В этот день, он один раз даже попытался поесть, здраво рассудив, что при такой работе, как постоянная ходьба и переноска тяжестей, необходимо пополнить тратившуюся при этом энергию, но ничего толком съесть так и не смог – кусок просто не лез во горло. Стресс делал свое дело, а умный организм мобилизовав все свои силы на борьбу со сложившимися обстоятельствами, не мог выделить даже немного энергии для приема и переваривания пищи.
По по мере продвижения, джунгли менялись буквально на глазах. Видимо это было нестабильное, постоянно меняющееся образование. То Роберт попадал на абсолютно непролазный участок, где бушующая растительность нижнего яруса, переплетаясь у самой поверхности образовывала непроходимые заросли. Такие места ему приходилось обходить, даже мысли не возникало ломиться сквозь буйство молодняка. В противоположность этим, залитым светом участкам, больше было угрюмых и темных, в которых верхние, хорошо сформировавшиеся ярусы, полностью заглушили нижние, припочвенные слои. В таких местах передвигаться было намного легче, даже не смотря на то, что лишенная какой бы то ни было растительности почва была устлана не менее чем полуметровым, рыхлым слоем растительных остатков, давая питательную основу не только для деревьев-великанов, но убежище и пищу огромному полчищу насекомых, бактерий и грибков, которые выполняя строго определенную природой роль, даже не подозревали об этом, а рождались, порождали подобных себе и умирали, находясь в полной уверенности, что весь этот мир создан специально для них и они в нем самые главные.
Пока Роберту не встретилось ничего опасного, конечно из того, что он мог заметить и осознать. О незримой опасности думать не хотелось, тем более, что ее не было видно. Правда, один раз он оказался на пути протоптанном какими-то странными насекомыми, переносившими куда-то прелые веточки и живые, зеленые листья. Их было так много, что не смотря на незначительные размеры, Роберту пришлось побыстрее освободить этому племени дорогу. Гнезда он не заметил, но по количеству особей, покрывших плотным ковром всю дорогу жизни, можно было судить о его гигантских размерах.
Сумерки внезапно, без предупреждения, как это и бывает в джунглях, накрыли своим пологом и без того сумрачное пространство нулевого яруса. Роберт, видя, что нет больше возможности двигаться дальше, стал кружить в поисках подходящего места для ночлега. В том, что это необходимо было сделать, не оставили никаких сомнений изменяющийся по мере сгущения сумерек характер звуков издаваемых джунглями. Куда-то делось беззаботное пересвистывание разноцветных, юрких птичек, которые Роберту в течении дня иногда попадались на глаза, а взамен им джунгли все больше наполнялись звуками совершенно другой природы. Зычные рыки и душераздирающие, затяжные завывания слышались с разных сторон, поначалу, как-то несмело и разрозненно, но потом, видимо в чем-то убедившись или просто как следует проснувшись, обладатели этих голосов стали покрикивать более уверено и часто.
У этих джунглей оказалась и ночная жизнь, хотя Роберт и надеялся, что таковая отсутствует, но она была и зычно подавала в доказательство этого свой голос. Дело в том, что все время, которое он находился на Карманте(3), это была первая ночь, которую ему предстояло провести на свежем воздухе. Ведь и во время транспортировки его с группой на плантации и все время на самих плантациях, на ночь их всегда загоняли в ангары не разрешая никакого передвижения в темное время суток даже по территории лагеря. Это могло быть и простым условием режима, направленным на облегчение обязанностей надзирателей и дающее им отдых от надоевших за день подопечных. Но это могло быть и нечто другое. Хотя сквозь толстые панели ангаров нельзя было услышать звуки долетающие из джунглей, но пулеметные очереди слышно было отчетливо. Теперь, после побега он знал, что это были за пулеметы.
На глаза попался участок, на котором росли только огромные деревья. У одного из них кора имела какое-то рваное строение. По ней вполне можно было добраться до первой развилки широченных ветвей.
От ночлега на поверхности Роберт отказался сразу, как только услышал первые пробы голоса, неизвестных пока ему животных. И где только силы взялись! Еще недавно ему казалось, что он не в состоянии пройти и ста метров, а сейчас он лез по торчащим выпуклым сегментам коры с легкостью заправского альпиниста.
Добравшись до развилки он обнаружил довольно просторную площадку, на которой с минимальным комфортом могли разместиться несколько человек. Молодые побеги, проросшие по краю площадки повышали качество убежища, делая его незаметным с поверхности и делая невозможным падение во сне, хотя на незаметность своего убежища Роберт меньше всего надеялся. Те, у кого могло бы возникнуть желание им пообедать, учитывая их ночной образ жизни, привыкли видимо, полагаться больше не на зрение, а на более тонкие и развитые органы чувств, и это больше всего беспокоило Роберта.
Он залег в своей импровизированной берлоге таким образом, что единственный возможный путь сюда находился под его вниманием и щелкнул переключателем на своем плазмомете. Пискнув, оружие зажгло свой красный глаз индикатора процесса зарядки в внимательно посмотрело на на своего нового хозяина, не найдя ничего предосудительно ни в его внешности, ни в месте, в котором его включили, красный огонек индикатора подготовительного процесса сменился зеленым, сигнализируя о том, что оружие готово убивать, только дай знак.
Немного перекусив в своем убежище, Роберт почувствовал себя немного лучше, а то, что пока не нужно было никуда бежать его несколько успокоило. Он решил не спать всю ночь и сторожить себя – возня и редкие, но мощные крики доносились с разных сторон. Через некоторое время он с ужасом обнаружил, что засыпает, как он не боролся с усталостью, но она как всегда оказывалась сильнее. В конце концов, невероятным усилием воли он заставил себя встать и долго возился привязывая оружие, делая некое подобие охотничьего настороженного самострела, получившие широкое распространение в отброшенных мирах. Направив его на предполагаемый вход в свое убежище и подвязав ленту к спуску, протянул ее через узкое пространство входа, закрепил, и повалился на поросшее мягким мхом дерево, забывшись бездонным сном.
Глава 13. Побег.
Керон сидел в неудобном кресле отсека для десанта и клевал носом, время от времени бросая взгляд едва приоткрытых глаз на расположенный рядом иллюминатор. За толстым, бронированным стеклом бились в агонии сполохи бледно-фиолетового пламени. Челнок шел вне пространства и времени, сквозь тунель сформированный его генераторами полей, сквозь необъятные умом пространства Вселенной, тем не менее был вполне материальным и реальным настолько, насколько реальна смерть всего, когда либо рожденного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
По по мере продвижения, джунгли менялись буквально на глазах. Видимо это было нестабильное, постоянно меняющееся образование. То Роберт попадал на абсолютно непролазный участок, где бушующая растительность нижнего яруса, переплетаясь у самой поверхности образовывала непроходимые заросли. Такие места ему приходилось обходить, даже мысли не возникало ломиться сквозь буйство молодняка. В противоположность этим, залитым светом участкам, больше было угрюмых и темных, в которых верхние, хорошо сформировавшиеся ярусы, полностью заглушили нижние, припочвенные слои. В таких местах передвигаться было намного легче, даже не смотря на то, что лишенная какой бы то ни было растительности почва была устлана не менее чем полуметровым, рыхлым слоем растительных остатков, давая питательную основу не только для деревьев-великанов, но убежище и пищу огромному полчищу насекомых, бактерий и грибков, которые выполняя строго определенную природой роль, даже не подозревали об этом, а рождались, порождали подобных себе и умирали, находясь в полной уверенности, что весь этот мир создан специально для них и они в нем самые главные.
Пока Роберту не встретилось ничего опасного, конечно из того, что он мог заметить и осознать. О незримой опасности думать не хотелось, тем более, что ее не было видно. Правда, один раз он оказался на пути протоптанном какими-то странными насекомыми, переносившими куда-то прелые веточки и живые, зеленые листья. Их было так много, что не смотря на незначительные размеры, Роберту пришлось побыстрее освободить этому племени дорогу. Гнезда он не заметил, но по количеству особей, покрывших плотным ковром всю дорогу жизни, можно было судить о его гигантских размерах.
Сумерки внезапно, без предупреждения, как это и бывает в джунглях, накрыли своим пологом и без того сумрачное пространство нулевого яруса. Роберт, видя, что нет больше возможности двигаться дальше, стал кружить в поисках подходящего места для ночлега. В том, что это необходимо было сделать, не оставили никаких сомнений изменяющийся по мере сгущения сумерек характер звуков издаваемых джунглями. Куда-то делось беззаботное пересвистывание разноцветных, юрких птичек, которые Роберту в течении дня иногда попадались на глаза, а взамен им джунгли все больше наполнялись звуками совершенно другой природы. Зычные рыки и душераздирающие, затяжные завывания слышались с разных сторон, поначалу, как-то несмело и разрозненно, но потом, видимо в чем-то убедившись или просто как следует проснувшись, обладатели этих голосов стали покрикивать более уверено и часто.
У этих джунглей оказалась и ночная жизнь, хотя Роберт и надеялся, что таковая отсутствует, но она была и зычно подавала в доказательство этого свой голос. Дело в том, что все время, которое он находился на Карманте(3), это была первая ночь, которую ему предстояло провести на свежем воздухе. Ведь и во время транспортировки его с группой на плантации и все время на самих плантациях, на ночь их всегда загоняли в ангары не разрешая никакого передвижения в темное время суток даже по территории лагеря. Это могло быть и простым условием режима, направленным на облегчение обязанностей надзирателей и дающее им отдых от надоевших за день подопечных. Но это могло быть и нечто другое. Хотя сквозь толстые панели ангаров нельзя было услышать звуки долетающие из джунглей, но пулеметные очереди слышно было отчетливо. Теперь, после побега он знал, что это были за пулеметы.
На глаза попался участок, на котором росли только огромные деревья. У одного из них кора имела какое-то рваное строение. По ней вполне можно было добраться до первой развилки широченных ветвей.
От ночлега на поверхности Роберт отказался сразу, как только услышал первые пробы голоса, неизвестных пока ему животных. И где только силы взялись! Еще недавно ему казалось, что он не в состоянии пройти и ста метров, а сейчас он лез по торчащим выпуклым сегментам коры с легкостью заправского альпиниста.
Добравшись до развилки он обнаружил довольно просторную площадку, на которой с минимальным комфортом могли разместиться несколько человек. Молодые побеги, проросшие по краю площадки повышали качество убежища, делая его незаметным с поверхности и делая невозможным падение во сне, хотя на незаметность своего убежища Роберт меньше всего надеялся. Те, у кого могло бы возникнуть желание им пообедать, учитывая их ночной образ жизни, привыкли видимо, полагаться больше не на зрение, а на более тонкие и развитые органы чувств, и это больше всего беспокоило Роберта.
Он залег в своей импровизированной берлоге таким образом, что единственный возможный путь сюда находился под его вниманием и щелкнул переключателем на своем плазмомете. Пискнув, оружие зажгло свой красный глаз индикатора процесса зарядки в внимательно посмотрело на на своего нового хозяина, не найдя ничего предосудительно ни в его внешности, ни в месте, в котором его включили, красный огонек индикатора подготовительного процесса сменился зеленым, сигнализируя о том, что оружие готово убивать, только дай знак.
Немного перекусив в своем убежище, Роберт почувствовал себя немного лучше, а то, что пока не нужно было никуда бежать его несколько успокоило. Он решил не спать всю ночь и сторожить себя – возня и редкие, но мощные крики доносились с разных сторон. Через некоторое время он с ужасом обнаружил, что засыпает, как он не боролся с усталостью, но она как всегда оказывалась сильнее. В конце концов, невероятным усилием воли он заставил себя встать и долго возился привязывая оружие, делая некое подобие охотничьего настороженного самострела, получившие широкое распространение в отброшенных мирах. Направив его на предполагаемый вход в свое убежище и подвязав ленту к спуску, протянул ее через узкое пространство входа, закрепил, и повалился на поросшее мягким мхом дерево, забывшись бездонным сном.
Глава 13. Побег.
Керон сидел в неудобном кресле отсека для десанта и клевал носом, время от времени бросая взгляд едва приоткрытых глаз на расположенный рядом иллюминатор. За толстым, бронированным стеклом бились в агонии сполохи бледно-фиолетового пламени. Челнок шел вне пространства и времени, сквозь тунель сформированный его генераторами полей, сквозь необъятные умом пространства Вселенной, тем не менее был вполне материальным и реальным настолько, насколько реальна смерть всего, когда либо рожденного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167