Одним из таких пунктов был Грауденц – крупный город и железнодорожный узел, расположенный на правом берегу Вислы. На северной окраине города у самого берега стояла крепость. В городе окопались пятнадцать тысяч фашистских солдат и офицеров. Против них была оставлена часть наших наземных войск и 230-я штурмовая авиадивизия. Полк перебазировался из Гросс-Козлау на аэродром Фосвинкель – в пяти километрах от Грауденца. Так близко от района боевых действий нам не приходилось базироваться на протяжении всей войны, если не считать тяжелого периода отступления.
Предстоящие боевые действии имели свои особенности: противник находился в крупном городе. Хотя гражданское население, по нашим сведениям, покинуло Грауденц, бить надо не вообще по городу, а по отдельным кварталам, улицам и даже домам, где засел противник. После Севастополя таких целей мы еще не встречали, но из летчиков, которые освобождали город-герой, многих уже нет в живых. Для тех, кто пришел в полк после Севастополя, предстоящие вылеты были необычайно трудными. К тому же никто из нас не имел опыта в штурмовке крепостей. Штурманы эскадрилий получили по нескольку летных карт. Но это были не обычные карты – «пятикилометровки», к которым мы так привыкли за войну, а план города Грауденца. На нем были обозначены названия улиц, административные здания, парки и другие, необходимые для нас ориентиры. Город разбит на квадраты, каждый квадрат имел свой номер. Все летчики внимательно изучили план города.
Грауденц, если на него смотреть в бинокль, казался совсем рядом. Капитан Георгий Новиков предоставил нам такое удовольствие: бинокль переходил из рук в руки, и каждый летчик старался запечатлеть в памяти наиболее характерные ориентиры в городе, чтобы завтра было легче отыскивать свои цели.
А техники не отходили от «ильюш». Им особенно хотелось, чтобы самолеты в этом бою действовали безотказно. Завтра, впервые за всю войну, каждый на аэродроме сможет увидеть, как работают на поле боя наши летчики. Больше того, каждый техник сможет проследить за полетом своего командира экипажа от взлета до посадки.
Утром вместе с наземными войсками штурмовики начали боевые действия по ликвидации вражеского гарнизона. Завязались бои на южной окраине города. Квартал за кварталом, улица за улицей отвоевывались у озверевшего врага. Группами и в одиночку непрерывно весь день «висели» над целью штурмовики. По восемь-десять раз атаковали цели летчики! «Илы» в непрерывной карусели то устремлялись в пикирование, сбрасывая бомбы и реактивные снаряды, то снова взмывали в небо, чтобы потом обрушиться на врага. Технический состав, штабные офицеры наблюдали за нашей работой. Механики тоже видели, как самолеты шли в атаку. Каждый старался похвалить именно своего летчика.
Впервые технический состав производил разбор полетов летчиков, и не где-нибудь, а прямо на поле боя! Да и нам впервые пришлось летать в таких условиях: кругом наши войска, рядом аэродром и не нужно думать о том, чтобы на подбитом самолете не попасть к врагу. И за тобой, и за твоим полетом, за каждым твоим маневром над полем боя наблюдают десятки глаз! Поэтому в полет мы вкладывали все умение, все боевое мастерство.
Наземная станция наведения, непрерывно поддерживая радиосвязь с самолетами, называла кварталы, улицы, дома, по которым надо было наносить удар. Шаг за шагом наши войска приближались к северной окраине города.
Прошло несколько дней, и Грауденц был взят. Однако бои не закончились. Враг засел в крепости. Правда, здесь уже находились не пятнадцать тысяч гитлеровцев, а значительно меньше, но и с остатками разбитого гарнизона надо было кончать.
5 марта мы весь день летали на эту необычную для нас цель. После сбрасывания бомб с коротких дистанций, реактивными снарядами и огнем пушек били по окнам казематов, в которых засели гитлеровцы. Огонь прекращали на высоте, позволявшей безопасно выйти из атаки и не столкнуться с крепостной стеной.
Механики и оружейники весь день не покидали аэродрома, летчики и воздушные стрелки почти непрерывно были в воздухе, штабные офицеры сбивались с ног, передавая боевые донесения в штаб дивизии.
Поздним вечером, усталые, разошлись на отдых. Только караульная служба теперь несла свою вахту: она охраняла сон товарищей, которые завтра снова пойдут добивать врага.
На следующее утро задолго до рассвета дневальные с большим трудом подняли личный состав. Летчики и воздушные стрелки устроились в кузове полуторки. Ехали медленно, густой мокрый снег сильно ухудшал видимость. Хотелось спать, и мы, прижавшись друг к другу, дремали. От толчков вздрагивали, открывали глаза, снова видели тот же снег и снова устало закрывали глаза.
– Смотрите, немцы! – вдруг крикнул кто-то. Все, как один, подняли головы.
Наперерез нам по дороге, идущей на Мариенвердер, ускоренным шагом двигалась толпа немецких солдат, некоторые из них бежали.
– Пленных ведут! – сказал Корсунский.
– Какой там черт – пленных! Они все с автоматами! – тише проговорил Кныш.
И действительно, в лучах фар нашей машины мы увидели, что все гитлеровцы с оружием. Что-то крича, они бежали, обгоняя друг друга. Некоторые падали, поднимались и снова бежали.
– Шофер, полный газ! – скомандовал кто-то из сидевших ближе к кабине.
Машина рванулась и стремительно помчалась через летное поле аэродрома к командному пункту. Вслед нам фашисты открыли стрельбу. Треск автоматных очередей и свист пуль смешался с ревом мотора нашей машины. Кроме пистолетов мы не имели никакого оружия, поэтому горсточке летчиков было бессмысленно вступать в бой почти с полком пехоты гитлеровцев.
Машина вырвалась из зоны обстрела и, резко затормозив, остановилась у командного пункта. Тотчас в гарнизоне объявили боевую тревогу. Кроме нашего полка, в бой вступил личный состав 43-го гвардейского и обслуживающие эти полки 857-й и 805-й БАО. Боевые действия возглавил командир дивизии генерал С. Г. Гетьман.
Было еще темно. Снег повалил сильнее, на аэродроме трещали автоматные очереди, винтовочные выстрелы. Но вот заговорили крупнокалиберные пулеметы воздушных стрелков. Немцы в панике заметались в темноте, но всюду их настигал губительный огонь воздушных стрелков и технического состава…
На рассвете «технари» привели первых пленных. Только теперь все стало понятным. Загнанные в крепость остатки немецкого гарнизона ночью вышли из нее, прорвались через заслон наших войск и устремились на север с тем, чтобы к рассвету выйти к лесу южнее Мариенвердера, а дальше мелкими группами продвигаться в направлении Данцига. Гитлеровские офицеры говорили солдатам, что их войска далеко не ушли, что они находятся в каких-нибудь двадцати километрах от Грауденца и им не трудно будет соединиться с основными силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Предстоящие боевые действии имели свои особенности: противник находился в крупном городе. Хотя гражданское население, по нашим сведениям, покинуло Грауденц, бить надо не вообще по городу, а по отдельным кварталам, улицам и даже домам, где засел противник. После Севастополя таких целей мы еще не встречали, но из летчиков, которые освобождали город-герой, многих уже нет в живых. Для тех, кто пришел в полк после Севастополя, предстоящие вылеты были необычайно трудными. К тому же никто из нас не имел опыта в штурмовке крепостей. Штурманы эскадрилий получили по нескольку летных карт. Но это были не обычные карты – «пятикилометровки», к которым мы так привыкли за войну, а план города Грауденца. На нем были обозначены названия улиц, административные здания, парки и другие, необходимые для нас ориентиры. Город разбит на квадраты, каждый квадрат имел свой номер. Все летчики внимательно изучили план города.
Грауденц, если на него смотреть в бинокль, казался совсем рядом. Капитан Георгий Новиков предоставил нам такое удовольствие: бинокль переходил из рук в руки, и каждый летчик старался запечатлеть в памяти наиболее характерные ориентиры в городе, чтобы завтра было легче отыскивать свои цели.
А техники не отходили от «ильюш». Им особенно хотелось, чтобы самолеты в этом бою действовали безотказно. Завтра, впервые за всю войну, каждый на аэродроме сможет увидеть, как работают на поле боя наши летчики. Больше того, каждый техник сможет проследить за полетом своего командира экипажа от взлета до посадки.
Утром вместе с наземными войсками штурмовики начали боевые действия по ликвидации вражеского гарнизона. Завязались бои на южной окраине города. Квартал за кварталом, улица за улицей отвоевывались у озверевшего врага. Группами и в одиночку непрерывно весь день «висели» над целью штурмовики. По восемь-десять раз атаковали цели летчики! «Илы» в непрерывной карусели то устремлялись в пикирование, сбрасывая бомбы и реактивные снаряды, то снова взмывали в небо, чтобы потом обрушиться на врага. Технический состав, штабные офицеры наблюдали за нашей работой. Механики тоже видели, как самолеты шли в атаку. Каждый старался похвалить именно своего летчика.
Впервые технический состав производил разбор полетов летчиков, и не где-нибудь, а прямо на поле боя! Да и нам впервые пришлось летать в таких условиях: кругом наши войска, рядом аэродром и не нужно думать о том, чтобы на подбитом самолете не попасть к врагу. И за тобой, и за твоим полетом, за каждым твоим маневром над полем боя наблюдают десятки глаз! Поэтому в полет мы вкладывали все умение, все боевое мастерство.
Наземная станция наведения, непрерывно поддерживая радиосвязь с самолетами, называла кварталы, улицы, дома, по которым надо было наносить удар. Шаг за шагом наши войска приближались к северной окраине города.
Прошло несколько дней, и Грауденц был взят. Однако бои не закончились. Враг засел в крепости. Правда, здесь уже находились не пятнадцать тысяч гитлеровцев, а значительно меньше, но и с остатками разбитого гарнизона надо было кончать.
5 марта мы весь день летали на эту необычную для нас цель. После сбрасывания бомб с коротких дистанций, реактивными снарядами и огнем пушек били по окнам казематов, в которых засели гитлеровцы. Огонь прекращали на высоте, позволявшей безопасно выйти из атаки и не столкнуться с крепостной стеной.
Механики и оружейники весь день не покидали аэродрома, летчики и воздушные стрелки почти непрерывно были в воздухе, штабные офицеры сбивались с ног, передавая боевые донесения в штаб дивизии.
Поздним вечером, усталые, разошлись на отдых. Только караульная служба теперь несла свою вахту: она охраняла сон товарищей, которые завтра снова пойдут добивать врага.
На следующее утро задолго до рассвета дневальные с большим трудом подняли личный состав. Летчики и воздушные стрелки устроились в кузове полуторки. Ехали медленно, густой мокрый снег сильно ухудшал видимость. Хотелось спать, и мы, прижавшись друг к другу, дремали. От толчков вздрагивали, открывали глаза, снова видели тот же снег и снова устало закрывали глаза.
– Смотрите, немцы! – вдруг крикнул кто-то. Все, как один, подняли головы.
Наперерез нам по дороге, идущей на Мариенвердер, ускоренным шагом двигалась толпа немецких солдат, некоторые из них бежали.
– Пленных ведут! – сказал Корсунский.
– Какой там черт – пленных! Они все с автоматами! – тише проговорил Кныш.
И действительно, в лучах фар нашей машины мы увидели, что все гитлеровцы с оружием. Что-то крича, они бежали, обгоняя друг друга. Некоторые падали, поднимались и снова бежали.
– Шофер, полный газ! – скомандовал кто-то из сидевших ближе к кабине.
Машина рванулась и стремительно помчалась через летное поле аэродрома к командному пункту. Вслед нам фашисты открыли стрельбу. Треск автоматных очередей и свист пуль смешался с ревом мотора нашей машины. Кроме пистолетов мы не имели никакого оружия, поэтому горсточке летчиков было бессмысленно вступать в бой почти с полком пехоты гитлеровцев.
Машина вырвалась из зоны обстрела и, резко затормозив, остановилась у командного пункта. Тотчас в гарнизоне объявили боевую тревогу. Кроме нашего полка, в бой вступил личный состав 43-го гвардейского и обслуживающие эти полки 857-й и 805-й БАО. Боевые действия возглавил командир дивизии генерал С. Г. Гетьман.
Было еще темно. Снег повалил сильнее, на аэродроме трещали автоматные очереди, винтовочные выстрелы. Но вот заговорили крупнокалиберные пулеметы воздушных стрелков. Немцы в панике заметались в темноте, но всюду их настигал губительный огонь воздушных стрелков и технического состава…
На рассвете «технари» привели первых пленных. Только теперь все стало понятным. Загнанные в крепость остатки немецкого гарнизона ночью вышли из нее, прорвались через заслон наших войск и устремились на север с тем, чтобы к рассвету выйти к лесу южнее Мариенвердера, а дальше мелкими группами продвигаться в направлении Данцига. Гитлеровские офицеры говорили солдатам, что их войска далеко не ушли, что они находятся в каких-нибудь двадцати километрах от Грауденца и им не трудно будет соединиться с основными силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85