Нисколько не волнуясь, незнакомка тихо произнесла:
— Это индейцы.
— Индейцы?! — вскричал он. — Возможно ли?
— Сейчас я докажу вам это.
Она встала на колени, вскинула на плечо винтовку, тщательно прицелилась и спустила курок.
Молния рассекла мрак.
В то же мгновение мнимое дерево прыгнуло, словно лань.
Раздался страшный крик, и появились краснокожие, мчась к лагерю, как стая волков, размахивая оружием, перекликаясь свистом и ревя, будто злые духи.
Американцы, до крайности суеверные и опасавшиеся колдовства, убедившись, что имеют дело с обыкновенными людьми, храбро встретили неприятеля метко направленным беглым огнем.
Однако индейцы, зная, вероятно, как мало белых, не унывали и настойчиво стремились вперед.
Краснокожие находились уже на расстоянии всего нескольких ярдов от укрепления и готовились взять их приступом, когда очередной выстрел незнакомки уложил индейца, который был впереди остальных, в ту минуту, когда он обернулся к товарищам, призывая их следовать за собой.
Падение этого человека произвело действие, которого никак не могли ожидать американцы, считавшие себя погибшими.
Индейцы исчезли, как будто по волшебству, крики затихли, и вокруг снова воцарилась глубокая тишина.
Можно было вообразить, что все происшедшее приснилось в страшном сне.
Американцы переглядывались с изумлением, не зная, чему приписать это молчание.
— Просто непостижимо, — сказал Джон Брайт, удостоверившись быстрым взглядом, что его маленький отряд на ногах, цел и невредим. — Можете вы объяснить нам это, сударыня? Ведь вы наш ангел-хранитель: именно вашему последнему выстрелу мы обязаны нынешним спокойствием.
— Ага! — с насмешливой улыбкой заметила незнакомка. — Вижу, наконец-то вы начинаете отдавать мне справедливость.
— Не будем говорить об этом, — возразил переселенец с досадой, — я глупец; простите меня и забудьте о моих подозрениях.
— Я забыла о них, — ответила она. — А то, что вас удивляет, на самом деле очень просто. Индеец, которого я убила или, по крайней мере, ранила, — знаменитый вождь. Увидев, что он пал, воины пришли в уныние и бросились к нему, чтобы унести его и не дать вам завладеть его волосами.
— Тьфу! — вскричал Джон Брайт с жестом отвращения. — Не воображают ли эти язычники, что мы похожи на них? Нет! Если только я буду в силах, то убью их всех до последнего, защищая свою жизнь, и никто не поставит мне это в вину. Но сдирать с них шкуру с волосами — это совсем другое дело! Я честный виргинец, в моих жилах нет ни капли смешанной крови, и я не способен на такие гнусности!
— Я согласна с вами, — ответила незнакомка грустным голосом, — скальпирование — ужасная пытка. К сожалению, многие белые в прериях не разделяют ваше мнение, они переняли индейские обычаи и без церемонии скальпируют врагов.
— Они не правы.
— Пожалуй, и я нисколько их не оправдываю.
— Стало быть, на этот раз мы избавлены от этих краснокожих дьяволов! — весело вскричал Джон Брайт.
— Рано радуетесь, они скоро вернутся!
— Опять?
— Они прекратили наступление, чтобы унести мертвых и раненых, и, скорее всего, они ищут другой способ одержать над нами верх.
— Увы! Это будет не трудно. Несмотря на все усилия, нам невозможно устоять против толпы хищников, которые бросаются на нас со всех сторон, точно на падаль. Что могут сделать пять винтовок против легиона демонов?
— Много, если вы не будете унывать.
— О! На этот счет будьте спокойны, мы не отступим ни на пядь, мы твердо решились победить или умереть на этом месте.
— Ваша храбрость мне по душе, — ответила незнакомка. — Быть может, все кончится лучше, чем вы полагаете.
— Да услышит вас Бог, достойная женщина!
— Нельзя, однако, больше терять времени — индейцы могут вернуться с минуты на минуту. Надо постараться действовать так же успешно, как при первом приступе.
— Постараюсь.
— Хорошо… Скажите, вы человек решительный?
— По-моему, я уже доказал это.
— Да, правда. На сколько дней хватит ваших съестных припасов?
— На четыре, по меньшей мере.
— То есть при необходимости — дней на восемь, не так ли?
— Примерно.
— Тогда, если хотите, я надолго избавлю вас от врагов.
— Очень хочу!
Внезапно боевой клич краснокожих раздался снова, но на этот раз еще громче, еще ужаснее.
— Ах, теперь уже поздно! — вскричала незнакомка с грустью. — Нам остается одно — мужественно умереть.
— Так умрем с Богом! — вскричал Джон Брайт. — Но сперва надо убить как можно больше проклятых язычников. Ну, ребята, ура в честь дядюшки Сэма!
— Ура-а! — подхватили его товарищи, размахивая оружием.
Краснокожие ответили на этот вызов воплем ярости, и завязался бой.
Но на этот раз он грозил быть более ожесточенным.
Вскочив на ноги и испустив свой страшный боевой клич, индейцы немедленно рассыпались по равнине, припали к земле и тихо поползли по направлению к лагерю.
Когда им попадался на дороге ствол дерева или куст, за которым можно было прикрыться, они останавливались, чтобы пустить в неприятеля стрелу или пулю.
Эта новая тактика врагов ставила американцев в тупик, их пули почти не попадали в противников, чьи фигуры, к несчастью, совсем растворялись во мраке. Кроме того, краснокожие со свойственной индейцам хитростью так искусно колыхали высокую траву, что переселенцы, обманутые этими признаками, не знали, куда целить.
— Мы погибли! — вскричал Джон Брайт в порыве отчаяния.
— Положение действительно опасно, но унывать не следует, — возразила незнакомка. — Нам остается одна надежда — правда, довольно слабая; я попробую это средство, когда настанет время. Постараемся устоять в рукопашной схватке.
— Гм! Вот этот дьявол, по крайней мере, далеко не уйдет, — заметил переселенец, прицеливаясь.
Черноногий воин, голова которого на мгновение высунулась из высокой травы, упал наземь с черепом, пробитым пулей американца.
Внезапно краснокожие вскочили на ноги и с яростным ревом ринулись на укрепление.
Американцы ожидали их без страха.
Залп в упор встретил индейцев, и враги схватились врукопашную.
Стоя за своим укреплением и обороняясь винтовкой, как палицей, американцы разили каждого, кто пытался подойти к ним ближе, чем на расстояние руки. Что-то особенно мрачное было в этом сражении среди ночной тишины, прерываемой только стоном раненых; американцы дрались молча.
Вдруг, в ту минуту, когда переселенцы, подавленные числом врагов, невольно отступили, незнакомка вскочила на укрепление с факелом в руке и испустила такой дикий крик, что сражающиеся оцепенели.
Свет факела отражался на лице женщины и придавал ему страшное выражение; она высоко подняла голову и, повелительно протянув руку, вскричала пронзительным голосом:
— Назад, демоны!
Услышав этот страшный голос, краснокожие с минуту оставались неподвижны, точно окаменели, потом вдруг повернулись и стремглав пустились бежать вниз с холма, толкая друг друга и явно обезумев от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83