Мы еще получим, а тебе в тыл отправляться надо с капиталом. Хотя нам и пишут семьи, что у них полный достаток, но мы не маленькие – понимаем, как там трудно с продуктами.
Вендичанский немного помолчал, потом положил руки на плечи Буханова, лежащего в пропитанных кровью и йодом бинтах, и сказал:
– Конечно, лекари тебя отремонтируют, как пить дать. Но не вздумай махнуть в какой-нибудь другой полк. Обязательно возвращайся к нам. Не только отходили вместе, вместе и гнать будем оккупантов до самого Берлина. Придет же такое время. А сейчас ни пуха, ни пера тебе.
– И вам тоже, – тихо ответил Андрей, и на его губах появилась едва заметная улыбка.
Попов и Вендичанский поцеловали друга в сухие шершавые губы. За порогом Вендичанский еще раз оглянулся. Они встретились с Андреем взглядами.
– Выздоравливай и возвращайся, – упавшим голосом сказал Вендичанский и скрылся за дверью. Буханов еще долго смотрел ему вслед.
Больше они уже не встретятся никогда.
К вечеру 25 сентября Андрей был в Симферополе в госпитале. А ночью сюда привезли и поместили в ту же палату Малышенко.
Михаил Яковенко возвратился из того полета на свой аэродром на таком самолете, что на нем невозможно было сосчитать все пробоины.
Первые боевые вылеты на Ил-2 были очень сложными не только на поле боя, где непрерывно барражировали большие группы фашистских истребителей и небо кипело от зенитного огня. Отсутствие штурмана, полеты на малых высотах приводили к потере ориентировки, а из-за множества различных действий некоторые летчики забывали выполнить то одно, то другое. Но такое случалось лишь в первые дни.
Немецко-фашистские войска стремились во что бы то ни стало прорвать оборону наших частей на Сивашском перешейке и ворваться на крымские просторы. Они непрерывно шли в атаки, поддерживаемые мощным огнем авиации и артиллерии, бросали в бой крупные силы танков. Но наши войска стояли насмерть, защищая крымскую землю.
С утра 25 сентября гитлеровцы силой до трех полков пехоты после артиллерийской подготовки перешли в наступление на Перекопском перешейке. Их бомбардировщики по 20, а то и 30 самолетов в группе под прикрытием истребителей наносили удары по нашим войскам. Не добившись успеха, на следующее утро фашисты на этом небольшом участке сосредоточили уже до четырех пехотных дивизий и перешли в наступление. Вражеские бомбардировщики, как и вчера, сыпали сотни тонн бомб на оборонительные позиции наших войск. Советские истребители вступали в неравное единоборство, штурмовики смело пробивались через мощные заслоны «мессеров» к заданным целям.
Небо было суровым – оно стонало, грохотало, пылало. С аэродрома Ротендорф группа за группой взлетали «илы» и уходили на северо-запад, где на земле и в воздухе шел кровавый бой. Взлетела очередная шестерка, возглавляемая Сергеем Поповым. Над аэродромом Юдендорф она встретилась с истребителями сопровождения – четверкой ЛаГГ-3.
На Перекопском перешейке штурмовики атаковали огромное количество пехоты и до сотни танков на исходных для атаки позициях. После сбрасывания бомб «илы» еще дважды заходили на это скопище гитлеровцев. Но во время третьей атаки на них навалились истребители. «Лагги» смело вступили в неравный бой. Шутка ли, наших всего четыре, а вражеских не менее пятнадцати! Бой был тяжелый. Из группы Попова не вернулись Добрынин и Светлов. Но наши истребители сделали казалось, невозможное: в этой схватке они сбили три фашистских стервятника.
Вслед за Поповым туда же повели группы Тимофей Маслов и Иван Вендичанский. За гибель двух товарищей рассчитался Маслов. После сбрасывания бомб он увидел недалеко в стороне Ю-52 и не задумываясь, будто он давно готов был к этому, подвернул самолет и послал длинную пушечную очередь. На глазах у ведомых и сопровождавших истребителей немецкий «транспортник» взорвался и горящие куски металла полетели к земле.
Во второй половине дня в этот же район отправились капитан Ермилов в паре с младшим политруком Плотниковым. Их прикрывали четыре ЛаГГ-3. На маршруте к цели штурмовики попали в бешеный зенитный огонь. Самолет Плотникова сильно задымил и пошел на резкое снижение. Ермилов успел увидеть, как отделились сразу все бомбы – Валерий сбросил их аварийно на идущую автоколонну, а сам круто отвернул вправо от дороги и пошел на вынужденную посадку. Ведущий не мог проследить за приземлением ведомого, он в адском зенитном огне пробивался к цели. Но было очевидным, что Плотников сел на территории, где был враг.
Иван Ермилов на цель все же вышел, сбросил бомбы на танки, не выходя из пикирования, обстрелял их реактивными снарядами. Но пришел на свой аэродром на одном честном слове: шасси болтались в выпущенном положении и при посадке сразу подломились, висел и правый элерон, консоль левого крыла надбита, стабилизатор в пробоинах. К счастью, в этом полете вражеские истребители не встретились.
27 сентября погода резко изменилась: шел дождь, низко ползли темные облака. Но лететь надо. Поднялись первые шесть «илов», их повел старший лейтенант Попов. По мере приближения к передовой, облачность опускалась еще ниже. Ведущий переходит на бреющий полет и идет впритирку к земле. В такую непогоду надо было найти и поразить цель. И такому опытному летчику, как Попов, в мирное время не приходилось летать в подобных условиях. Но у войны свои законы, и они нередко бывали очень жестокие. Сергей предельно собран, все его внимание сосредоточено на выдерживании режима полета. По расчету, через минуту должна быть цель. Он делает пологую «горку». Вышли точно: прямо по курсу летчики увидели от Южного вала на юг большое движение пехоты и машин.
По команде Попова группа сбросила бомбы с горизонтального полета, а на втором заходе прочесала противника пушечно-пулеметным огнем. Вслед за Поповым взлетела группа Вендичанского. Ведущий вышел на цель в тот момент, когда гитлеровцы во весь рост шли в атаку. В составе его пятерки летели Борисов, Емельянов. На последнем заходе Вендичанский взял на прицел бегущих солдат и нажал на гашетки. Но пушки молчали.
– Знайте, гады, что такое штурмовик! – крикнул Иван так, как будто и действительно они могли его услышать, и прижал самолет еще ниже. Он видел, как на пути полета падали, словно подкошенные, солдаты в серо-зеленых мундирах и зеленых касках.
– А, сволочи, боитесь! – и направляет самолет на другое скопление. Он увел всех ведомых от цели и также, прижавшись к земле, взял курс на свой аэродром. Перед глазами Вендичанского еще падали фашистские солдаты и от этого он испытывал душевное удовлетворение. Командир группы радовался еще и от того, что на базу возвращались все – вот они рядом с ним.
Шедший справа Борисов даже ухитрился в открытую форточку показать большой палец и счастливую улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Вендичанский немного помолчал, потом положил руки на плечи Буханова, лежащего в пропитанных кровью и йодом бинтах, и сказал:
– Конечно, лекари тебя отремонтируют, как пить дать. Но не вздумай махнуть в какой-нибудь другой полк. Обязательно возвращайся к нам. Не только отходили вместе, вместе и гнать будем оккупантов до самого Берлина. Придет же такое время. А сейчас ни пуха, ни пера тебе.
– И вам тоже, – тихо ответил Андрей, и на его губах появилась едва заметная улыбка.
Попов и Вендичанский поцеловали друга в сухие шершавые губы. За порогом Вендичанский еще раз оглянулся. Они встретились с Андреем взглядами.
– Выздоравливай и возвращайся, – упавшим голосом сказал Вендичанский и скрылся за дверью. Буханов еще долго смотрел ему вслед.
Больше они уже не встретятся никогда.
К вечеру 25 сентября Андрей был в Симферополе в госпитале. А ночью сюда привезли и поместили в ту же палату Малышенко.
Михаил Яковенко возвратился из того полета на свой аэродром на таком самолете, что на нем невозможно было сосчитать все пробоины.
Первые боевые вылеты на Ил-2 были очень сложными не только на поле боя, где непрерывно барражировали большие группы фашистских истребителей и небо кипело от зенитного огня. Отсутствие штурмана, полеты на малых высотах приводили к потере ориентировки, а из-за множества различных действий некоторые летчики забывали выполнить то одно, то другое. Но такое случалось лишь в первые дни.
Немецко-фашистские войска стремились во что бы то ни стало прорвать оборону наших частей на Сивашском перешейке и ворваться на крымские просторы. Они непрерывно шли в атаки, поддерживаемые мощным огнем авиации и артиллерии, бросали в бой крупные силы танков. Но наши войска стояли насмерть, защищая крымскую землю.
С утра 25 сентября гитлеровцы силой до трех полков пехоты после артиллерийской подготовки перешли в наступление на Перекопском перешейке. Их бомбардировщики по 20, а то и 30 самолетов в группе под прикрытием истребителей наносили удары по нашим войскам. Не добившись успеха, на следующее утро фашисты на этом небольшом участке сосредоточили уже до четырех пехотных дивизий и перешли в наступление. Вражеские бомбардировщики, как и вчера, сыпали сотни тонн бомб на оборонительные позиции наших войск. Советские истребители вступали в неравное единоборство, штурмовики смело пробивались через мощные заслоны «мессеров» к заданным целям.
Небо было суровым – оно стонало, грохотало, пылало. С аэродрома Ротендорф группа за группой взлетали «илы» и уходили на северо-запад, где на земле и в воздухе шел кровавый бой. Взлетела очередная шестерка, возглавляемая Сергеем Поповым. Над аэродромом Юдендорф она встретилась с истребителями сопровождения – четверкой ЛаГГ-3.
На Перекопском перешейке штурмовики атаковали огромное количество пехоты и до сотни танков на исходных для атаки позициях. После сбрасывания бомб «илы» еще дважды заходили на это скопище гитлеровцев. Но во время третьей атаки на них навалились истребители. «Лагги» смело вступили в неравный бой. Шутка ли, наших всего четыре, а вражеских не менее пятнадцати! Бой был тяжелый. Из группы Попова не вернулись Добрынин и Светлов. Но наши истребители сделали казалось, невозможное: в этой схватке они сбили три фашистских стервятника.
Вслед за Поповым туда же повели группы Тимофей Маслов и Иван Вендичанский. За гибель двух товарищей рассчитался Маслов. После сбрасывания бомб он увидел недалеко в стороне Ю-52 и не задумываясь, будто он давно готов был к этому, подвернул самолет и послал длинную пушечную очередь. На глазах у ведомых и сопровождавших истребителей немецкий «транспортник» взорвался и горящие куски металла полетели к земле.
Во второй половине дня в этот же район отправились капитан Ермилов в паре с младшим политруком Плотниковым. Их прикрывали четыре ЛаГГ-3. На маршруте к цели штурмовики попали в бешеный зенитный огонь. Самолет Плотникова сильно задымил и пошел на резкое снижение. Ермилов успел увидеть, как отделились сразу все бомбы – Валерий сбросил их аварийно на идущую автоколонну, а сам круто отвернул вправо от дороги и пошел на вынужденную посадку. Ведущий не мог проследить за приземлением ведомого, он в адском зенитном огне пробивался к цели. Но было очевидным, что Плотников сел на территории, где был враг.
Иван Ермилов на цель все же вышел, сбросил бомбы на танки, не выходя из пикирования, обстрелял их реактивными снарядами. Но пришел на свой аэродром на одном честном слове: шасси болтались в выпущенном положении и при посадке сразу подломились, висел и правый элерон, консоль левого крыла надбита, стабилизатор в пробоинах. К счастью, в этом полете вражеские истребители не встретились.
27 сентября погода резко изменилась: шел дождь, низко ползли темные облака. Но лететь надо. Поднялись первые шесть «илов», их повел старший лейтенант Попов. По мере приближения к передовой, облачность опускалась еще ниже. Ведущий переходит на бреющий полет и идет впритирку к земле. В такую непогоду надо было найти и поразить цель. И такому опытному летчику, как Попов, в мирное время не приходилось летать в подобных условиях. Но у войны свои законы, и они нередко бывали очень жестокие. Сергей предельно собран, все его внимание сосредоточено на выдерживании режима полета. По расчету, через минуту должна быть цель. Он делает пологую «горку». Вышли точно: прямо по курсу летчики увидели от Южного вала на юг большое движение пехоты и машин.
По команде Попова группа сбросила бомбы с горизонтального полета, а на втором заходе прочесала противника пушечно-пулеметным огнем. Вслед за Поповым взлетела группа Вендичанского. Ведущий вышел на цель в тот момент, когда гитлеровцы во весь рост шли в атаку. В составе его пятерки летели Борисов, Емельянов. На последнем заходе Вендичанский взял на прицел бегущих солдат и нажал на гашетки. Но пушки молчали.
– Знайте, гады, что такое штурмовик! – крикнул Иван так, как будто и действительно они могли его услышать, и прижал самолет еще ниже. Он видел, как на пути полета падали, словно подкошенные, солдаты в серо-зеленых мундирах и зеленых касках.
– А, сволочи, боитесь! – и направляет самолет на другое скопление. Он увел всех ведомых от цели и также, прижавшись к земле, взял курс на свой аэродром. Перед глазами Вендичанского еще падали фашистские солдаты и от этого он испытывал душевное удовлетворение. Командир группы радовался еще и от того, что на базу возвращались все – вот они рядом с ним.
Шедший справа Борисов даже ухитрился в открытую форточку показать большой палец и счастливую улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85