Два раза ими пытались пообедать, но хищники заплатили за свое желание жизнью. В обеих случаях это были большие по размерам но разные по окраске кошачьи. Движение сильно замедляли неподъемные мешки с припасами и тяжелое оружие, но в этих местах выжить без этих двух вещей был способен только зверь.
До болот они и добрались к середине следующего дня и вот уже шел четвертый день, как они двигались вдоль размытой границы леса и заболоченных участков. Очень редко удавалось выйти на сухое место. В основном они брели по колено в затхлой, мутной воде, иногда проваливаясь по пояс и глубже. Когда кого-то из друзей, идущего первым подводила интуиция и он глубоко уходил в вонючую жижу, гробовую тишину болот, нарушала длинная связка проклятий. Изредка на подобную тираду отвечала протяжным уханьем какая-то тварь. Им не разу не удалось увидеть хозяина голоса, но или это животное было широко распространено среди болот, или преследовало путников, но его голос друзьям уже стал надоедать.
– Как ты себя чувствуешь? – Спросил Роберт после часового молчания, выбираясь на сухое место.
– Так себе, – со скрипом произнес Керон, выбрасывая через голову на сухое свой мешок.
– Понял. Тогда давай немного передохнем и осмотрим ноги.
После первого дня блужданий по колено в воде, на привале, они обнаружили на своих ногах приличное количество присосавшихся болотных паразитов, которых интересовала только свежая, теплая кровь. В основном это были плотные, черные червяки, которые извиваясь плавали в мутной воде огромными количествами. Они хотя и сильно присасывались, но утолив голод отпадали сами, оставляя на коже только долго кровоточащую ранку. Видимо они вводили в рану какой-то состав, препятствующий свертыванию крови. Хуже дело обстояло с другими паразитами. Это были по виду точно такие же червячки, только в несколько раз меньше. Этих не устраивало просто насосаться крови и отвалить. Они старались залезть в мышечную ткань. У них это получалось очень медленно и что самое удивительное, полностью безболезненно для жертвы. Их приходилось долго доставать. Упругое, тоненькое тельце никак не хотело выходить из живой плоти, предпочитая быть порванным, но не лишиться достигнутого.
Когда Керон на первом из привалов обнаружил у себя на ногах целую кучу и тех и других, он был в таком ужасе, что не знал что и делать. Это Керон, который в своей жизни видел столько всякой всячины, что не все они сохранились даже в его памяти, что же тогда говорить о Роберте, который вырос в созданной руками человека среде и только на Отстойнике К3/09 впервые столкнулся с проявлениями живой природы. Он был просто в шоке от такой наглости. Не стесняясь криков боли, они единственным ножом соскребали со своих ног одних и мучительно долго доставали других. Облегчение приносило только обезбаливающие препараты из аптечки, которые они круто смешивали с антибиотиками.
Паразитов на этот раз оказалось всего несколько штук – тщательная шнуровка сапог и аккуратно заправленные в них штаны защитных комбинезонов давали свой результат. Роберт морщась от боли, мастерски достал из кожи правой голени извивающегося, черненького червячка и носком своего сапога, превратил его в мокрое, кровавое место, на поросшей мхом коре, опасно наклонившегося, старого дерева.
– Эти болота оказались намного больше, чем мы думали, – сказал он. – Сколько по твоему мы уже прошли?
– Откуда я знаю? – Вопросом на вопрос ответил плотно зашнуровывая сапоги Керон. – Мы сильно петляем, и к тому же идем очень медленно. Может километров сорок-пятьдесят, не больше. Пойдем дальше, или здесь остановимся на ночлег? Вон и ветки засохшие на этом дере есть, и под ним несколько штук валяется. Может быть их даже удастся поджечь. Как ты думаешь, сколько сейчас времени? До сумерек еще далеко? А то я после того взрыва что-то перестал ориентироваться во времени, – он продемонстрировал Роберту пустой экран своего хронометра, – этот паскудный электромагнитный импульс очистил им все мозги, превратив их в простой кусок пластмассы.
Не смотря на то, что его наручный сервер не работал, он почему-то не спешил его выбрасывать.
Стояла пасмурная, серая погода. И с полной уверенностью сказать, сколько времени оставалось до наступления сумерек не представлялось возможным. Вернее было бы сказать, что сумерки уже наступили с самого утра.
– Хорошо хоть плазмометы работают.
– Их блоки управления собраны на элементах, защищенных от такого воздействия. Если бы их можно было испортить, каким-то плевым импульсом, как эти часы, кто бы тогда их покупал? Это же оружие, а не игрушка.
Не смотря на то, что прошло уже кончались пятые сутки с момента взрыва, друзья чувствовали себя не лучшим образом. У Керона до сих пор шумело в голове, а у Роберта сильно слезились глаза. Их состояние постепенно улучшалось, но что-то этот процесс проходил очень медленно, не помогали даже лекарства, которые они принимали, предварительно их себе прописав, как заправские доктора. Дело в том, что не только часы Керона пострадали во время взрыва, электронный аппарат экспресс-диагностики, входивший в комплект аптечки, то же отказался работать. Так что препараты набора, они принимали по своему собственному усмотрению. Может именно поэтому, их прибитые лекарствами организмы восстанавливались с таким трудом.
– Ты знаешь, не хочу я больше сегодня никуда идти, – простонал Керон, стараясь отжать синтетическую ткань своих штанов, но как всегда ничего не получалось.
– Полностью тебя поддерживаю, – согласился с другом Роберт и поплелся собирать упавшие во время недавней бури, сухие ветки.
Вернее ветки были не сухие, а мертвые. Высохнуть на этих болотах не могло ничто. Высокая влажность, частые дожди и полумрак даже ясным днем, не давали высохнуть здесь ничему, делая понятие «сухой» чисто абстрактным для этого места.
Когда Роберт натаскал к выбранному месту большую кучу хвороста, которой должно было хватить на всю ночь, Керон успел развести огонь и вскрыть две упаковки с едой. Улегшись на свои спальные мешки, они долго и с удовольствием ели, протянув ближе к огню босые пятки. Их сапоги лежали тут же, возле начавших прогорать углей. Из них шел легкий пар.
– Когда же мы выйдем на сухое место? – С досадой спросил Роберт, залезая во влажный спальный мешок. – Я просто удивляюсь, что мы до сих пор не простудились. Уже сколько дней вот так ночуем и хоть бы хны!
– Я слышал, что в экстренных ситуациях, организм человека перестает обращать внимание на очень много вещей. Многое, от чего он бы в повседневной жизни к вечеру бы загнулся, просто не воспринимается. Это как-то связано с устройством психики, но как именно это делается я не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
До болот они и добрались к середине следующего дня и вот уже шел четвертый день, как они двигались вдоль размытой границы леса и заболоченных участков. Очень редко удавалось выйти на сухое место. В основном они брели по колено в затхлой, мутной воде, иногда проваливаясь по пояс и глубже. Когда кого-то из друзей, идущего первым подводила интуиция и он глубоко уходил в вонючую жижу, гробовую тишину болот, нарушала длинная связка проклятий. Изредка на подобную тираду отвечала протяжным уханьем какая-то тварь. Им не разу не удалось увидеть хозяина голоса, но или это животное было широко распространено среди болот, или преследовало путников, но его голос друзьям уже стал надоедать.
– Как ты себя чувствуешь? – Спросил Роберт после часового молчания, выбираясь на сухое место.
– Так себе, – со скрипом произнес Керон, выбрасывая через голову на сухое свой мешок.
– Понял. Тогда давай немного передохнем и осмотрим ноги.
После первого дня блужданий по колено в воде, на привале, они обнаружили на своих ногах приличное количество присосавшихся болотных паразитов, которых интересовала только свежая, теплая кровь. В основном это были плотные, черные червяки, которые извиваясь плавали в мутной воде огромными количествами. Они хотя и сильно присасывались, но утолив голод отпадали сами, оставляя на коже только долго кровоточащую ранку. Видимо они вводили в рану какой-то состав, препятствующий свертыванию крови. Хуже дело обстояло с другими паразитами. Это были по виду точно такие же червячки, только в несколько раз меньше. Этих не устраивало просто насосаться крови и отвалить. Они старались залезть в мышечную ткань. У них это получалось очень медленно и что самое удивительное, полностью безболезненно для жертвы. Их приходилось долго доставать. Упругое, тоненькое тельце никак не хотело выходить из живой плоти, предпочитая быть порванным, но не лишиться достигнутого.
Когда Керон на первом из привалов обнаружил у себя на ногах целую кучу и тех и других, он был в таком ужасе, что не знал что и делать. Это Керон, который в своей жизни видел столько всякой всячины, что не все они сохранились даже в его памяти, что же тогда говорить о Роберте, который вырос в созданной руками человека среде и только на Отстойнике К3/09 впервые столкнулся с проявлениями живой природы. Он был просто в шоке от такой наглости. Не стесняясь криков боли, они единственным ножом соскребали со своих ног одних и мучительно долго доставали других. Облегчение приносило только обезбаливающие препараты из аптечки, которые они круто смешивали с антибиотиками.
Паразитов на этот раз оказалось всего несколько штук – тщательная шнуровка сапог и аккуратно заправленные в них штаны защитных комбинезонов давали свой результат. Роберт морщась от боли, мастерски достал из кожи правой голени извивающегося, черненького червячка и носком своего сапога, превратил его в мокрое, кровавое место, на поросшей мхом коре, опасно наклонившегося, старого дерева.
– Эти болота оказались намного больше, чем мы думали, – сказал он. – Сколько по твоему мы уже прошли?
– Откуда я знаю? – Вопросом на вопрос ответил плотно зашнуровывая сапоги Керон. – Мы сильно петляем, и к тому же идем очень медленно. Может километров сорок-пятьдесят, не больше. Пойдем дальше, или здесь остановимся на ночлег? Вон и ветки засохшие на этом дере есть, и под ним несколько штук валяется. Может быть их даже удастся поджечь. Как ты думаешь, сколько сейчас времени? До сумерек еще далеко? А то я после того взрыва что-то перестал ориентироваться во времени, – он продемонстрировал Роберту пустой экран своего хронометра, – этот паскудный электромагнитный импульс очистил им все мозги, превратив их в простой кусок пластмассы.
Не смотря на то, что его наручный сервер не работал, он почему-то не спешил его выбрасывать.
Стояла пасмурная, серая погода. И с полной уверенностью сказать, сколько времени оставалось до наступления сумерек не представлялось возможным. Вернее было бы сказать, что сумерки уже наступили с самого утра.
– Хорошо хоть плазмометы работают.
– Их блоки управления собраны на элементах, защищенных от такого воздействия. Если бы их можно было испортить, каким-то плевым импульсом, как эти часы, кто бы тогда их покупал? Это же оружие, а не игрушка.
Не смотря на то, что прошло уже кончались пятые сутки с момента взрыва, друзья чувствовали себя не лучшим образом. У Керона до сих пор шумело в голове, а у Роберта сильно слезились глаза. Их состояние постепенно улучшалось, но что-то этот процесс проходил очень медленно, не помогали даже лекарства, которые они принимали, предварительно их себе прописав, как заправские доктора. Дело в том, что не только часы Керона пострадали во время взрыва, электронный аппарат экспресс-диагностики, входивший в комплект аптечки, то же отказался работать. Так что препараты набора, они принимали по своему собственному усмотрению. Может именно поэтому, их прибитые лекарствами организмы восстанавливались с таким трудом.
– Ты знаешь, не хочу я больше сегодня никуда идти, – простонал Керон, стараясь отжать синтетическую ткань своих штанов, но как всегда ничего не получалось.
– Полностью тебя поддерживаю, – согласился с другом Роберт и поплелся собирать упавшие во время недавней бури, сухие ветки.
Вернее ветки были не сухие, а мертвые. Высохнуть на этих болотах не могло ничто. Высокая влажность, частые дожди и полумрак даже ясным днем, не давали высохнуть здесь ничему, делая понятие «сухой» чисто абстрактным для этого места.
Когда Роберт натаскал к выбранному месту большую кучу хвороста, которой должно было хватить на всю ночь, Керон успел развести огонь и вскрыть две упаковки с едой. Улегшись на свои спальные мешки, они долго и с удовольствием ели, протянув ближе к огню босые пятки. Их сапоги лежали тут же, возле начавших прогорать углей. Из них шел легкий пар.
– Когда же мы выйдем на сухое место? – С досадой спросил Роберт, залезая во влажный спальный мешок. – Я просто удивляюсь, что мы до сих пор не простудились. Уже сколько дней вот так ночуем и хоть бы хны!
– Я слышал, что в экстренных ситуациях, организм человека перестает обращать внимание на очень много вещей. Многое, от чего он бы в повседневной жизни к вечеру бы загнулся, просто не воспринимается. Это как-то связано с устройством психики, но как именно это делается я не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167