В первом говорилось:
"...На ваш Р-935 сообщаем, что по имеющимся у нас данным в фондах
землевладельцев, дворянских родов, органов местного самоуправления фамилия
Бучинских - Радомских не фигурирует...
Заведующий отделом публикаций..."
Второе письмо было аналогичного содержания:
"...На ваш Р-935.
По нашим учетам Бучинский Михаил Степанович, равно как и его брат
Александр, не значатся..."
Шел четвертый месяц поисков наследников Майкла (Мих аила) Бучинского,
о котором Сергею Ильичу известно было почти все, даже, может больше,
нежели требовалось, как о наследодателе, а наследники при всех усилиях
Сергея Ильича словно прятались, ускользали от него. Оставалась одна из
непроверенных нитей - Ульяна Васильевна Бабич из Ужвы...
Сергей Ильич принялся листать распухшее от бумаг дело Бучинского,
перечитывал полученные письма, копии отправленных им запросов, пытаясь
найти еще какие-нибудь упущенные им и неиспользованные варианты поисков...
39
Щерба выглянул в коридор. Напротив его кабинета на скамье сидел
молодой человек с большим лысеющим черепом.
- Олег Иванович Зданевич? - спросил Щерба.
- Да, - поднялся тот.
- Заходите.
- Куда садиться? - мрачновато спросил Олег, когда прошли в глубь
комнаты.
- Куда угодно. Лучше поближе к столу, разговаривать удобней, - уловил
Щерба агрессивную настроенность посетителя. - Фамилия моя Щерба, зовут
Михаил Михайлович.
Олег сел, сжал и чуть выпятил полные губы.
- Мне поручено, - начал Щерба, - познакомиться еще раз с делом вашего
отца и написать справку для обкома партии, поскольку жаловались вы туда, а
нам переслали. Вынужден огорчить: ничего нового я не нашел, хотя вы и
утверждаете, что ваш отец, командуя отрядом "Месть", самосуд не совершил.
- Утверждаю, - решительно дернул головой Олег. - И могу подтвердить
документально.
- Каким образом? - спросил Щерба, будучи заранее уверен, что
начинается самое неприятное: амбициозное упрямство, блеф, поток слов
человека с сутяжным характером, который ломится в открытую дверь.
- У меня есть фотокопия протокола, когда судили тех, расстрелянных,
партизанским судом, - торжествующе сказал Олег и насмешливо посмотрел
Щербе в глаза.
- Вот как? - недоверчиво удивился Щерба. - И вы можете предъявить
этот протокол?
- А как же! - Олег наклонился к портфелю, стоявшему у ног, и извлек
лист фотобумаги и магнитофонную кассету "Denon" в прозрачном
футляре-коробочке. - Вот! - он протянул Щербе листок.
Читать Михаил Михайлович не стал, лишь пробежал глазами, чтоб
убедиться, что речь идет именно о том, о чем говорил посетитель. В самом
конце но увидел сноску "Ф.Р-587, оп.4, ед.хр.2. Оригинал".
- Где вы это взяли?
- Не имеет значения. Важно, что документ перед вами, - у хмыльнулся
Олег.
Быстрая мысль кольнула Щербу, он понял, что грядет с появлением
фотокопии протокола, если он, конечно, переснят с подлинника; и от этого
понимания в душе Михаила Михайловича возникла нервозная неприязнь к
сидевшему напротив молодому человеку, начало раздражать то, как он
толстыми пальцами с желтыми подпалинами вертел, поигрывая, - то ставя на
ребро, то на торец - новенькой, чистенькой без единой царапины прозрачной
коробочкой, - в которой лежала кассета.
- И вот! - наконец перестав забавляться кассетой, Олег положил ее
Щербе на стол. - Незадолго до смерти отца я уговорил его надиктовать
абсолютно все, как было. Потому что после я уже ничего не смогу доказать.
Он был последний свидетель.
- Почему вы раньше кассету не предъявляли?
- А кто бы поверил? А сейчас слова отца подтверждены документом.
- Вы хотите сказать, что все минувшие годы протоколом вы не
располагали?
- Да.
- Есть возможность подтвердить подлинность фотокопии?
- Конечно. Оригинал в областном архиве.
- Когда вы об этом узнали?
- Недавно.
- Вы можете мне все это оставить?
- А зачем же я принес? Только с возвратом.
- Разумеется... Если вы срочно понадобитесь, как найти вас, чтоб не
отправлять почтой повестку?
- Запишите телефон, - Олег продиктовал.
- Домашний?
- Нет. Дома телефона не имею... До свидания, - подхватив потертый,
чем-то набитый коричневый портфель, Олег пошел к двери...
Магнитофона у Щербы не было, и он отправился в кабинет
криминалистики, выпросил на час маленький репортерский "Sony".
Вернувшись к себе, Щерба открыл фрамугу, закурил, придвинул
пепельницу, устроился поудобней, предвидя долгое сидение, и вложил
кассету, нажал клавишу.
Сперва послышалось хриплое покашливание, затем усталый сипловатый
голос произнес:
"- Зря ты это затеял, Олег... Пустое все... Сколько за кассету
заплатил?
- Девять рублей...
- Ну вот, видишь... Наследство, что ли, получил?.. Такие деньги на
ерунду тратить!..
- Ладно, отец, давай начинай, пленка-то идет.
- Что говорить? Батальон из окружения я выводил с тяжкими боями. В
конце сентября вошли в Вильчанские леса. Густые они, нечесанные, буреломы,
гнилье самоповальное. По дороге к нам присоединился Туранский - политрук
из другого батальона нашего полка, армейский прокурор Лысюк, с ними
несколько бойцов. У них было наше полковое знамя. У самых лесов настигли
нас еще трое - начальник погранзаставы Голохвастов и два его
красноармейца. Люди аккуратные, дисциплинированные. Мы их приняли...
Какими мы были на ту пору, - сам понимаешь. Обтрепанные, голодные, битые,
однако малость уже тертые. Немец кое-чему подучил... Только вот где он
теперь-то был, немец, а где наши, мы не знали. Карты имелись, но меченые
еще июлем. И все же решили чуток передохнуть, в лесах. Пообстираться в
бочажинах, портянки задубелые хотя бы промыть, подсчитать харч, оружие,
боеприпасы, а потом уж решить, куда дальше. На все про все двое суток
отвели. Утром следующего дня приходит к моему шалашику старший
лейтенант-пограничник, докладывает:
- Товарищ капитан, мои люди только что на просеке видели троих
конных, в полувоенном, с немецкими автоматами.
- Куда скачут? - спрашиваю.
- Да вроде и не скачут, спокойно в нашу сторону едут.
- Ну вот ты их спокойно и доставь сюда, - говорю.
Минут через пятнадцать смотрю - идут пограничники Голохвастова, а за
ними трое ведут коней в поводу, один в пиджаке, в галифе, в сапогах, двое
в ватниках, гражданские брюки тоже в кирзачи заправлены.
Вышел я им навстречу.
- Здравствуйте, - говорю, - добрые люди. - Далеко путь держите?
- К вам, - отвечает тот, что в пиджаке, усатый, видно, старший у них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62