Надеюсь, вам она понравится.
Мы ели при свете очага и свечи. Ужин был тщательно приготовлен и сервирован. Когда мы остались одни, Рут сказала:
— Она отважный, но странный ребенок. Ни слова не сказала о своем брате, но я слышала, как она плачет по ночам.
— Она лишилась матери и брата почти одновременно. Она знает что-нибудь о своих родственниках в Новом Орлеане?
— Только имена. Видела их один раз, когда была совсем маленькой. Помнит большой дом и то, что они ссорились с ее отцом. Он был актером, и ему приходилось играть не только в Нью-Йорке, но даже в Париже и в Лондоне.
— Что с ним случилось?
— Она не сказала, а я не спрашивала. — Тут Рут улыбнулась. — У вас теперь есть поклонница, мистер Шафтер. Вы ее герой. Вы пришли и спасли ее из ледяного царства, прямо как в сказке.
— А что тут такого? — Я почувствовал, что краснею.
— Что вы знаете о Дрейке Морелле? — спросила Рут.
— Он игрок. Его приговорили к повешению в Сан-Франциско. За что — не знаю. Как ему удалось бежать — тоже. Он образованный человек, читает сейчас иностранную книгу. Может, даже латынь. Уэбб что-то о нем слыхал, это он сказал, что Морелл играл на речных пароходах. Кажется, он убил несколько человек, но ведь и мы тоже убили.
— Только приличный человек может связать себя по рукам и ногам двумя детьми, когда самому нужно спасаться. Мне кажется, это стоящее знакомство, мистер Шафтер.
Потянулись дни, наполненные работой и раздумьями о предстоящем путешествии. Этан рассказывал мне о водоемах, возле которых можно найти траву, о многих других важных вещах. Он показал мне начало тропы на Орегон. Мы тихо отметили День благодарения. Джон Сэмпсон отслужил короткую службу, и мы спели старые гимны: «Скала веков» и «Прейдите ко мне, любящие Господа».
Медленно поправлялся Морелл. Он уже нанял меня и Тома Крофта, чтобы мы построили ему жилище. Он заплатил нам золотом, по двадцатидолларовому слитку каждому. Свой заработок я отложил на поездку в Орегон. Однажды я оказался у Рут Макен, когда Морелл пришел к ней за покупками. Подбирая в ее кладовке одеяла и кухонную утварь, он был отменно вежлив, но что-то в нем было еще, что не позволяло задавать лишних вопросов.
— Есть ли тут почта? — спросил он. — Можно ли послать письмо?
— Сейчас нет. Мы отправляли письма с Портером Роквеллом, когда он приезжал сюда. Но ответов пока не получили.
— Тут бывает Роквелл?
— Он приезжал поблагодарить нас. Мы помогли группе мормонов.
— Ну, вам повезло, — сухо заметил Морелл. — Обычно его визиты заканчиваются менее счастливо.
Он задумался.
— Значит, регулярной почты нет, — сказал он.
— Когда-то здесь гоняли на перекладных. Пока индейцы не угнали почтовых лошадей.
— После Рождества я еду на Запад. Куплю стадо и пригоню его сюда, — сказал я. — Могу прихватить ваши письма.
— Значит, вы затеваете дело, — сказал он. — Спасибо. Я напишу несколько писем.
Он собрал все свои покупки.
— У вас бывают гости?
— Почти что нет. Надеемся, что весной все пойдет по-другому.
— Наверняка.
Он поклонился миссис Макен, и мы вышли.
— Красивая женщина, — сказал он. — И настоящая леди.
— У нее много книг.
— Книг?
— Да. Она дает их почитать. Сейчас я читаю Плутарха.
— Вам повезло. Это был настоящий мудрец, человек мира. Да, его нужно читать. А миссис Макен тоже читает Плутарха?
— Муж ее читал. Наверное, и она тоже.
— Что с ним случилось?
— Индейцы… по пути сюда. На Плато. Прежде он был майором на пограничных постах, служил на Востоке.
Когда мы занесли его тюки в дом, я сказал:
— Я заметил, что вы тоже любите читать.
— У меня много книг. А вот с собой всего одна, — улыбнулся он. — Собираться, как вы понимаете, мистер Шафтер, не было времени.
— Что ж, — сказал я, — тому, кто убегает от книг, остается только молиться и уповать на завтрашний день.
Он глянул на меня, но промолчал. Потом сказал:
— Когда в тебя всадили пулю, а у тебя на руках двое детей, лучше не дожидаться следующей. Думаю, с тем джентльменом я еще встречусь.
— Скажите, а та книга… она на каком языке?
— На латыни… Это «Сатиры» Ювенала.
Я двинулся было к выходу, но потом остановился.
— Мистер Морелл, вы мне нравитесь. Нам всем хотелось бы, чтоб вы задержались здесь — сколько вам будет угодно. Но есть одно «но». Насколько я понимаю, вы участвовали в нескольких перестрелках?
— Это выбирал не я, — сухо заметил он. — Хотя и не всегда.
— Есть тут один человек, Уэбб.
— Знаю.
— Он хороший человек, только непростой. Если что случается, он всегда готов прийти на помощь. Но он обидчив… сам не напрашивается на неприятности, но, если что не по нему, вспыхивает моментально.
— Зачем вы говорите мне это?
— Потому что мне не хотелось бы, чтобы между вами возникло какое-нибудь недоразумение, скажем, из-за необдуманного слова.
— Спасибо. Я это запомню.
Я снова повернулся к двери, но он вдруг спросил:
— Вы — здешний шериф?
— Нет, сэр. У нас нет шерифа.
— Хорошо бы его назначить, причем еще до прихода весны. Может быть, подойдет тот человек, Уэбб?
— Он слишком горяч.
— Тогда вы? Вы только что проявили немалую корректность и рассудительность.
— Я уезжаю, — сказал я. — Да и дело это мне не по душе.
— Иногда дело само выбирает человека, — заметил он.
Ночью я проснулся. Что-то изменилось странным и непонятным образом. Сперва я не мог понять, а потом вдруг до меня дошло. Стало теплее. Я слышал, как хлюпает вода. Когда я спустился вниз, Каин сидел на краю кровати, прислушиваясь. Я подошел к окну и всмотрелся в ночную тьму.
— Что это там, Каин?
— Похоже на дождь. Только этого не может быть. Зима.
Мы открыли дверь и выглянули наружу. С карниза капало, а там, где еще вчера вечером белели снежные поля, открылись черные прогалины. Снег исчезал, словно по мановению волшебной палочки. Наши лица ласкал теплый ветер.
— Этот ветер называется шинук, — сказал Каин. — О нем говорил Этан, помнишь?
К рассвету снега почти не осталось, а дорога к водопаду превратилась в черную вязкую грязь. Я вытащил таз на улицу и вымылся по пояс. Воздух был чудесный.
Установилась хорошая погода, и мы с Каином принялись за лесопилку — разметили участок и начали закладывать фундамент. Крофт и Нили Стюарт отправились на охоту, в поселке стояла тишина.
Мы работали неторопливо, укладывая большие камни в фундамент, а те, что поменьше, откладывали для дымохода. Каин работал легко — даже самые тяжелые валуны были ему нипочем.
— Ты был в лавке, когда Морелл покупал одеяла? — вдруг спросил он.
Потянувшись, чтобы размять спину, я ответил:
— Он и одежду купил. Похоже, намерен здесь остаться.
Каин помолчал, потом вытащил трубку и раскурил ее.
— Он нам может пригодиться. Ты говоришь, он образованный?
— Да.
— Тогда он составит компанию миссис Макен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Мы ели при свете очага и свечи. Ужин был тщательно приготовлен и сервирован. Когда мы остались одни, Рут сказала:
— Она отважный, но странный ребенок. Ни слова не сказала о своем брате, но я слышала, как она плачет по ночам.
— Она лишилась матери и брата почти одновременно. Она знает что-нибудь о своих родственниках в Новом Орлеане?
— Только имена. Видела их один раз, когда была совсем маленькой. Помнит большой дом и то, что они ссорились с ее отцом. Он был актером, и ему приходилось играть не только в Нью-Йорке, но даже в Париже и в Лондоне.
— Что с ним случилось?
— Она не сказала, а я не спрашивала. — Тут Рут улыбнулась. — У вас теперь есть поклонница, мистер Шафтер. Вы ее герой. Вы пришли и спасли ее из ледяного царства, прямо как в сказке.
— А что тут такого? — Я почувствовал, что краснею.
— Что вы знаете о Дрейке Морелле? — спросила Рут.
— Он игрок. Его приговорили к повешению в Сан-Франциско. За что — не знаю. Как ему удалось бежать — тоже. Он образованный человек, читает сейчас иностранную книгу. Может, даже латынь. Уэбб что-то о нем слыхал, это он сказал, что Морелл играл на речных пароходах. Кажется, он убил несколько человек, но ведь и мы тоже убили.
— Только приличный человек может связать себя по рукам и ногам двумя детьми, когда самому нужно спасаться. Мне кажется, это стоящее знакомство, мистер Шафтер.
Потянулись дни, наполненные работой и раздумьями о предстоящем путешествии. Этан рассказывал мне о водоемах, возле которых можно найти траву, о многих других важных вещах. Он показал мне начало тропы на Орегон. Мы тихо отметили День благодарения. Джон Сэмпсон отслужил короткую службу, и мы спели старые гимны: «Скала веков» и «Прейдите ко мне, любящие Господа».
Медленно поправлялся Морелл. Он уже нанял меня и Тома Крофта, чтобы мы построили ему жилище. Он заплатил нам золотом, по двадцатидолларовому слитку каждому. Свой заработок я отложил на поездку в Орегон. Однажды я оказался у Рут Макен, когда Морелл пришел к ней за покупками. Подбирая в ее кладовке одеяла и кухонную утварь, он был отменно вежлив, но что-то в нем было еще, что не позволяло задавать лишних вопросов.
— Есть ли тут почта? — спросил он. — Можно ли послать письмо?
— Сейчас нет. Мы отправляли письма с Портером Роквеллом, когда он приезжал сюда. Но ответов пока не получили.
— Тут бывает Роквелл?
— Он приезжал поблагодарить нас. Мы помогли группе мормонов.
— Ну, вам повезло, — сухо заметил Морелл. — Обычно его визиты заканчиваются менее счастливо.
Он задумался.
— Значит, регулярной почты нет, — сказал он.
— Когда-то здесь гоняли на перекладных. Пока индейцы не угнали почтовых лошадей.
— После Рождества я еду на Запад. Куплю стадо и пригоню его сюда, — сказал я. — Могу прихватить ваши письма.
— Значит, вы затеваете дело, — сказал он. — Спасибо. Я напишу несколько писем.
Он собрал все свои покупки.
— У вас бывают гости?
— Почти что нет. Надеемся, что весной все пойдет по-другому.
— Наверняка.
Он поклонился миссис Макен, и мы вышли.
— Красивая женщина, — сказал он. — И настоящая леди.
— У нее много книг.
— Книг?
— Да. Она дает их почитать. Сейчас я читаю Плутарха.
— Вам повезло. Это был настоящий мудрец, человек мира. Да, его нужно читать. А миссис Макен тоже читает Плутарха?
— Муж ее читал. Наверное, и она тоже.
— Что с ним случилось?
— Индейцы… по пути сюда. На Плато. Прежде он был майором на пограничных постах, служил на Востоке.
Когда мы занесли его тюки в дом, я сказал:
— Я заметил, что вы тоже любите читать.
— У меня много книг. А вот с собой всего одна, — улыбнулся он. — Собираться, как вы понимаете, мистер Шафтер, не было времени.
— Что ж, — сказал я, — тому, кто убегает от книг, остается только молиться и уповать на завтрашний день.
Он глянул на меня, но промолчал. Потом сказал:
— Когда в тебя всадили пулю, а у тебя на руках двое детей, лучше не дожидаться следующей. Думаю, с тем джентльменом я еще встречусь.
— Скажите, а та книга… она на каком языке?
— На латыни… Это «Сатиры» Ювенала.
Я двинулся было к выходу, но потом остановился.
— Мистер Морелл, вы мне нравитесь. Нам всем хотелось бы, чтоб вы задержались здесь — сколько вам будет угодно. Но есть одно «но». Насколько я понимаю, вы участвовали в нескольких перестрелках?
— Это выбирал не я, — сухо заметил он. — Хотя и не всегда.
— Есть тут один человек, Уэбб.
— Знаю.
— Он хороший человек, только непростой. Если что случается, он всегда готов прийти на помощь. Но он обидчив… сам не напрашивается на неприятности, но, если что не по нему, вспыхивает моментально.
— Зачем вы говорите мне это?
— Потому что мне не хотелось бы, чтобы между вами возникло какое-нибудь недоразумение, скажем, из-за необдуманного слова.
— Спасибо. Я это запомню.
Я снова повернулся к двери, но он вдруг спросил:
— Вы — здешний шериф?
— Нет, сэр. У нас нет шерифа.
— Хорошо бы его назначить, причем еще до прихода весны. Может быть, подойдет тот человек, Уэбб?
— Он слишком горяч.
— Тогда вы? Вы только что проявили немалую корректность и рассудительность.
— Я уезжаю, — сказал я. — Да и дело это мне не по душе.
— Иногда дело само выбирает человека, — заметил он.
Ночью я проснулся. Что-то изменилось странным и непонятным образом. Сперва я не мог понять, а потом вдруг до меня дошло. Стало теплее. Я слышал, как хлюпает вода. Когда я спустился вниз, Каин сидел на краю кровати, прислушиваясь. Я подошел к окну и всмотрелся в ночную тьму.
— Что это там, Каин?
— Похоже на дождь. Только этого не может быть. Зима.
Мы открыли дверь и выглянули наружу. С карниза капало, а там, где еще вчера вечером белели снежные поля, открылись черные прогалины. Снег исчезал, словно по мановению волшебной палочки. Наши лица ласкал теплый ветер.
— Этот ветер называется шинук, — сказал Каин. — О нем говорил Этан, помнишь?
К рассвету снега почти не осталось, а дорога к водопаду превратилась в черную вязкую грязь. Я вытащил таз на улицу и вымылся по пояс. Воздух был чудесный.
Установилась хорошая погода, и мы с Каином принялись за лесопилку — разметили участок и начали закладывать фундамент. Крофт и Нили Стюарт отправились на охоту, в поселке стояла тишина.
Мы работали неторопливо, укладывая большие камни в фундамент, а те, что поменьше, откладывали для дымохода. Каин работал легко — даже самые тяжелые валуны были ему нипочем.
— Ты был в лавке, когда Морелл покупал одеяла? — вдруг спросил он.
Потянувшись, чтобы размять спину, я ответил:
— Он и одежду купил. Похоже, намерен здесь остаться.
Каин помолчал, потом вытащил трубку и раскурил ее.
— Он нам может пригодиться. Ты говоришь, он образованный?
— Да.
— Тогда он составит компанию миссис Макен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80