Язык без костей у нас не в почете. Зарубите это себе на носу, пока не поздно.
— Ха! — выдохнул он с презрением. — Если мне придется стрелять, так уж будьте покойны — выстрелю, не постесняюсь! Я стреляю не хуже других. Можно подумать, что вы из другого теста сделаны!
— Не забудьте, что я говорил о топливе. Держитесь поближе к печке и топите экономно. — Я направился к выходу.
Меня догнал тот вежливый человек.
— Я могу задать вам пару вопросов? — Он указал на привлекательную бледную женщину с мальчиком. — Это моя семья.
— Да.
— Мы слышали о городке Южного ущелья. Я хочу заняться золотодобычей. Это подходящее место?
Я пожал плечами.
— Друг мой, все места — хороши, если у вас есть правильный подход. Люди там приличные, хоть попадается и всякая дрянь. Это небольшое поселение, а золото там моют на десятке ручьев. Мы живем всего в нескольких милях от ущелья и охотно приняли бы вас. Но некоторые, как мне кажется, вскоре уедут. Доходные делянки уже застолблены, а движение обозов по тропе Оверленд скоро прекратится. Как только заработает железная дорога. А может быть, она уже заработала. Я не узнавал, потому что меня это не касается. Мы будем вам рады, но искать свое дело вам придется самому.
— Вы заняты скотоводством?
— Ну, скажем так. Еще у нас с братом есть лесопилка. Мы заготовляли шпалы для железной дороги и снабжали крепежным лесом некоторые прииски. Но крепеж нужен не всем.
— Там опасно? Вот Алек Уильямс, — он показал на мужчину, который говорил об Эрраре, — рассказывал нам об убийствах. Он говорит, тамошний шериф, некто Бен Шафтер — настоящий убийца.
— Ни его, ни той общины опасаться не стоит. Стреляют там не каждый день.
Уильямс прислушивался к нашему разговору.
— Много вы знаете! Этот Шафтер в прошлом году прикончил двоих. Прямо посреди улицы.
— Возможно. Его дело — поддерживать порядок. Те двое — заезжие негодяи, они сами напросились.
— А вы что — там были? — воинственно спросил Уильямс. — Откуда вы все знаете?
— Да, я там был. Я это видел.
Мне захотелось уйти. Поезд тащился еле-еле, снова пошел снег, еще гуще, чем прежде. Ветер усилился.
— Берегите дрова. Жмитесь друг к другу и к печке, — предупредил я и вышел в тамбур.
Похоже, этот Уильямс был падок на сенсации. Блюстители закона, случалось, убивали людей и на Востоке, но никто и не думал называть их убийцами — этот почетный титул приберегался исключительно для Запада.
Я вернулся в наш вагон и подошел к Лорне с доктором Фэрчайлдом.
— Нас ожидают неприятности, — тихо сказал я. — Надвигается снежная буря. Ветер усиливается.
— Но ведь мы в поезде, — сказал Фэрчайлд. — Здесь нам ничего не грозит.
— У нас мало дров, доктор. И мы можем застрять в снегу.
— Разве поезд может остановиться?
— Да. И нас заметет снегом. Такое уже случалось.
Удары снежных зарядов сотрясали тонкие стенки вагона, окна залепило белым.
Я остановил кондуктора.
— Лучше собрать всех людей в один вагон. Вместе теплее, да и топлива уйдет меньше.
— Хорошая мысль.
Он поспешил к пассажирам. А я не мог усидеть на месте. Что за места мы проезжаем? Есть ли тут овраги, деревья? Потом я вспомнил, что большую часть пути я проспал. Где-то тут есть станция, или поселок. Когда кондуктор перевел людей из вагона в вагон, я спросил его об этом.
— Ничего здесь нет, — сказал он. — Станция — да, но сейчас она прикрыта. А все, кто там жил, собрали вещички и укатили.
— А дома?
— Лачуги. Там жили какие-то придурки. У них ничего не могло получиться, никакого города — не на чем держаться. Кто-то вдолбил им в головы, что тут будет построен центр всего округа. И они покупали землю — по сто долларов за участок, на котором ничего нет, кроме койотов и степных собак.
— Далеко это место?
— Не знаю. Трудно сказать, когда ничего не видно. Десять, пятнадцать миль.
— Нам нужно будет там остановиться.
— Да как же можно? Колеса примерзнут к рельсам. Там все равно ничего нет!
— Вы остановите поезд! Там должны быть дрова.
Он ушел, а поезд все полз потихоньку вперед. Хныкали дети. Лорна помогала укачивать какого-то малыша. Мужчины отправились в соседний вагон за остатками топлива.
Ко мне подошел Уильямс.
— Жуть, как холодно. Поезд, случайно, не может застрять?
— Может.
Его лицо стало серым.
— Я виноват сам. Так хотел оттуда уехать: отец говорил, что я дурак, Лил — тоже. Она осталась. Там я только вкалывал на ферме от зари до зари и ничего не зарабатывал.
— Здесь будет то же самое, — сказал я ему. — Там, где человек, там и работа. К счастью.
— К счастью?
— К великому счастью. Еще ведь бывает ад. Это когда здоров как бык, вокруг семья, а работы нет. Дети голодные, руки пустые, жене не из чего приготовить обед. Даст Бог, вы избежите подобной судьбы.
Вагон дрожал под порывами ветра. Льдинки, летящие вместе со снегом, барабанили в стекла. Пришел кондуктор.
— Нужно открывать двери, а то они примерзнут.
— Далеко ли станция?
— Кажется, нет. Остановимся там, вы меня убедили.
Он прошел дальше по вагону. Я смотрел ему вслед. Галоши его были в снегу, а снежные следы, что он оставил в прошлый раз, так и не растаяли.
Ко мне подошел тот, вежливый. Его звали Миллером.
— А что там на этой станции? Там поселок? Люди?
— Не думаю. Поселок умер, ему незачем было жить, — сказал я, и меня пронзила боль, потому что я вспомнил наш город. — Его покинули. Может быть, мы сможем набрать там дров.
Поезд стал тормозить, замедляя ход, в ночи раздался полный тоски гудок паровоза.
В дверь просунулась голова кондуктора.
— Вот ваша станция. И там виден свет.
Поезд остановился. Мужчины закутались, подняли воротники и спустились по обледенелым ступенькам. У заколоченного станционного здания высились поленницы дров. Мы бросились к ним.
— Можно сломать дом, — предложил Уильямс. — Хорошие будут дрова, сухие.
Но только мы принялись разбирать ближайшее строение, как вдруг из вьюги возник человек с фонарем в руке и винтовкой.
— Эй, вы что тут делаете? — крикнул он.
— Запасаемся дровами, — ответил кондуктор. — У нас топливо кончилось.
Подошел еще один, тоже с винтовкой.
— А ну, валите отсюда! — рявкнул он. — Вы там, в поезде. Вы куда-то едете. А мы тут, и впереди долгая зима. Полезайте в вагон и дуйте отсюда!
— Дрова, что лежат на станции, принадлежат железной дороге, — заспорил кондуктор. — Мы возьмем только их!
— Ни хрена вы не возьмете! — На нас смотрели дула двух ружей. — Нам эти дрова самим нужны. Проваливайте. Не согласны — оставайтесь, только мы будем стрелять.
— Черт с ними, — сказал я тихо кондуктору. — Он вообще-то прав. Им тут еще целую зиму тянуть. А мы уже немного нагрузили.
— Может, взять их с собой? — сказал кондуктор. — Увезти отсюда?
— Зачем это? — крикнул один из них. — Мы купили тут участки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Ха! — выдохнул он с презрением. — Если мне придется стрелять, так уж будьте покойны — выстрелю, не постесняюсь! Я стреляю не хуже других. Можно подумать, что вы из другого теста сделаны!
— Не забудьте, что я говорил о топливе. Держитесь поближе к печке и топите экономно. — Я направился к выходу.
Меня догнал тот вежливый человек.
— Я могу задать вам пару вопросов? — Он указал на привлекательную бледную женщину с мальчиком. — Это моя семья.
— Да.
— Мы слышали о городке Южного ущелья. Я хочу заняться золотодобычей. Это подходящее место?
Я пожал плечами.
— Друг мой, все места — хороши, если у вас есть правильный подход. Люди там приличные, хоть попадается и всякая дрянь. Это небольшое поселение, а золото там моют на десятке ручьев. Мы живем всего в нескольких милях от ущелья и охотно приняли бы вас. Но некоторые, как мне кажется, вскоре уедут. Доходные делянки уже застолблены, а движение обозов по тропе Оверленд скоро прекратится. Как только заработает железная дорога. А может быть, она уже заработала. Я не узнавал, потому что меня это не касается. Мы будем вам рады, но искать свое дело вам придется самому.
— Вы заняты скотоводством?
— Ну, скажем так. Еще у нас с братом есть лесопилка. Мы заготовляли шпалы для железной дороги и снабжали крепежным лесом некоторые прииски. Но крепеж нужен не всем.
— Там опасно? Вот Алек Уильямс, — он показал на мужчину, который говорил об Эрраре, — рассказывал нам об убийствах. Он говорит, тамошний шериф, некто Бен Шафтер — настоящий убийца.
— Ни его, ни той общины опасаться не стоит. Стреляют там не каждый день.
Уильямс прислушивался к нашему разговору.
— Много вы знаете! Этот Шафтер в прошлом году прикончил двоих. Прямо посреди улицы.
— Возможно. Его дело — поддерживать порядок. Те двое — заезжие негодяи, они сами напросились.
— А вы что — там были? — воинственно спросил Уильямс. — Откуда вы все знаете?
— Да, я там был. Я это видел.
Мне захотелось уйти. Поезд тащился еле-еле, снова пошел снег, еще гуще, чем прежде. Ветер усилился.
— Берегите дрова. Жмитесь друг к другу и к печке, — предупредил я и вышел в тамбур.
Похоже, этот Уильямс был падок на сенсации. Блюстители закона, случалось, убивали людей и на Востоке, но никто и не думал называть их убийцами — этот почетный титул приберегался исключительно для Запада.
Я вернулся в наш вагон и подошел к Лорне с доктором Фэрчайлдом.
— Нас ожидают неприятности, — тихо сказал я. — Надвигается снежная буря. Ветер усиливается.
— Но ведь мы в поезде, — сказал Фэрчайлд. — Здесь нам ничего не грозит.
— У нас мало дров, доктор. И мы можем застрять в снегу.
— Разве поезд может остановиться?
— Да. И нас заметет снегом. Такое уже случалось.
Удары снежных зарядов сотрясали тонкие стенки вагона, окна залепило белым.
Я остановил кондуктора.
— Лучше собрать всех людей в один вагон. Вместе теплее, да и топлива уйдет меньше.
— Хорошая мысль.
Он поспешил к пассажирам. А я не мог усидеть на месте. Что за места мы проезжаем? Есть ли тут овраги, деревья? Потом я вспомнил, что большую часть пути я проспал. Где-то тут есть станция, или поселок. Когда кондуктор перевел людей из вагона в вагон, я спросил его об этом.
— Ничего здесь нет, — сказал он. — Станция — да, но сейчас она прикрыта. А все, кто там жил, собрали вещички и укатили.
— А дома?
— Лачуги. Там жили какие-то придурки. У них ничего не могло получиться, никакого города — не на чем держаться. Кто-то вдолбил им в головы, что тут будет построен центр всего округа. И они покупали землю — по сто долларов за участок, на котором ничего нет, кроме койотов и степных собак.
— Далеко это место?
— Не знаю. Трудно сказать, когда ничего не видно. Десять, пятнадцать миль.
— Нам нужно будет там остановиться.
— Да как же можно? Колеса примерзнут к рельсам. Там все равно ничего нет!
— Вы остановите поезд! Там должны быть дрова.
Он ушел, а поезд все полз потихоньку вперед. Хныкали дети. Лорна помогала укачивать какого-то малыша. Мужчины отправились в соседний вагон за остатками топлива.
Ко мне подошел Уильямс.
— Жуть, как холодно. Поезд, случайно, не может застрять?
— Может.
Его лицо стало серым.
— Я виноват сам. Так хотел оттуда уехать: отец говорил, что я дурак, Лил — тоже. Она осталась. Там я только вкалывал на ферме от зари до зари и ничего не зарабатывал.
— Здесь будет то же самое, — сказал я ему. — Там, где человек, там и работа. К счастью.
— К счастью?
— К великому счастью. Еще ведь бывает ад. Это когда здоров как бык, вокруг семья, а работы нет. Дети голодные, руки пустые, жене не из чего приготовить обед. Даст Бог, вы избежите подобной судьбы.
Вагон дрожал под порывами ветра. Льдинки, летящие вместе со снегом, барабанили в стекла. Пришел кондуктор.
— Нужно открывать двери, а то они примерзнут.
— Далеко ли станция?
— Кажется, нет. Остановимся там, вы меня убедили.
Он прошел дальше по вагону. Я смотрел ему вслед. Галоши его были в снегу, а снежные следы, что он оставил в прошлый раз, так и не растаяли.
Ко мне подошел тот, вежливый. Его звали Миллером.
— А что там на этой станции? Там поселок? Люди?
— Не думаю. Поселок умер, ему незачем было жить, — сказал я, и меня пронзила боль, потому что я вспомнил наш город. — Его покинули. Может быть, мы сможем набрать там дров.
Поезд стал тормозить, замедляя ход, в ночи раздался полный тоски гудок паровоза.
В дверь просунулась голова кондуктора.
— Вот ваша станция. И там виден свет.
Поезд остановился. Мужчины закутались, подняли воротники и спустились по обледенелым ступенькам. У заколоченного станционного здания высились поленницы дров. Мы бросились к ним.
— Можно сломать дом, — предложил Уильямс. — Хорошие будут дрова, сухие.
Но только мы принялись разбирать ближайшее строение, как вдруг из вьюги возник человек с фонарем в руке и винтовкой.
— Эй, вы что тут делаете? — крикнул он.
— Запасаемся дровами, — ответил кондуктор. — У нас топливо кончилось.
Подошел еще один, тоже с винтовкой.
— А ну, валите отсюда! — рявкнул он. — Вы там, в поезде. Вы куда-то едете. А мы тут, и впереди долгая зима. Полезайте в вагон и дуйте отсюда!
— Дрова, что лежат на станции, принадлежат железной дороге, — заспорил кондуктор. — Мы возьмем только их!
— Ни хрена вы не возьмете! — На нас смотрели дула двух ружей. — Нам эти дрова самим нужны. Проваливайте. Не согласны — оставайтесь, только мы будем стрелять.
— Черт с ними, — сказал я тихо кондуктору. — Он вообще-то прав. Им тут еще целую зиму тянуть. А мы уже немного нагрузили.
— Может, взять их с собой? — сказал кондуктор. — Увезти отсюда?
— Зачем это? — крикнул один из них. — Мы купили тут участки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80