Из
населенных пунктов Тракай Игналинского, Швенческого и Вильнюсского районов
Литвы уведомляли, что человек по фамилии Бучинский Михаил Степанович в
актах записи о рождении или смерти не значится.
С самого начала слабо веривший в версию "Троки-Тракай", Сергей Ильич
спокойно подшил эти бумажки в дело и распечатал последний конверт - из
Москвы, из Инюрколлегии. Письмо сообщало, что "...нами получен телекс от
фирмы Стрезера, что в Кливленде (США) найден человек, американский
украинец, который в годы войны был офицером армии США в Европе. С 1945 по
1950 год он работал в американской оккупационной зоне Германии в лагере
перемещенных лиц. Он заявил, что знал человека по имени Александр
Бучинский, который был вывезен немцами в Германию, а затем в числе других
передан американцами советским властям для репатриации на родину. Мы
сделали запрос в соответствующие органы. Поищите среди бывших партизан
людей, возможно знавших Александра Бучинского, брата наследодателя..."
"Если речь идет об одном и том же Александре, доказательств, что он
был убит полицаями, как сообщил мне старик с улицы Толбухина, знавший всю
семью Бучинских, у меня нет, - думал Сергей Ильич. - Как и нет
доказательств, что задержанный полицаями Александр Бучинский был ими
отпущен. Это всего лишь слова Рандолла".
Очень уж не хотелось Сергею Ильичу обращаться к Кухарю, но это,
пожалуй, единственно возможный путь узнать что-либо об Александре
Бучинском, если он действительно был связан с партизанами, и если связан
был именно он, а не какой-нибудь другой Бучинский.
Сергей Ильич снял трубку и позвонил Кухарю. На другом конце отозвался
равнодушный женский голос:
- Приемная.
- Юрия Кондратьевича, пожалуйста, - сказал Сергей Ильич.
- У него совещание.
- Ничего, доложите, что звонит Голенок.
- А вы не могли бы через час позвонить?
- Нет, не могу.
- Как сказать ему, откуда звонят?
- Голенок из Инюрколлегии.
- Подождите у телефона.
Сергей Ильич слышал в трубке какие-то шорохи, позвякивание, потом
что-то щелкнуло и Кухарь спросил:
- Сергей?
- Да.
- Слушаю тебя.
- Когда я к тебе могу зайти?
- У меня сейчас народ, из районов приехали. А в пять бюро обкома.
Давай завтра к девяти. Сможешь? С утра лучше всего, потом суета начнется.
- Хорошо. Только предупреди секретаршу, чтоб я не торчал в приемной.
- Не беспокойся...
Трубки они опустили одновременно.
44
Скорик шел по городу неспешно, сжимая в запотевшей ладони ручку
дипломата, останавливался у витрин парфюмерных магазинов. Он был молод,
красив, элегантен, следил за собой, любил хорошую парфюмерию, в деньгах
был относительно свободен, поскольку ходил в холостяках, ему нравились
красивые импортные флаконы с мужскими одеколонами и туалетной водой, яркие
баллоны с дезодорантами и мыльной пеной для бритья, нарядные тубы с
импортной зубной пастой, закрывавшиеся колпачком с откидной крышечкой.
Всего этого у него имелось много на полке в ванной, но всякий раз идя по
городу, он заглядывал в парфюмерные, надеясь, что что-нибудь выбросят.
Знал почти все названия фирм, указывавшихся на этикетках.
Зайдя в галантерейный, где был отдел парфюмерии, осведомился у
молоденькой продавщицы:
- Верочка, для меня ничего нет?
- В конце месяца ждем, - улыбнулась Верочка. И когда он удалился к
двери, сказала подружке: - Хоть бы пригласил разик...
Сегодня Скорик наметил в поисках Зубарева, чья фамилия была записана
на календаре рукой Шимановича, посетить три букинистических...
Еще издали он увидел у входа группу людей, то сближавшихся, то
расходившихся, что-то быстро говоривших друг другу. У всех в руках были
или кейсы, или портфели, или сумки. Скорик знал, что люди эти знакомы
между собой, как филателисты или нумизматы, а он для них чужой. Он
приблизился, открыл свой кейс, заглянул, словно проверяя, на месте ли то,
что принес сюда, и двинулся в магазин. Расчет удался - его заметили, трое
парней шагнули наперехват, угадав в нем новичка.
- Чем интересуетесь? - спросил один. - Пикуль нужен?
- Нет. Нужна справочная литература. Только дореволюционная и
довоенная.
- А сами что имеете?
- Дюма, "макулатурный", - сказал Скорик. - Я ищу одного старика, у
него есть то, что мне нужно. В прошл ый раз, когда я приезжал, он был
здесь, у него холщовая сумка.
- Шиманович, что ли?
- Кажется.
- Он всякий хлам собирает!.. Недели три, как не появлялся. Да, Степа?
- повернулся парень к приятелю.
- Вроде... А вы что, не местный? - спросил он Скорика.
- Я из Донецка, бываю часто тут в командировках, - сказал Скорик,
отметив, что о Шимановиче они говорят в насто ящем времен, как о живом:
"...всякий хлам _с_о_б_и_р_а_е_т_." - А Зубарева - такого не знаете? Мне
сказали, что у него я смогу кое-что достать.
- Кто это Зубарев? - спросил один парень у другого.
- Не знаю, - пожал тот плечами...
Парни отошли, интерес к Скорику пропал. Потолкавшись, послушав,
поспрашивав, он зашел в магазин, вроде с любопытством пошарил глазами по
полкам. Продавщица беседовала в углу прилавка с каким-то военным,
выложившим перед ней стопку книг. Скорик ждал. Отправив военного в
подсобку к приемщице, она подошла.
- Я приезжий, - сказал он, - собираю издания "Академии", мне нужен
второй том Беранже, красный такой. У вас нет?
- Издания "Академии" очень редко бывают.
- Мне сказали, что есть такой Зубарев, вроде он мо жет помочь. Но я
тут никого не знаю. Не поможете найти его?
- Я знаю Зубарева только директора магазина, Павла Николаевича.
- Может, это он и есть? - улыбнулся Скорик.
- Магазин на проспекте Шевченко. Выйдете от нас и налево, там сядете
на троллейбус, две остановки.
- Спасибо, - Скорик вышел.
Перед букинистическим на проспекте Шевченко была та же картина -
вертелись какие-то люди, озирались, заглядывали в портфели, тихо
переговаривались, столковываясь, уходили за угол завершать сделки. В этой
пестрой сутолоке Скорик заметил лейтенанта-оперативника из
Красноармейского райотдела. В джинсовых брюках, в синей курточке и белой
каскетке с зеленым солнцезащитным козырьком, он, как свой человек здесь,
вертелся, переходил от группки к группке, что-то говорил, прижимая к боку
чем-то набитую сумку. Они понимающе переглянулись, и Скорик вошел в
магазин. Здесь было темновато, узкое, как коридор помещение, слева
прилавок и стеллажи до потолка, забитые книгами, справа, на стене -
застекленные стенды с книгами для целевого обмена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
населенных пунктов Тракай Игналинского, Швенческого и Вильнюсского районов
Литвы уведомляли, что человек по фамилии Бучинский Михаил Степанович в
актах записи о рождении или смерти не значится.
С самого начала слабо веривший в версию "Троки-Тракай", Сергей Ильич
спокойно подшил эти бумажки в дело и распечатал последний конверт - из
Москвы, из Инюрколлегии. Письмо сообщало, что "...нами получен телекс от
фирмы Стрезера, что в Кливленде (США) найден человек, американский
украинец, который в годы войны был офицером армии США в Европе. С 1945 по
1950 год он работал в американской оккупационной зоне Германии в лагере
перемещенных лиц. Он заявил, что знал человека по имени Александр
Бучинский, который был вывезен немцами в Германию, а затем в числе других
передан американцами советским властям для репатриации на родину. Мы
сделали запрос в соответствующие органы. Поищите среди бывших партизан
людей, возможно знавших Александра Бучинского, брата наследодателя..."
"Если речь идет об одном и том же Александре, доказательств, что он
был убит полицаями, как сообщил мне старик с улицы Толбухина, знавший всю
семью Бучинских, у меня нет, - думал Сергей Ильич. - Как и нет
доказательств, что задержанный полицаями Александр Бучинский был ими
отпущен. Это всего лишь слова Рандолла".
Очень уж не хотелось Сергею Ильичу обращаться к Кухарю, но это,
пожалуй, единственно возможный путь узнать что-либо об Александре
Бучинском, если он действительно был связан с партизанами, и если связан
был именно он, а не какой-нибудь другой Бучинский.
Сергей Ильич снял трубку и позвонил Кухарю. На другом конце отозвался
равнодушный женский голос:
- Приемная.
- Юрия Кондратьевича, пожалуйста, - сказал Сергей Ильич.
- У него совещание.
- Ничего, доложите, что звонит Голенок.
- А вы не могли бы через час позвонить?
- Нет, не могу.
- Как сказать ему, откуда звонят?
- Голенок из Инюрколлегии.
- Подождите у телефона.
Сергей Ильич слышал в трубке какие-то шорохи, позвякивание, потом
что-то щелкнуло и Кухарь спросил:
- Сергей?
- Да.
- Слушаю тебя.
- Когда я к тебе могу зайти?
- У меня сейчас народ, из районов приехали. А в пять бюро обкома.
Давай завтра к девяти. Сможешь? С утра лучше всего, потом суета начнется.
- Хорошо. Только предупреди секретаршу, чтоб я не торчал в приемной.
- Не беспокойся...
Трубки они опустили одновременно.
44
Скорик шел по городу неспешно, сжимая в запотевшей ладони ручку
дипломата, останавливался у витрин парфюмерных магазинов. Он был молод,
красив, элегантен, следил за собой, любил хорошую парфюмерию, в деньгах
был относительно свободен, поскольку ходил в холостяках, ему нравились
красивые импортные флаконы с мужскими одеколонами и туалетной водой, яркие
баллоны с дезодорантами и мыльной пеной для бритья, нарядные тубы с
импортной зубной пастой, закрывавшиеся колпачком с откидной крышечкой.
Всего этого у него имелось много на полке в ванной, но всякий раз идя по
городу, он заглядывал в парфюмерные, надеясь, что что-нибудь выбросят.
Знал почти все названия фирм, указывавшихся на этикетках.
Зайдя в галантерейный, где был отдел парфюмерии, осведомился у
молоденькой продавщицы:
- Верочка, для меня ничего нет?
- В конце месяца ждем, - улыбнулась Верочка. И когда он удалился к
двери, сказала подружке: - Хоть бы пригласил разик...
Сегодня Скорик наметил в поисках Зубарева, чья фамилия была записана
на календаре рукой Шимановича, посетить три букинистических...
Еще издали он увидел у входа группу людей, то сближавшихся, то
расходившихся, что-то быстро говоривших друг другу. У всех в руках были
или кейсы, или портфели, или сумки. Скорик знал, что люди эти знакомы
между собой, как филателисты или нумизматы, а он для них чужой. Он
приблизился, открыл свой кейс, заглянул, словно проверяя, на месте ли то,
что принес сюда, и двинулся в магазин. Расчет удался - его заметили, трое
парней шагнули наперехват, угадав в нем новичка.
- Чем интересуетесь? - спросил один. - Пикуль нужен?
- Нет. Нужна справочная литература. Только дореволюционная и
довоенная.
- А сами что имеете?
- Дюма, "макулатурный", - сказал Скорик. - Я ищу одного старика, у
него есть то, что мне нужно. В прошл ый раз, когда я приезжал, он был
здесь, у него холщовая сумка.
- Шиманович, что ли?
- Кажется.
- Он всякий хлам собирает!.. Недели три, как не появлялся. Да, Степа?
- повернулся парень к приятелю.
- Вроде... А вы что, не местный? - спросил он Скорика.
- Я из Донецка, бываю часто тут в командировках, - сказал Скорик,
отметив, что о Шимановиче они говорят в насто ящем времен, как о живом:
"...всякий хлам _с_о_б_и_р_а_е_т_." - А Зубарева - такого не знаете? Мне
сказали, что у него я смогу кое-что достать.
- Кто это Зубарев? - спросил один парень у другого.
- Не знаю, - пожал тот плечами...
Парни отошли, интерес к Скорику пропал. Потолкавшись, послушав,
поспрашивав, он зашел в магазин, вроде с любопытством пошарил глазами по
полкам. Продавщица беседовала в углу прилавка с каким-то военным,
выложившим перед ней стопку книг. Скорик ждал. Отправив военного в
подсобку к приемщице, она подошла.
- Я приезжий, - сказал он, - собираю издания "Академии", мне нужен
второй том Беранже, красный такой. У вас нет?
- Издания "Академии" очень редко бывают.
- Мне сказали, что есть такой Зубарев, вроде он мо жет помочь. Но я
тут никого не знаю. Не поможете найти его?
- Я знаю Зубарева только директора магазина, Павла Николаевича.
- Может, это он и есть? - улыбнулся Скорик.
- Магазин на проспекте Шевченко. Выйдете от нас и налево, там сядете
на троллейбус, две остановки.
- Спасибо, - Скорик вышел.
Перед букинистическим на проспекте Шевченко была та же картина -
вертелись какие-то люди, озирались, заглядывали в портфели, тихо
переговаривались, столковываясь, уходили за угол завершать сделки. В этой
пестрой сутолоке Скорик заметил лейтенанта-оперативника из
Красноармейского райотдела. В джинсовых брюках, в синей курточке и белой
каскетке с зеленым солнцезащитным козырьком, он, как свой человек здесь,
вертелся, переходил от группки к группке, что-то говорил, прижимая к боку
чем-то набитую сумку. Они понимающе переглянулись, и Скорик вошел в
магазин. Здесь было темновато, узкое, как коридор помещение, слева
прилавок и стеллажи до потолка, забитые книгами, справа, на стене -
застекленные стенды с книгами для целевого обмена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62