- Тоже мне сейф, - засмеялся тот, что держал свечу.
Они вошли в отсек. Вдоль стены стояло несколько ящиков.
- Тащи сумку.
Загрузились быстро, приблизились ко второй двери. Тут пришлось
повозиться. Один из них кашлянул и погасла свеча.
- Я читал, что на фронте простуженных, когда шли за "языком", в
разведку не брали, - сказал главный.
- Сейчас зажгу. - Он долго чиркал спичками. - Отсырели, что ли?
- Тут кислороду мало.
Щеколда была плотно прижата к двери и вогнать ломик не удавалось.
Пришлось всунуть его в замочную скобу и попробовать вырвать ее из гнезда.
Но это был надежный лодочный замок.
- Да ну его к черту! Идем отсюда, - сказал тот, что держал свечу.
- Заткнись, - сипло дыша от натуги, отозвался напарник. Наконец
сообразил: воткнул стальной прут в дужку щеколды и с силой несколько раз
подналег. - Вот так, - сказал, выдирая дужку из двери. - Ну, что тут на
закуску? - засмеялся, распахивая дверь.
На полу стояло три или четыре плотно заколоченных ящика. Это были
старые немецкие из-под снарядов ящики, сохранившие свой серо-зеленый цвет
и даже черную маркировку через трафарет. Поверху шли слабенькие, чуть ли
не из жести петли, но в них - никаких замков, просто закрученные на
несколько витков куски хрупкой алюминиевой проволоки.
Они вскрыли два ящика без всяких усилий, но в них оказалось вовсе не
то, на что рассчитывали.
- Труха, - сказал разочарованно главный. - Идем. Гаси свечу.
Вышли во тьму коридора, и в этот момент откуда-то к их ногам метнулся
кружок света от карманного фонарика. Глянув в конец подземелья, где шли к
выходу каменные ступени, они увидели в дверном проеме человеческую фигуру.
Укоротив длину луча, словно подтянув его к себе, человек светил уже под
ноги и медленно спускался.
- Бежим в конец! Но тихо, - прошептал главный.
Взявшись за две ручки тяжелой сумки, стараясь прижиматься к стене,
они, крадучись, достигли тупикового конца коридора и спрятались за широкий
выступ фундаментной кладки. Осторожно выглянув, увидели, что неизвестный и
нежданный посетитель вошел в один из отсеков. Находился там долго, все
время фонарик не гас, и слабое свечение падало оттуда в коридор, словно
отрезая им дорогу к бегству.
- Курить охота, - прошептал один.
- А может спеть чего-нибудь хочешь, вголос?
- Ладно тебе.
Фонарик на какое-то мгновение погас, неизвестный вышел, послышались
неуверенные шаги, снова вспыхнул луч, теперь человек светил на ступеньки,
поднимаясь к выходу. Наверху осторожно скрипнула прикрытая им дверь, и
наступила тишина...
Минут через пятнадцать они покинули свое укрытие. Закурили, жадно
затягиваясь, и подхватив сумку, двинулись к лестнице.

20
Пришло время каких-то результатов. Каждый день поступали письма. Но
даже те, что ничего не проясняли в поиске или крушили надежду, тоже
являлись для Сергея Ильича результатом. Пришло, однако, письмо и иного,
полезного свойства.
"...Инюрколлегия. Весьма срочно.
Дело Майкла Бучински. Ваш N_Р-935.
Нами получена точная информация от фирмы Стрезера, что наследодатель
родился 8 апреля 1918 г. в Подгорске. Мать его звали Анелия, урожденная
Радомская. Имя отца указано как Стефан, возможно, Степан Бучински. В
эмиграционном заявлении Майкл Бучински в 1950 году указал, что его
родители умерли и что у него был брат Александр, который проживал в
г.Подгорске. По образованию наследодатель был врачом. В дополнение к
нашему письму направляем фотокопии трех документов, полученных нами от
адвокатской фирмы Стрезера. Они просят уделить этому делу особое внимание
и как можно скорее найти наследников. Учитывая сумму наследства, мы со
своей стороны просим принять самые энергичные меры по их розыску.
Приложение: упомянутое на трех листах..."
Документы были схвачены заморской скрепкой. Освободив их, Сергей
Ильич разложил три листка веером.
"City of New-York. Departament of Hopa". Это была анкета Департамента
больниц Нью-Йорка, заполненная собственноручно:
"Бучински Майкл, - гласил перевод. - Родился 8 апреля 1918 г. в
Подгорске (Галиция). В мае 1936 г. окончил гимназию "Освята" в Варшаве. С
1936 г. по 1939 г. учился на медицинском факультете Подгорского
университета. С 1945 г. по 1949 г. продолжал образование в университете в
Эрлангене (Западная Германия). Там же получил диплом врача. С 1949 г. по
1950 г. работал в городской больнице Нюренберга. С 1950 г. по 1951 г. -
врач в госпитале американской армии в Париже".
Чисто профессионально-служебная анкета.
Следующий документ назывался "Dependent's proposed special findings
of fact under 23(с) of the federal rules of criminal procedure".
Не без труда Сергей Ильич с помощью словаря перевел его смысл. Звучал
он как "Специальный поиск фактов по 23-й статье федеральных правил
криминальных процедур". По-нашему это была краткая биографическая справка
для листка по учету кадров. Из нее явствовало: "Бучински Майкл родился 8
апреля 1918 года в Подгорске (Галиция). Был студентом-медиком. Когда
началась вторая мировая война, в 1939 г. мобилизован в польскую армию.
Попал в плен к немцам. В 1940 году бежал из лагеря военнопленных в
Варшаву, где присоединился к польскому подполью Сопротивления. Был схвачен
гестапо, приговорен к расстрелу, но уцелел и бежал в Подгорск, где опять
примкнул к подполью. Снова был арестован немцами, и без суда посажен в
тюрьму, где просидел с апреля по ноябрь 1943 года. Из тюрьмы переведен в
Дахау. После освобождения американской армией работал в эвакогоспитале
американской армии до сентября 1945 года и продолжал образование в
университете Эрлангена. Окончил его в 1949 году. Принят на должность врача
в городскую боль ницу Нюренберга. Занимал ее до 1950 года. Переехал в
Париж, где работал врачом в госпитале американской армии вплоть до
переезда в США в 1951 году".
Затем он обратился к третьему документу: "The United States of
America. N_6370. To beigiven of the person naturalised".
Это понял сразу, окинув взглядом весь лист - натурализационная
анкета, в ней указывались, помимо всего, внешние признаки: комплекция,
цвет волос, глаз, рост, вес. Рисунок изображал кусок пиджачного рукава с
белой манжетой, высунувшуюся из него кисть с указующим перстом на личную
подпись, штат, город и адрес Майкла Бучински. Тут же слева большая его
фотография, а на ней внизу еще раз личная подпись и печать. Все
заключалось, как бы подводило черту в жизни Майкла Бучински, надписью -
"Departament of justice". Министерство юстиции.
Документы являли собой ксерокопии, в том числе и фотография. И не в
первый раз Сергей Ильич подивился четкости, техническому совершенству той
невидимой ему копировальной машины, на которой все это было повторено с
оригинала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62