- Никаких подробностей не знаю, - ответил Кухарь. - Дело ведет
прокуратура Красноармейского района. Я звонил туда. Сам понимаешь, пока
идет следствие, никто тебе ничего не скажет.
- Когда и откуда похороны?
- Еще не знаю. Созвонимся... - и положил трубку.
Сергей Ильич не мог придти в себя. Шиманович! Вот уж кому было
написано на роду умереть своей смертью! В глубокой старости, в ясном уме,
философски смирившись с неизбежностью отдать богу душу... Но от руки
убийцы!.. Немыслимо!.. Сергей Ильич мучился тем, что не знает никаких
подробностей: где убили, кто, при каких обстоятельствах, чем, хотя и
осознавал, что не для него, ни тем более для покойного, эта
неосведомленность или осведомленность ничего не убавит и не прибавит...
"Плохо, конечно, - подумал он, - что Мини нет. Тот бы уже был в курсе
всего... Ведь прокуратура Красноармейского района в его зоне... Впрочем и
Минька бы не очень откровенничал. Пока следствие идет, у него всегда одна
отговорка: "Ищем, работаем..."
Сергей Ильич сварил себе кофе, выпил, закурил, немного пришел в себя
и принялся за почту. Из Литвы, из Государственного архива сообщали, что на
территории республики находится двадцать один населенный пункт с названием
Тракай. Сергей Ильич ужаснулся: двадцать один! Но как понял он из
дальнейшего, хутора и деревни Тракай имелись лишь в трех районах:
Игналинском, Швенченском и Вильнюсском. Это уже несколько упрощало, сужало
географию поисков. Из Гродненского госархива извещали, что на территории
области имеется лишь одна деревня Троки: Ивьевский район, Трабский
сельсовет.
Сергей Ильич с самого начала сомневался, что Троки - Тракай - место
рождения Михаила Бучинского. Он был уверен, что тот родился в Подгорске -
об этом сообщала фирма Стрезера и собственноручно заполненная Бучинским
анкета, ксерокопия которой имелась в деле. Но чем черт не шутит?! Всякое
бывало. Может Бучинские из Трок-Трокая родня наследодателя?.. А может и
нет. Все же письма в три райисполкома в Литву и одно в Белоруссию он
напечатал.
Потом было письмо из Киева:
"Госкомитет УССР по труду. Инюрколлегия. Тов. Голенку С. И. На ваш
Р-935 сообщаем, что в посемейных списках переселившихся лиц в 1944-1947
гг. на Украину из Польши граждане по фамилии Бучинские не числятся.
Начальник управления..."
Пришел обещанный ответ и из Консульского агентства ПНР:
"Консульское агентство ПНР в Подгорске. Ваш Р-935.
Консульское агентство ПНР уточняет: населенный пункт Торки имелся на
1933 год около Перемышля, ПНР (Справочник "Апостольская нунциятура в
Польше, 1933 г." на стр.70 указывает, что населенный пункт Торки
"...находится в четырнадцати километрах от Перемышля, в трех километрах от
почты Медыка". Прилагаем справку об отсутствии интересующих вас актовых
записей в книгах, имеющихся в Медыке, Перемышльского воеводства.
С уважением..."
Последним было письмо из Москвы, а в нем еще один ксерокс с
автобиографией Бучинского. Прочитав, Сергей Ильич ничего нового не
обнаружил, кроме указания, что родители Бучинского были землевладельцами.
Москва просила обратить внимание на это. Сергей Ильич грустно улыбнулся:
кто как ни Богдан Григорьевич в их последнюю встречу сказал: "...выясни-ка
официально, не были ли родители Бучинского землевладельцами. Обычно о
такой категории людей в про шлом имелись довольно подробные данные, даже
их родственные связи. А я у себя поищу..." "Ах, Богдан Григорьевич!
Умница!.. Теперь уж ничего вы не поищете, - вздохнул Сергей Ильич. - Я
даже не узнаю, что и сколько вы раскопали по этой Ульяне Васильевне Бабич
из Ужвы. А старуха мол чит, не отзывается на письма. Придется самому
съездить к ней".
Непосвященные, а таких среди знакомых Сергея Ильича имелось
большинство, весьма смутно представляли себе характер и объем работы,
которой занимался он. Люди эти были бы поражены, узнав, что Подгорское
отделение Инюрколлегии ведет одновременно сотни наследственных дел, разных
по сюжетам, коллизиям и сложности. Шесть человек - весь штат - завалены
бумагами, и для тех, кто посещает отделение по своим личным вопросам, его
три комнаты с письменными столами и шкафами кажутся обычной конторой.
Возможно от десятков других дел, которыми параллельно занимался Сергей
Ильич, дело Бучинского отличалось очень уж внушительной суммой наследства,
отсутствием наследников и сложностью их поисков, в то время, как в иных
случаях наследники иногда отыскивались сравнительно быстро или являлись
сами, чтобы заявить о себе.
33
Утренняя почта, поступавшая в архив, складывалась на письменном столе
Надежды Францевны аккуратной стопкой, обязательно слева, возле телефона и
таким образом, чтоб большие конверты всегда лежали снизу. Надежда
Францевна никогда не надрывала их, чтобы вытащить содержимое, у нее
имелись длинные ножницы, ими она отрезала тоненькую полоску с краю,
предварительно посмотрев конверт на просвет, и опорожнив его, никогда
сразу не выбрасывала, ибо случались письма и запросы, когда авторы,
ожидающие ответа, обратный адрес указывали только на конверте.
Всем этим нехитрым премудростям деловодства Надежда Францевна обучала
и своих молодых подчиненных, но тех это только смешило и раздражало, как
начальственная старомодная прихоть. "Она еще заведет костяные ножи, чтобы
разрезать книги", - посмеивались они, глядя на аккуратно вскрытый пакет,
пришпиленный скрепкой к бумагам, поступавшим в тот или иной отдел...
Так, орудуя ножницами, Надежда Францевна добралась до лежавшей под
самым спудом большой заказной бандероли. Она была завернута в плотную
желто-серую бумагу. Надежда Францевна повертела бандероль, перевернула,
глянула на штемпель - местный, Подгорский, обратный адрес - главпочтамт,
до востребования, фамилия неразборчива. Адрес архива и обратный были
написаны крупными буквами.
Сняв оберточную бумагу, Надежда Францевна обнаружила в ней красную
папку из плотного картона, еще с довоенных времен (сейчас такие не
выпускают) с надписью наверху фиолетовыми потускневшими чернилами: "Для
передачи в ГАПО [ГАПО - Государственный архив Подгорской области; фонд
Р-587, опись 4, единица хранения 2] Ф.Р-587, оп.4, ед.хр.2. Оригинал". А
поперек папки нетерпеливым сильно наклоненным почерком бежала черная,
вроде тушью выведенная строчка: "Штабные документы партизанской бригады
"Месть".
Надежда Францевна прикрыла глаза, уронила руки на папку,
почувствовала, что вот-вот расплачется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62