Оставалось надеяться, что металлодетектор ничего не обнаружит.
Так оно и случилось.
День обещал выдаться удачным.
До Миннеаполиса лететь было недолго. Стюардесса с короткими рыжевато-каштановыми волосами и зелеными изумрудными глазами при виде его крепкого мускулистого тела и в меру симпатичного лица обворожительно улыбнулась, после чего произнесла фразу, которую Римо миллион раз слышал от стюардесс:
— Желаете кофе, чай или меня?
Эта по крайней мере улыбалась. До нее у многих на лице было написано выражение мольбы или надежды. Некоторые буквально плакали навзрыд. Особенно ему запомнилась одна крашеная блондинка, которая устроила настоящую истерику — она схватила нож для бумаги и приставила его к трепетно дрожавшей жилке на своей шее, угрожая покончить с собой прямо в проходе, если Римо поведет себя не по-джентльменски и жестокосердно отвергнет ее притязания.
— Я ничего этого не пью.
Такой ответ не мог удовлетворить ее. Римо давно обнаружил, что рыжеволосые женщины не признают слова «нет».
— Но вы же даже не попробовали меня на вкус, — жалобным тоном промолвила она.
— На вкус ты такая же, как все рыжие. Я достаточно их перепробовал. К тому же сегодня меня больше тянет на ослепительных блондинок. Извини.
Рыжеволосая, ни секунды не мешкая, окликнула пепельную блондинку, ту, что сопровождала пассажиров к самолету.
Она привлекла ее к себе и принялась что-то нашептывать ей на ухо. Блондинка покосилась в сторону Римо, и в ее пронзительно синих глазах можно было прочесть неподдельный интерес.
Наконец она оживленно закивала, и обе направились к Римо.
— Сэр, может, вы пройдете с нами на кухню? — предложила рыжеволосая, сама любезность.
— Зачем? — подозрительно спросил Римо.
— Там больше места.
— Для чего?
— Вы будете упражняться с Линетт, а я посмотрю.
— Ты что — будешь просто смотреть?
— Это лучше, чем всю дорогу до Миннеаполиса скакать на вибраторе, — с подкупающей искренностью ответила рыжеволосая.
— Не пойду я ни на какую кухню. — Римо скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что не собирается сдаваться.
— Что ж, видно, придется тебе заняться с ним прямо здесь, — категорическим тоном заявила рыжеволосая, обращаясь к блондинке. — Лин, принеси-ка одеяло.
— Не пойдет, — сказал Римо, провожая взглядом блондинку, которая поспешила к багажному отсеку, расположенному в хвостовой части самолета.
— Сэр, это наша работа — удовлетворять любые требования пассажиров, — сказала рыженькая, которая начинала терять терпение. — Вы сказали блондинку — вот вам блондинка.
Она плюхнулась на свободное место рядом с Римо и решительно потянулась к «молнии» на его брюках:
— Давайте-ка я вам помогу. — Тут ее холеные пальчики наткнулись на миниатюрный замок, и пухлые губки округлились, образовав удивленное "О".
— Что это?
— Меры предосторожности, — ответил Римо.
— А где ключ?
— В багаже.
— О Боже! Это же в нижнем отсеке.
— Можешь сходить забрать, — предложил Римо.
— Но я могу опоздать на самолет.
— Если не будет ключа, то представление отменяется.
— Не улетайте без меня! — крикнула стюардесса, устремляясь к выходу. Ее не остановило даже то обстоятельство, что, когда она резко повернула к двери, у нее сломался каблук.
— Ни в коем случае, — равнодушно проронил Римо, провожая ее взглядом.
Когда перед ним снова предстала блондинка, держа в руках мягкое синее одеяло, он с невинным выражением заявил:
— А подружка-то твоя смоталась.
— О! Значит, все отменяется?
— Придется отложить до обратного рейса.
— Буду ждать.
— Только меня на нем не будет, — себе под нос буркнул Римо, отвернувшись к окну. «Боинг-727» выруливал на взлетную полосу. За ним бежала рыжеволосая стюардесса; для удобства она скинула туфли и теперь отчаянно размахивала ими.
Римо сделал ей ручкой, и она, озверев, швырнула туфли, метя в стекло иллюминатора.
Потом появилась блондинка; в руках она держала серебряный поднос.
— Я принесла вам печеночный паштет, — проворковала она.
— Терпеть не могу эту гадость.
— Мужчины, предпочитающие блондинок, как правило, любят печеночный паштет.
— Про блондинок я сказал лишь затем, чтобы отшить ту рыжую. Откровенно говоря, на этой неделе меня больше тянет на брюнеток.
— Я сейчас, — проронила блондинка и исчезла во втором классе.
Она вернулась не одна — за ней в салон первого класса вплыла сногсшибательная брюнетка. Но было поздно. Римо закрылся в туалете и — сколько они ни умоляли его открыть дверь — отказывался выйти до тех пор, пока пилот не заглушил турбины в аэропорту Миннеаполиса.
Не считая этих мелочей, полет прошел вполне сносно. Римо был даже благодарен блондинке за то, что она, сама того не подозревая, подбросила ему классную идею насчет печеночного паштета.
Так что, когда он — весь в белом, в сдвинутом набок поварском колпаке а-ля боярин — подкатил сверкающую тележку к номеру 28-А отеля «Рэдиссон Саут», в голове у него уже созрел план действий.
Дверь открыл свирепого вида здоровенный детина в костюме из шерстяного трико.
— Ты, что ли, с бифштексами? — прорычал он.
— Нет. Я специализируюсь на паштете из печени, — ответил Римо.
— Не нужна нам твоя печень, — рявкнул тот.
— Зато мне нужна ваша, — заявил Римо и, не обращая внимания на перекрывавшую практически весь дверной проем тушу, толкнул тележку вперед. В глазах громилы отразилось недоумение — для него осталось загадкой, каким образом этот щуплый малый вдруг оказался за его спиной.
Громила повернулся, обнаружив проворство деревянного идола, — ему потребовалось для этого шесть раз переступить с ноги на ногу.
— Я же сказал тебе, вонючка, что нам не нужна твоя печенка! — взревел он.
— А я сказал, что мне нужна твоя, — невозмутимым тоном заметил Римо.
Несколько сидевших в креслах мужиков в плохо пошитых тесных костюмах начали подниматься со своих мест, сверля незваного гостя недобрыми взглядами из-под насупленных сросшихся бровей.
— Какого хрена? — спросил один из них — чернокожий с золотой цепочкой, соединявшей мочки ушей, ноздри, соски — а возможно, и другие части его анатомии, скрытые под белоснежной шелковой сорочкой и белыми же виниловыми брючками.
— Я специализируюсь на приготовлении печеночного паштета, — объяснил Римо, снимая с тарелок серебряные крышки.
Здоровенный телохранитель подошел ближе и, недоумевая, уставился на поднос. Моргнул несколько раз, словно не веря своим глазам, и констатировал очевидное:
— Здесь только листья салата.
— Паштет пока не готов, — заметил Римо.
— Не нужно никакого паштета! — Охранник явно начинал терять терпение. — Скажите ему, мистер Ди.
Мистеру Ди на вид было не больше тридцати, и он излучал юношеский оптимизм, сияя, словно двадцатипятиваттная лампочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Так оно и случилось.
День обещал выдаться удачным.
До Миннеаполиса лететь было недолго. Стюардесса с короткими рыжевато-каштановыми волосами и зелеными изумрудными глазами при виде его крепкого мускулистого тела и в меру симпатичного лица обворожительно улыбнулась, после чего произнесла фразу, которую Римо миллион раз слышал от стюардесс:
— Желаете кофе, чай или меня?
Эта по крайней мере улыбалась. До нее у многих на лице было написано выражение мольбы или надежды. Некоторые буквально плакали навзрыд. Особенно ему запомнилась одна крашеная блондинка, которая устроила настоящую истерику — она схватила нож для бумаги и приставила его к трепетно дрожавшей жилке на своей шее, угрожая покончить с собой прямо в проходе, если Римо поведет себя не по-джентльменски и жестокосердно отвергнет ее притязания.
— Я ничего этого не пью.
Такой ответ не мог удовлетворить ее. Римо давно обнаружил, что рыжеволосые женщины не признают слова «нет».
— Но вы же даже не попробовали меня на вкус, — жалобным тоном промолвила она.
— На вкус ты такая же, как все рыжие. Я достаточно их перепробовал. К тому же сегодня меня больше тянет на ослепительных блондинок. Извини.
Рыжеволосая, ни секунды не мешкая, окликнула пепельную блондинку, ту, что сопровождала пассажиров к самолету.
Она привлекла ее к себе и принялась что-то нашептывать ей на ухо. Блондинка покосилась в сторону Римо, и в ее пронзительно синих глазах можно было прочесть неподдельный интерес.
Наконец она оживленно закивала, и обе направились к Римо.
— Сэр, может, вы пройдете с нами на кухню? — предложила рыжеволосая, сама любезность.
— Зачем? — подозрительно спросил Римо.
— Там больше места.
— Для чего?
— Вы будете упражняться с Линетт, а я посмотрю.
— Ты что — будешь просто смотреть?
— Это лучше, чем всю дорогу до Миннеаполиса скакать на вибраторе, — с подкупающей искренностью ответила рыжеволосая.
— Не пойду я ни на какую кухню. — Римо скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что не собирается сдаваться.
— Что ж, видно, придется тебе заняться с ним прямо здесь, — категорическим тоном заявила рыжеволосая, обращаясь к блондинке. — Лин, принеси-ка одеяло.
— Не пойдет, — сказал Римо, провожая взглядом блондинку, которая поспешила к багажному отсеку, расположенному в хвостовой части самолета.
— Сэр, это наша работа — удовлетворять любые требования пассажиров, — сказала рыженькая, которая начинала терять терпение. — Вы сказали блондинку — вот вам блондинка.
Она плюхнулась на свободное место рядом с Римо и решительно потянулась к «молнии» на его брюках:
— Давайте-ка я вам помогу. — Тут ее холеные пальчики наткнулись на миниатюрный замок, и пухлые губки округлились, образовав удивленное "О".
— Что это?
— Меры предосторожности, — ответил Римо.
— А где ключ?
— В багаже.
— О Боже! Это же в нижнем отсеке.
— Можешь сходить забрать, — предложил Римо.
— Но я могу опоздать на самолет.
— Если не будет ключа, то представление отменяется.
— Не улетайте без меня! — крикнула стюардесса, устремляясь к выходу. Ее не остановило даже то обстоятельство, что, когда она резко повернула к двери, у нее сломался каблук.
— Ни в коем случае, — равнодушно проронил Римо, провожая ее взглядом.
Когда перед ним снова предстала блондинка, держа в руках мягкое синее одеяло, он с невинным выражением заявил:
— А подружка-то твоя смоталась.
— О! Значит, все отменяется?
— Придется отложить до обратного рейса.
— Буду ждать.
— Только меня на нем не будет, — себе под нос буркнул Римо, отвернувшись к окну. «Боинг-727» выруливал на взлетную полосу. За ним бежала рыжеволосая стюардесса; для удобства она скинула туфли и теперь отчаянно размахивала ими.
Римо сделал ей ручкой, и она, озверев, швырнула туфли, метя в стекло иллюминатора.
Потом появилась блондинка; в руках она держала серебряный поднос.
— Я принесла вам печеночный паштет, — проворковала она.
— Терпеть не могу эту гадость.
— Мужчины, предпочитающие блондинок, как правило, любят печеночный паштет.
— Про блондинок я сказал лишь затем, чтобы отшить ту рыжую. Откровенно говоря, на этой неделе меня больше тянет на брюнеток.
— Я сейчас, — проронила блондинка и исчезла во втором классе.
Она вернулась не одна — за ней в салон первого класса вплыла сногсшибательная брюнетка. Но было поздно. Римо закрылся в туалете и — сколько они ни умоляли его открыть дверь — отказывался выйти до тех пор, пока пилот не заглушил турбины в аэропорту Миннеаполиса.
Не считая этих мелочей, полет прошел вполне сносно. Римо был даже благодарен блондинке за то, что она, сама того не подозревая, подбросила ему классную идею насчет печеночного паштета.
Так что, когда он — весь в белом, в сдвинутом набок поварском колпаке а-ля боярин — подкатил сверкающую тележку к номеру 28-А отеля «Рэдиссон Саут», в голове у него уже созрел план действий.
Дверь открыл свирепого вида здоровенный детина в костюме из шерстяного трико.
— Ты, что ли, с бифштексами? — прорычал он.
— Нет. Я специализируюсь на паштете из печени, — ответил Римо.
— Не нужна нам твоя печень, — рявкнул тот.
— Зато мне нужна ваша, — заявил Римо и, не обращая внимания на перекрывавшую практически весь дверной проем тушу, толкнул тележку вперед. В глазах громилы отразилось недоумение — для него осталось загадкой, каким образом этот щуплый малый вдруг оказался за его спиной.
Громила повернулся, обнаружив проворство деревянного идола, — ему потребовалось для этого шесть раз переступить с ноги на ногу.
— Я же сказал тебе, вонючка, что нам не нужна твоя печенка! — взревел он.
— А я сказал, что мне нужна твоя, — невозмутимым тоном заметил Римо.
Несколько сидевших в креслах мужиков в плохо пошитых тесных костюмах начали подниматься со своих мест, сверля незваного гостя недобрыми взглядами из-под насупленных сросшихся бровей.
— Какого хрена? — спросил один из них — чернокожий с золотой цепочкой, соединявшей мочки ушей, ноздри, соски — а возможно, и другие части его анатомии, скрытые под белоснежной шелковой сорочкой и белыми же виниловыми брючками.
— Я специализируюсь на приготовлении печеночного паштета, — объяснил Римо, снимая с тарелок серебряные крышки.
Здоровенный телохранитель подошел ближе и, недоумевая, уставился на поднос. Моргнул несколько раз, словно не веря своим глазам, и констатировал очевидное:
— Здесь только листья салата.
— Паштет пока не готов, — заметил Римо.
— Не нужно никакого паштета! — Охранник явно начинал терять терпение. — Скажите ему, мистер Ди.
Мистеру Ди на вид было не больше тридцати, и он излучал юношеский оптимизм, сияя, словно двадцатипятиваттная лампочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72