— Я сказал, что он воспитывал Серого Медведя и сделал из него европейца вместо индейца.
— Все это очень странно, — пробормотал граф, задумавшись.
— Не правда ли? Но это еще не все. Вы вступаете в мир вам неизвестный, случай поставил вас среди людей, которых вы совершенно не знаете, остерегайтесь, взвешивайте каждое ваше слово, наблюдайте за каждым вашим движением, господин Эдуард; индейцы — хитрые бестии, а тот, с кем вы имеете дело, хитрее их всех, он соединяет с лукавством краснокожего ум и испорченность европейца — качества, которые привил ему наставник. Серый Медведь движим замыслами неисчерпаемой глубины, его мысль — бездна. Он лелеет в уме какие-то планы. Берегитесь. Его настойчивые убеждения, попытки заставить вас ехать с ним в его селение, его великодушие с американским скваттером, тайное покровительство, которое он вам оказывает, прикидываясь, будто принимает за некое высшее существо, его добродушие — все дает повод предполагать, что без вашего ведома он хочет вовлечь вас в какое-то тайное предприятие, которое может окончиться для вас очень печально. Послушайтесь моего совета, господин Эдуард, не доверяйте этому человеку!
— Благодарю, мой друг, я буду осторожен, — сказал граф, пожимая честную руку канадца.
— Вы будете осторожны, — возразил тот, — но знаете ли вы, каким образом надо соблюдать осторожность?
— Признаться…
— Послушайте, — перебил его охотник, — сперва надо…
— Вождь направляется сюда! — вскрикнул молодой человек.
— Черт бы его побрал! — проворчал Меткая Пуля. — Не мог подождать еще одну минутку! Готов дать голову на отсечение, что этому краснокожему дьяволу покровительствует какой-нибудь дух, который предостерегает его в нужный момент; но все равно я сказал довольно, чтобы вы не поддавались на лживые изъявления дружбы, да и я буду рядом и помогу вам.
— Благодарю; уверен, что ваша помощь мне понадобится.
— Я предостерегу вас, если это будет необходимо, а теперь мы должны следить за собой и не показывать вида, будто о чем-то догадываемся.
— Хорошо, хорошо. Он уже близко, молчите.
— Напротив, нужно разговаривать, молчание всегда истолковывают в дурную сторону. Смотрите отвечайте прямо на мои вопросы.
— Постараюсь.
— Вот наш приятель… надуем хитреца.
Взглянув исподлобья на индейца, который находился всего в нескольких шагах от них, охотник громко заговорил, переменив тон:
— Ничего не может быть легче того, о чем вы спрашиваете меня, господин Эдуард; я уверен, что вождь будет очень рад доставить вам это удовольствие.
— Вы думаете? — ответил граф, не зная, куда Меткая Пуля клонит.
Тогда канадец обратился к Серому Медведю, который в эту минуту подъехал к ним, храня молчание, хотя слышал последние слова охотников.
— Мой товарищ, — сказал он вождю, — много наслышан об охоте на канадских северных оленей и горит желанием присутствовать на одной из тех великолепных облавных охот, которые умеют устраивать одни только краснокожие.
— Серый Медведь будет рад исполнить желание своего гостя, — ответил вождь, кланяясь с индейской флегматичностью.
Граф вежливым поклоном изъявил признательность.
— Мы приближаемся к селению моего племени, — помолчав, снова заговорил индеец, — мы доедем до него через час. Бледнолицый увидит, как Серый Медведь умеет принимать друзей.
Черноногие, которые до той поры скакали врассыпную, теперь собирались и постепенно выстраивались в плотные ряды вокруг вождя.
Небольшой отряд приближался к берегу Миссури. Река текла вровень с берегами, поросшими высоким ивняком, из которого время от времени с большим шумом поднимались стаи розовых фламинго, вспугнутых приближением всадников.
Достигнув поворота дороги, индейцы сдержали лошадей и взялись за оружие, как будто им предстоял бой; одни снимали чехлы из лосиной кожи, убранные перьями, со своих ружей и заряжали их, другие готовили луки и стрелы.
— Разве эти люди боятся нападения? — спросил граф у Меткой Пули.
— И не думают бояться, — ответил тот, — просто мы находимся всего в нескольких шагах от селения, и в вашу честь они собираются въехать с торжеством.
— Какая прелесть! — вскричал молодой человек. — Я даже и не предполагал, когда ехал в прерию, что увижу такое оригинальное зрелище.
— Пока что вы еще ничего не видели, — насмешливо возразил охотник, — подождите, это только начало.
— Тем лучше, — весело откликнулся граф.
Серый Медведь сделал знак, и всадники мгновенно сомкнулись в плотные ряды.
В то же мгновение, хотя никого еще не было видно, поблизости раздался оглушительный рев труб и барабанов. Воины испустили боевой клич и ответили, приложив к губам свои иккохетас , или боевые свистки из человеческой голени, которые носили на шее.
Тогда Серый Медведь стал во главе отряда, с графом по правую руку, охотником и Ивоном — полевую, и, обернувшись к своим воинам, потряс над головой ружьем и издал два или три пронзительных свистка.
При этом сигнале весь отряд пустился вскачь и обогнул поворот дороги с быстротой катящейся лавины.
Тут глазам графа представилось зрелище, преисполненное дикого величия: из селения, подобно урагану, навстречу прибывшим мчалась огромная толпа всадников, крича, ревя, размахивая руками и стреляя из ружей. Два отряда неслись навстречу друг другу во весь опор с неукротимой энергией.
На расстоянии десяти шагов друг от друга они остановились, и лошади точно сами собой стали плясать, гарцевать и выделывать самые сложные и затейливые штуки.
Эта демонстрация наезднического искусства продолжалась в течение нескольких минут, затем два отряда встали в полукруг — один против другого, а в пространстве, оставшемся свободным между ними, собрались старейшины.
Началась церемония представления.
Серый Медведь держал длинную речь, в которой дал старейшинам отчет о своей экспедиции и ее исходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83