В машине стало душно,
к тому же в салон откуда-то гнало горячий дух бензина. Сергею Ильичу
сделалось дурно, пытался все время вздохнуть полной грудью, перевести
дыхание, но не мог, что-то тяжко легло поперек горла, начиналась головная
боль. Хотелось крикнуть, чтоб остановили автобус, выскочить, лечь среди
поля, закрыв глаза, и дышать, дышать...
В таком состоянии он доехал до Ужвы, ни о чем стороннем уже не думая.
Тут же на площади, где была конечная остановка, он посидел на скамье,
передохнул, покурил и двинулся на Черешневую улицу.
Калитка дома номер пять оказалась запертой, окна затворены и за
стеклами видны были глухие шторы. Во дворе ни души. Постояв какое-то время
и убедившись, что дом пуст, Сергей Ильич направился к соседней, справа,
калитке, скобой поднял щеколду, вошел во двор и по шуршащей гравийной
дорожке поднялся на крылечко, постучал в крашеную белую дверь.
- Входите, открыто! - раздался голос.
Войдя, Сергей Ильич не сразу увидел в темноватой прихожей хозяина,
который склонившись, переливал из молочного бидона в трехлитровую банку
тягучий, приторно пахший цветами мед.
- Вы ко мне? - выпрямляясь и вытирая руки мокрой тряпкой, спросил
хозяин. - Проходите, - он первым прошел в дверь, распахнутую в светлую
кухню. И Сергей Ильич разглядел его - невероятно худого, плоскогрудого, в
старенькой желтой с коричневыми полосками сорочке, заправленной в
широченные брюки, державшиеся на подтяжках.
- Здравствуйте, - сказал Сергей Ильич. - Извините за вторжение. Я,
собственно, к соседке вашей, Ульяне Васильевне. Но там, по-моему, никого
нет.
- Никого, - сказал хозяин. - А вы, простите, откуда будете?
- Из области. Я юрист. Приехал по важному для нее делу.
- Ульяна в больнице. Инсульт у нее. Вас как звать?
- Сергей Ильич.
- А меня Марьян Зенонович.
- Как ее здоровье? - спросил Сергей Ильич.
- Плохо. Надежды мало.
- Марьян Зенонович, вы хорошо знали их семью, Ульяну Васильевну, ее
мужа? Понимаете, мне нужно кое-что уточнить о ее родне. Скажу вам
откровенно, речь идет о наследстве.
- Ишь ты, как! - хозяин весело вскинул руками. - Все расскажу, что
знаю, может и мне чего перепадет из наследства того, - он добродушно
рассмеялся и уже серьезно сказал: - Семью их знаю тридцать четыре года,
как переехали сюда в сорок шестом из Хабаровска, так мы рядом и живем,
строились тут разом. Я Антону помогал, Бабичу покойному, он мне.
Спрашивайте, скажу, что помню.
- Откуда они родом?
- Антон Бабич, значит муж Ульяны, коренной дальневосточник,
хабаровский. Рассказывал, что дед его из казаков уральских. В середине
прошлого века чуть ли не всей деревней переселились в дальневосточные края
с Урала.
- А Ульяна Васильевна?
- Тоже из тех мест. После революции оба оказались за границей, в
Хабине или Хибине, не помню точно.
- В Харбине, наверное?
- Наверное. Там познакомились, там и поженились. А уж после этой
войны, в сорок шестом вернулись. В родных местах, дальневосточных, что-то
не понравилось им, подались сюда. Так мы и познакомились.
- А детей у них нет?
- Нет. Как говорится, бог не дал.
- Марьян Зенонович, братья, сестры у Ульяны Васильевны есть?
- Одна сестра была, Мария, умерла еще в шестьдесят третьем. Тоже с
ними приехала, но жила в Подгорске.
- Ульяна Васильевна никогда не упоминала о какой-нибудь родне за
границей?
- Как не упоминала?! Рассказывала, что какой-то троюродный дядька,
царский офицер, ушел с белыми в этот Харбин, а потом уплыл в Америку, там
и помер. А сын его еще жив, в Америке, фермер, увезли его мальчонкой, он
моложе Ульяны лет вроде на пять. Письма ей пишет. Редко, правда, так через
год-два пришлет письмишко. За минувший год да за этот было письмо, как раз
за неделю до Ульяниной болезни.
- А как его фамилия?
- Вот этого не знаю. Мне-то фамилии ни к чему.
- Марьян Зенонович, а что потянуло Бабичей в наши края? Может быть,
какие-нибудь родственники нашлись тут?
- Ну что потянуло? Разве человек точно знает, почему ему другие места
повидать охота? Там жили они на одном краю земли, а тут уже другой ее
край. Интересно же, какой он, другой конец земли! А может, когда вернулись
из-за границы, неуютно им стало на прежнем, родном месте, - со значением
сказал он и взглянул на Сергея Ильича: понял ли тот, о чем речь. - А вот
родни тут у них никакой не было, знакомых никого, не то что души кровной.
Это точно знаю. Сперва одиноко жилось им, пока не обзнакомились. Ульяна
лаборанткой в поликлинике работала, а Антон бухгалтером на сахзаводе.
- Спасибо, Марьян Зенонович, - встал Сергей Ильич. - У меня к вам
просьба: то, ради чего я приехал сюда, пока в стадии изучения, все
проверяется, поэтому не хотелось бы, чтоб посторонние знали. Народ ведь у
нас любопытный, любит такие новости, пойдут слухи. А дело при проверке
может обернуться ошибкой.
- Это уж точно, что слухи любят у нас, - улыбнулся хозяин. - Мой
сосед, что с той стороны ульяниного дома, прослышал, что мед у меня берут
даже из Подгорска, тоже слух придумал: Марьян, мол, сахарным сиропом мед
разбавляет... Так что насчет вашего вопроса вы не беспокойтесь. Мы тут на
кухне с вами поговорили, на кухне все и останется, вьюшка в плите открыта,
через поддувало в дымоход и вытянет, в небо улетит, а там лови, -
засмеялся он, провожая Сергея Ильича до калитки...
Из Ужвы Сергей Ильич вернулся в половине третьего, с автостанции
трамваем поехал на работу, хотя чувствовал себя дурно, вяло, даже есть не
хотелось. Но придя к себе, заварил крепкого чая, достал из кейса
бутерброды, которыми снабдила ж ена, и заставил себя поесть, а чаю выпил
даже два стакана - один сладкий, другой без сахара, чтоб ощутить вкус
первой заварки.
Потом, покуривая, он думал о том, что фамилию Бабич с
генеалогического древа Михаила Бучинского теперь можно отрубить. По всем
признакам тут однофамильцы. Михаил Бучинский - из этих мест, галицийских
корней, а тот Бучинский, - родственник Ульяны Бабич, - натуральный
дальневосточник да еще из уральских, видимо, яицких казаков. Уж слишком
большой этно-географический разброс, такая кровная близость в галицких
родословных почти не встречается. Кроме того, что самое главное, -
дальневосточный Бучинский жив, Бабич получила от него письмо не так давно,
а Бучинский-наследодатель умер полгода назад.
Придя к такому выводу, Сергей Ильич принялся за почту. Его ждали
письма из Белоруссии и Литвы. Трабский сельсовет Ивьевского района
Гродненской области извещал, что интересующий Инюрколлегию Бучинский
Михаил Степанович в населенном пункте Троки не проживал и не проживает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
к тому же в салон откуда-то гнало горячий дух бензина. Сергею Ильичу
сделалось дурно, пытался все время вздохнуть полной грудью, перевести
дыхание, но не мог, что-то тяжко легло поперек горла, начиналась головная
боль. Хотелось крикнуть, чтоб остановили автобус, выскочить, лечь среди
поля, закрыв глаза, и дышать, дышать...
В таком состоянии он доехал до Ужвы, ни о чем стороннем уже не думая.
Тут же на площади, где была конечная остановка, он посидел на скамье,
передохнул, покурил и двинулся на Черешневую улицу.
Калитка дома номер пять оказалась запертой, окна затворены и за
стеклами видны были глухие шторы. Во дворе ни души. Постояв какое-то время
и убедившись, что дом пуст, Сергей Ильич направился к соседней, справа,
калитке, скобой поднял щеколду, вошел во двор и по шуршащей гравийной
дорожке поднялся на крылечко, постучал в крашеную белую дверь.
- Входите, открыто! - раздался голос.
Войдя, Сергей Ильич не сразу увидел в темноватой прихожей хозяина,
который склонившись, переливал из молочного бидона в трехлитровую банку
тягучий, приторно пахший цветами мед.
- Вы ко мне? - выпрямляясь и вытирая руки мокрой тряпкой, спросил
хозяин. - Проходите, - он первым прошел в дверь, распахнутую в светлую
кухню. И Сергей Ильич разглядел его - невероятно худого, плоскогрудого, в
старенькой желтой с коричневыми полосками сорочке, заправленной в
широченные брюки, державшиеся на подтяжках.
- Здравствуйте, - сказал Сергей Ильич. - Извините за вторжение. Я,
собственно, к соседке вашей, Ульяне Васильевне. Но там, по-моему, никого
нет.
- Никого, - сказал хозяин. - А вы, простите, откуда будете?
- Из области. Я юрист. Приехал по важному для нее делу.
- Ульяна в больнице. Инсульт у нее. Вас как звать?
- Сергей Ильич.
- А меня Марьян Зенонович.
- Как ее здоровье? - спросил Сергей Ильич.
- Плохо. Надежды мало.
- Марьян Зенонович, вы хорошо знали их семью, Ульяну Васильевну, ее
мужа? Понимаете, мне нужно кое-что уточнить о ее родне. Скажу вам
откровенно, речь идет о наследстве.
- Ишь ты, как! - хозяин весело вскинул руками. - Все расскажу, что
знаю, может и мне чего перепадет из наследства того, - он добродушно
рассмеялся и уже серьезно сказал: - Семью их знаю тридцать четыре года,
как переехали сюда в сорок шестом из Хабаровска, так мы рядом и живем,
строились тут разом. Я Антону помогал, Бабичу покойному, он мне.
Спрашивайте, скажу, что помню.
- Откуда они родом?
- Антон Бабич, значит муж Ульяны, коренной дальневосточник,
хабаровский. Рассказывал, что дед его из казаков уральских. В середине
прошлого века чуть ли не всей деревней переселились в дальневосточные края
с Урала.
- А Ульяна Васильевна?
- Тоже из тех мест. После революции оба оказались за границей, в
Хабине или Хибине, не помню точно.
- В Харбине, наверное?
- Наверное. Там познакомились, там и поженились. А уж после этой
войны, в сорок шестом вернулись. В родных местах, дальневосточных, что-то
не понравилось им, подались сюда. Так мы и познакомились.
- А детей у них нет?
- Нет. Как говорится, бог не дал.
- Марьян Зенонович, братья, сестры у Ульяны Васильевны есть?
- Одна сестра была, Мария, умерла еще в шестьдесят третьем. Тоже с
ними приехала, но жила в Подгорске.
- Ульяна Васильевна никогда не упоминала о какой-нибудь родне за
границей?
- Как не упоминала?! Рассказывала, что какой-то троюродный дядька,
царский офицер, ушел с белыми в этот Харбин, а потом уплыл в Америку, там
и помер. А сын его еще жив, в Америке, фермер, увезли его мальчонкой, он
моложе Ульяны лет вроде на пять. Письма ей пишет. Редко, правда, так через
год-два пришлет письмишко. За минувший год да за этот было письмо, как раз
за неделю до Ульяниной болезни.
- А как его фамилия?
- Вот этого не знаю. Мне-то фамилии ни к чему.
- Марьян Зенонович, а что потянуло Бабичей в наши края? Может быть,
какие-нибудь родственники нашлись тут?
- Ну что потянуло? Разве человек точно знает, почему ему другие места
повидать охота? Там жили они на одном краю земли, а тут уже другой ее
край. Интересно же, какой он, другой конец земли! А может, когда вернулись
из-за границы, неуютно им стало на прежнем, родном месте, - со значением
сказал он и взглянул на Сергея Ильича: понял ли тот, о чем речь. - А вот
родни тут у них никакой не было, знакомых никого, не то что души кровной.
Это точно знаю. Сперва одиноко жилось им, пока не обзнакомились. Ульяна
лаборанткой в поликлинике работала, а Антон бухгалтером на сахзаводе.
- Спасибо, Марьян Зенонович, - встал Сергей Ильич. - У меня к вам
просьба: то, ради чего я приехал сюда, пока в стадии изучения, все
проверяется, поэтому не хотелось бы, чтоб посторонние знали. Народ ведь у
нас любопытный, любит такие новости, пойдут слухи. А дело при проверке
может обернуться ошибкой.
- Это уж точно, что слухи любят у нас, - улыбнулся хозяин. - Мой
сосед, что с той стороны ульяниного дома, прослышал, что мед у меня берут
даже из Подгорска, тоже слух придумал: Марьян, мол, сахарным сиропом мед
разбавляет... Так что насчет вашего вопроса вы не беспокойтесь. Мы тут на
кухне с вами поговорили, на кухне все и останется, вьюшка в плите открыта,
через поддувало в дымоход и вытянет, в небо улетит, а там лови, -
засмеялся он, провожая Сергея Ильича до калитки...
Из Ужвы Сергей Ильич вернулся в половине третьего, с автостанции
трамваем поехал на работу, хотя чувствовал себя дурно, вяло, даже есть не
хотелось. Но придя к себе, заварил крепкого чая, достал из кейса
бутерброды, которыми снабдила ж ена, и заставил себя поесть, а чаю выпил
даже два стакана - один сладкий, другой без сахара, чтоб ощутить вкус
первой заварки.
Потом, покуривая, он думал о том, что фамилию Бабич с
генеалогического древа Михаила Бучинского теперь можно отрубить. По всем
признакам тут однофамильцы. Михаил Бучинский - из этих мест, галицийских
корней, а тот Бучинский, - родственник Ульяны Бабич, - натуральный
дальневосточник да еще из уральских, видимо, яицких казаков. Уж слишком
большой этно-географический разброс, такая кровная близость в галицких
родословных почти не встречается. Кроме того, что самое главное, -
дальневосточный Бучинский жив, Бабич получила от него письмо не так давно,
а Бучинский-наследодатель умер полгода назад.
Придя к такому выводу, Сергей Ильич принялся за почту. Его ждали
письма из Белоруссии и Литвы. Трабский сельсовет Ивьевского района
Гродненской области извещал, что интересующий Инюрколлегию Бучинский
Михаил Степанович в населенном пункте Троки не проживал и не проживает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62