Значит одно из двух: или всю эту кучу оставим здесь и будем отправляться без ничего, или используем и «Му-2», как сказал Кныш, но зато спасем личные вещи всех наших товарищей, а главное – документы штаба. Вот теперь давайте выбирать, что лучше, – умышленно допустил демократию парторг, чтобы узнать настроение ребят.
– Да тут выбирать нечего, и так видно, – оправдывался острый на шутки-прибаутки Семен Кныш. – Я еще с детства знаю правила эксплуатации этого агрегата, так что и его используем.
– Всем вещи грузить на арбу, приказал Новиков, – ящики с документами укладываем последними, чтобы в случае чего можно было их унести и спрятать. С наступлением темноты тронемся в путь вдоль Дона на станицу Семикаракорскую, а дальше будем действовать по обстановке.
Всю ночь шли со скоростью неторопливых волов. На рассвете в каком-то хуторе сделали привал: надо было отдохнуть и позаботиться о еде – в запасе никаких продуктов. Проблему питания, однако, решили быстро: одна пожилая казачка вынесла полведра меду и большой ржаной каравай, ее соседка пришла с двумя кувшинами молока и пышной круглой буханкой хлеба. А через полчаса Новиков только довольно улыбался, посматривая на своего заместителя по политчасти. Женщины принесли столько всякой снеди, что о питании сегодня и завтра можно не беспокоиться.
– Сыночки, ешьте на здоровье, только иродов тех гоните с нашей земли, – напутствовали авиаторов колхозницы.
Нелегко было брать еду и слушать справедливый наказ. «Хорошее пожелание: «Гоните их с нашей земли». Пройдет время – и погоним, а сейчас такое неравенство сил, что приходится отступать», – в уме рассуждал Павловский, а окружившим его казачкам сказал:
– Это временное дело, что отходим. Скоро мы их так погоним – только пятками будут сверкать.
Женщины оживились, повеселели и долго махали косынками вслед уходящим авиаторам.
Но как же и где искать полк?
Новиков принял решение: вся команда сопровождает арбу, а он с Павловским уходит на несколько километров вперед и ищут воинские части, чтобы от них узнать хоть какие-нибудь координаты своих. Так они дошли до станицы Багаевской, где на переправе увидели незнакомого комиссара в кожаном реглане с голубыми петлицами. Новиков представился и предъявил документы. От него и узнали, что 103-й авиаполк был в Новочеркасске, но улетел куда-то в район Батайска. Хоть такие сведения получили, и то хорошо. Теперь взяли направление на Батайск.
Павловский видел, как сильно устали девушки, он предложил им сесть на арбу, но те наотрез отказались и шли вместе с мужчинами.
По дороге команду авиаторов вместе с «Му-2» начала обгонять какая-то автоколонна. И тут же выяснилось, что это перебазируется БАО. Командир батальона в 1938 году командовал одной из эскадрилий только созданного тогда 103-го авиаполка, но по состоянию здоровья был списан с летной работы. Его хорошо знали Павловский и Парамонов, Да и он их узнал. Командир БАО сообщил, что полк сейчас находится в станице Кущевской, и он направляется со своим «хозяйством» обслуживать бывших своих однополчан. Новиков сдал начпроду БАО сослуживших верную службу волов, с арбы перегрузились на предоставленную машину и вместе с колонной направились на Кущевскую.
На тринадцатые сутки вся команда была в полку. В полной сохранности довезли штабные документы – все до единой бумажки. А ведь уже готовился приказ об исключении из списков части семнадцати воинов как без вести пропавших.
После оккупации Донбасса гитлеровцы устремились в задонские степи. Чтобы сдержать их натиск, перед штурмовиками снова поставили задачу уничтожать переправы через Дон.
28 июля я вошел в состав четверки «илов», которую Малышенко повел на переправу у станицы Раздорской. Видимость отличная. Впереди извивается река Сал. Место ее впадения в Дон – прекрасный ориентир для отыскания переправы.
Слева по курсу горят села. К цели подходим «в правом пеленге» и сразу попадаем в сплошные разрывы зенитных снарядов. Они рвутся со всех сторон, но мы пробиваемся к переправе. На противоположном берегу реки непрерывным потоком ползут немецкие танки и автомашины.
Ведущий переводит самолет в пикирование. Мы следуем за ним. С высоты 700 метров командир начинает бить по колонне реактивными снарядами, а снизившись до 400 метров, сбрасывает бомбы. Продолжая снижаться, стреляем из пушек и пулеметов по машинам, которые вплотную одна возле другой стоят у переправы. А когда Малышенко начал маневр на второй заход, внизу уже полыхал пожар. Ближе к левому берегу переправа была взорвана.
Проштурмовав колонну, на бреющем полете возвратились на свой аэродром. По обе стороны Дона и на взорванной переправе горели танки и автомашины.
А вот тройке Сергея Аверьянова не повезло. Георгия Коваленко и Якова Прокопьева он повел на переправу у той самой станицы Николаевской, где недавно была команда Новикова.
Казалось, от истребителей было надежное прикрытие – их сопровождали 12 «яков». Больше всего командира группы беспокоил зенитный огонь. Вышло же наоборот. Сергей умело сманеврировал в зенитном огне, ребята при уходе от цели видели прямое попадание в переправу. Но откуда ни возьмись, появились шесть «мессеров». Бросив штурмовиков, все «яки» вступили в бой. Четыре вражеских истребителя связали «Яковлевых», а пара кинулась на штурмовиков. Все три «ила» были сбиты. Аверьянов и Коваленко пришли в полк на второй день, Яков Прокопьев погиб.
Зачем понадобилось всем нашим истребителям вступать в схватку? Командир обязан был оставить часть своих сил для непосредственного прикрытия штурмовиков, а остальным вести воздушный бой. Но такую нашу тактику боевых действий некоторые поняли позже, когда уже приобрели достаточный боевой опыт.
Война – это суровая школа. Она строго наказывала за безграмотность действий. Поэтому в то время в каждом бою мы учились: анализировали тактические приемы противника, его коварство, вырабатывали свои приемы, основная цель которых была – нанести гитлеровцам как можно больший урон с наименьшими потерями в самолетах, а главное в людях.
Снова потянулись тяжелые дни, когда мы были вынуждены оставлять родную землю. Перейдя в наступление с рубежа Дона, 17-я танковая армия гитлеровцев устремилась на Краснодар, а 1-я и 4-я – на Ставрополь. Наши войска не выдержали этого натиска и стали отходить. Полк через каждые 3–4 дня менял аэродромы базирования и уходил все дальше и дальше на юго-восток, приближаясь к району Грозный – Орджоникидзе. Эти аэродромы подвергались непрерывным налетам. Технический состав, изнуренный пешими переходами, не поспевал за летчиками, и нам не раз приходилось самим готовить самолеты к вылету.
В эти горькие дни отхода нас донимала еще и нестерпимая жара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Да тут выбирать нечего, и так видно, – оправдывался острый на шутки-прибаутки Семен Кныш. – Я еще с детства знаю правила эксплуатации этого агрегата, так что и его используем.
– Всем вещи грузить на арбу, приказал Новиков, – ящики с документами укладываем последними, чтобы в случае чего можно было их унести и спрятать. С наступлением темноты тронемся в путь вдоль Дона на станицу Семикаракорскую, а дальше будем действовать по обстановке.
Всю ночь шли со скоростью неторопливых волов. На рассвете в каком-то хуторе сделали привал: надо было отдохнуть и позаботиться о еде – в запасе никаких продуктов. Проблему питания, однако, решили быстро: одна пожилая казачка вынесла полведра меду и большой ржаной каравай, ее соседка пришла с двумя кувшинами молока и пышной круглой буханкой хлеба. А через полчаса Новиков только довольно улыбался, посматривая на своего заместителя по политчасти. Женщины принесли столько всякой снеди, что о питании сегодня и завтра можно не беспокоиться.
– Сыночки, ешьте на здоровье, только иродов тех гоните с нашей земли, – напутствовали авиаторов колхозницы.
Нелегко было брать еду и слушать справедливый наказ. «Хорошее пожелание: «Гоните их с нашей земли». Пройдет время – и погоним, а сейчас такое неравенство сил, что приходится отступать», – в уме рассуждал Павловский, а окружившим его казачкам сказал:
– Это временное дело, что отходим. Скоро мы их так погоним – только пятками будут сверкать.
Женщины оживились, повеселели и долго махали косынками вслед уходящим авиаторам.
Но как же и где искать полк?
Новиков принял решение: вся команда сопровождает арбу, а он с Павловским уходит на несколько километров вперед и ищут воинские части, чтобы от них узнать хоть какие-нибудь координаты своих. Так они дошли до станицы Багаевской, где на переправе увидели незнакомого комиссара в кожаном реглане с голубыми петлицами. Новиков представился и предъявил документы. От него и узнали, что 103-й авиаполк был в Новочеркасске, но улетел куда-то в район Батайска. Хоть такие сведения получили, и то хорошо. Теперь взяли направление на Батайск.
Павловский видел, как сильно устали девушки, он предложил им сесть на арбу, но те наотрез отказались и шли вместе с мужчинами.
По дороге команду авиаторов вместе с «Му-2» начала обгонять какая-то автоколонна. И тут же выяснилось, что это перебазируется БАО. Командир батальона в 1938 году командовал одной из эскадрилий только созданного тогда 103-го авиаполка, но по состоянию здоровья был списан с летной работы. Его хорошо знали Павловский и Парамонов, Да и он их узнал. Командир БАО сообщил, что полк сейчас находится в станице Кущевской, и он направляется со своим «хозяйством» обслуживать бывших своих однополчан. Новиков сдал начпроду БАО сослуживших верную службу волов, с арбы перегрузились на предоставленную машину и вместе с колонной направились на Кущевскую.
На тринадцатые сутки вся команда была в полку. В полной сохранности довезли штабные документы – все до единой бумажки. А ведь уже готовился приказ об исключении из списков части семнадцати воинов как без вести пропавших.
После оккупации Донбасса гитлеровцы устремились в задонские степи. Чтобы сдержать их натиск, перед штурмовиками снова поставили задачу уничтожать переправы через Дон.
28 июля я вошел в состав четверки «илов», которую Малышенко повел на переправу у станицы Раздорской. Видимость отличная. Впереди извивается река Сал. Место ее впадения в Дон – прекрасный ориентир для отыскания переправы.
Слева по курсу горят села. К цели подходим «в правом пеленге» и сразу попадаем в сплошные разрывы зенитных снарядов. Они рвутся со всех сторон, но мы пробиваемся к переправе. На противоположном берегу реки непрерывным потоком ползут немецкие танки и автомашины.
Ведущий переводит самолет в пикирование. Мы следуем за ним. С высоты 700 метров командир начинает бить по колонне реактивными снарядами, а снизившись до 400 метров, сбрасывает бомбы. Продолжая снижаться, стреляем из пушек и пулеметов по машинам, которые вплотную одна возле другой стоят у переправы. А когда Малышенко начал маневр на второй заход, внизу уже полыхал пожар. Ближе к левому берегу переправа была взорвана.
Проштурмовав колонну, на бреющем полете возвратились на свой аэродром. По обе стороны Дона и на взорванной переправе горели танки и автомашины.
А вот тройке Сергея Аверьянова не повезло. Георгия Коваленко и Якова Прокопьева он повел на переправу у той самой станицы Николаевской, где недавно была команда Новикова.
Казалось, от истребителей было надежное прикрытие – их сопровождали 12 «яков». Больше всего командира группы беспокоил зенитный огонь. Вышло же наоборот. Сергей умело сманеврировал в зенитном огне, ребята при уходе от цели видели прямое попадание в переправу. Но откуда ни возьмись, появились шесть «мессеров». Бросив штурмовиков, все «яки» вступили в бой. Четыре вражеских истребителя связали «Яковлевых», а пара кинулась на штурмовиков. Все три «ила» были сбиты. Аверьянов и Коваленко пришли в полк на второй день, Яков Прокопьев погиб.
Зачем понадобилось всем нашим истребителям вступать в схватку? Командир обязан был оставить часть своих сил для непосредственного прикрытия штурмовиков, а остальным вести воздушный бой. Но такую нашу тактику боевых действий некоторые поняли позже, когда уже приобрели достаточный боевой опыт.
Война – это суровая школа. Она строго наказывала за безграмотность действий. Поэтому в то время в каждом бою мы учились: анализировали тактические приемы противника, его коварство, вырабатывали свои приемы, основная цель которых была – нанести гитлеровцам как можно больший урон с наименьшими потерями в самолетах, а главное в людях.
Снова потянулись тяжелые дни, когда мы были вынуждены оставлять родную землю. Перейдя в наступление с рубежа Дона, 17-я танковая армия гитлеровцев устремилась на Краснодар, а 1-я и 4-я – на Ставрополь. Наши войска не выдержали этого натиска и стали отходить. Полк через каждые 3–4 дня менял аэродромы базирования и уходил все дальше и дальше на юго-восток, приближаясь к району Грозный – Орджоникидзе. Эти аэродромы подвергались непрерывным налетам. Технический состав, изнуренный пешими переходами, не поспевал за летчиками, и нам не раз приходилось самим готовить самолеты к вылету.
В эти горькие дни отхода нас донимала еще и нестерпимая жара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85