— Ну, значит, сам размотался.
— О клеящих свойствах слюны Мастеров Синанджу ходят легенды! — сказал Чиун. — Этот волосок убрала чья-то непрошеная рука. Я должен пересчитать мои свитки, дабы убедиться, что ничто не пропало. А тебе надлежит тем временем провести инвентаризацию сокровищ.
— А мне что делать, Мастер? — вставил Пул Янг.
— Ты сядь в углу лицом к стене. Не исключено, что твоя беспечность стоила Синанджу какой-нибудь бесценной реликвии. Наказание тебе я назначу позже.
— Эй, зачем ты с ним так круто? — вступился Римо. — Из его слов следует, что у него была веская причина, чтобы отлучиться.
Чиун смерил его выразительным взглядом.
— Пора, кажется, заняться проверкой сокровищ, — сказал Римо и выскользнул из комнаты.
Когда он вернулся и доложил, что все на месте, Чиун ответил безучастным кивком.
— Как я и думал, — сказал он. — Ничего не пропало — ни свитки, ни ценности. Но некоторые из хроник Синанджу побывали в чужих руках, их кто-то читал: ленты завязаны неправильно.
— И какой ты делаешь вывод?
— Здесь побывал этот Тюльпан.
— Да, пожалуй, это можно допустить. Давай теперь послушаем Пул Янга.
Старик Пул Янг продолжал сидеть в темном углу Дома Мастеров, уткнувшись носом в стену.
— Поднимись, несчастный, и предстань перед своим Мастером! — распорядился Чиун.
Пул Янг поднялся и с трепетом повернулся к Римо.
— Не перед ним! Мастер здесь — я! — рявкнул Чиун.
Пул Янг завертелся, как провинившийся пес.
— Слушаюсь, Мастер.
— Рассказывай! — приказал Чиун.
Пул Янг, спотыкаясь на каждом слове, начал свой долгий, замысловатый рассказ о демонах в обличье гигантских птиц, которые спустились с неба, потому что бедный старый Пул Янг сдуру поднял на них глаза. Он описал их пурпурные крылья и зловещие зеленые глаза, а также то, как они опустились на Пики гостеприимства, не отбрасывая тени, и как их взгляд обратил селян в паническое бегство. Все убежали, кроме бедного старого Пул Янга, который остался охранять сокровищницу и покинул свой пост только тогда, когда птицы исчезли, и то лишь затем, чтобы позвать людей назад, поскольку те не знали, что птицы улетели и опасность миновала.
— Я отсутствовал всего несколько минут, — с горечью признался Пул Янг.
— В какую сторону улетели птицы?
— Этого я не заметил, о Мастер.
— Если они следили за тобой, а ты — за ними, как ты мог этого не заметить? — грозно спросил Чиун.
— Возможно, я на какое-то мгновение прикрыл глаза, ибо взгляд их был ужасен. От этого взгляда я весь похолодел.
Чиун подбоченился и повернулся к Римо.
— И как тебе эти байки?
— Думаю, это были не цапли, папочка, — сказал Римо.
— Конечно, цапли! Он что же, цапель никогда не видел?
— Для цапель они были слишком большие, — пробормотал Пул Янг.
— Тогда что это было? — Чиун был неумолим.
— Не знаю, — с дрожью в голосе ответил Пул Янг. — Я никогда в жизни о таких птицах не слыхал, даже в старинных преданиях.
Римо покачал головой.
— Он описал не цапель, а птеродактилей.
— Впервые слышу о таких птицах! — фыркнул Чиун.
— Птеродактили — это не птицы, — не своим голосом объяснил Римо. — Если не ошибаюсь, это рептилии, но с большими крыльями, как у летучих мышей.
— Ничего такого за всю историю Синанджу не случалось! — опять возразил Чиун.
— Они были чем-то похожи на летучих мышей? — обратился Римо к Пул Янгу.
— Крыльями — да. Но морды у них были, как у каких-то дьявольских цапель. Я не знаю, что это было.
— Что бы это ни было, — заключил Римо, — они не могли проникнуть в дом, пока селяне прятались в горах. А значит, их кто-то послал — возможно, затем, чтобы всех распугать, незаметно проскользнуть в хранилище и порыться в твоих рукописях.
— Римо, таких птиц, как ты описываешь, нет в природе! — не унимался Чиун. — Я думаю, Пул Янг все сочиняет.
— А разве другие жители деревни не признали, что тоже видели птиц?
— Значит, они сговорились. Они сами проникли в дом и прочитали хроники. И они все будут наказаны! — добавил Чиун, свирепо глядя на Пул Янга.
— Я так не думаю, — сказал Римо.
— Повторяю: таких существ, как описывает этот несчастный, не бывает!
— То-то и странно, папочка! Птеродактили вымерли много миллионов лет назад, на земле их нет! Они относятся к динозаврам, а динозавры исчезли задолго до появления Синанджу.
— Если это так, то откуда ты о них знаешь?
— Я еще в детстве о них читал. Каждый американский ребенок знает о птеродактилях и динозаврах.
— Если бы подобные твари существовали, мои предки рассказали бы о них в своих хрониках, — подвел черту Чиун. — Чтобы знать наверняка, я просмотрю их — нет ли где упоминания о страшных птицах. Как бишь, они называются?
— Первая буква — “П”.
— “П”? Ты же говорил — “тирдактиль” какой-то!
— Нет, “пте-ро-дак-тиль”! Если не ошибаюсь.
— Ты это только сейчас придумал?
— Да нет же, правда!
Мастер Синанджу повернулся к Пул Янгу и сказал:
— Ступай. Твою судьбу я решу позже.
— Раз ничего не пропало, — сказал Римо, — значит, серьезного ущерба нет.
— Нет, есть! Тот, кто вошел в здание, знал, как устроены замки. А это — секрет Мастеров Синанджу!
— Но я его не выдавал! — поклялся Римо.
— Я тоже.
— Тогда кто?
— Пока не знаю. Но узнаю! Может, уже этим утром. А пока что я устал, мне надо поспать. Завтра будет беспокойный день, ибо мне предстоит бессильно наблюдать, как белый глупец, в чьи руки я вручил бесценный дар Синанджу, сочетается узами брака с малознакомой девицей!
— Я сделаю вид, что ничего не слышал, — сказал Римо. — Скажи спасибо, что у меня настроение хорошее.
— Не сомневаюсь, что ты и на эшафоте будешь шутки шутить.
Глава 22
В Лондоне он пересел на самолет корейской авиакомпании, следующий рейсом в Сеул.
На первом этапе своего путешествия он был испанцем — смуглым мужчиной с надменным кастильским лицом, выражение которого хранило подчеркнутое чувство собственного достоинства, так что окружающие боялись невзначай прервать его размышления. Его строгий облик заставил сидящую рядом пару воздержаться от обычной в полете болтовни. Вдобавок он всю дорогу держал на коленях раскрытую книжку, хотя не прочел ни строчки.
Полет прошел без неожиданностей.
Первая фаза его плана была выполнена: Римо и Чиун отрезаны от своего американского хозяина. На эту страну они больше не работают.
В кассе он специально попросил для себя место у окна. Девушка за стойкой была рада услужить.
— Вот, пожалуйста, мистер... — Она сверилась с билетом. — Мистер Нуич, — с улыбкой закончила она.
— Благодарю, — ответил он.
Теперь его имя было Нуич, а не Осорио, как в начале путешествия, и он был плосколицым корейцем, бесстрастным и с тихим голосом. Он зашел в туалет и посмотрелся в зеркало. Даже в зеркале была заметна вся лживость его лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66