И снова он вздрогнул от скрипа канатов, на которых висела за стеной люлька. Опустил двойные рамы окна. Сказал раздраженно и нервно:
— Сэр Маркус может и подождать.
— Кто такой сэр Маркус?
— Мой шеф.
Открытая дверь в комнату секретарши отчего-то беспокоила мистера Дэвиса: ему казалось, кто-то может проникнуть в кабинет оттуда. Он больше никуда не спешил, он больше не был занятым человеком, ему хотелось, чтобы кто-то был рядом. Он сказал:
— Вы же никуда не торопитесь. Снимите эту штуку, в ней, должно быть, душно, и выпейте стаканчик портвейна.
По дороге к шкафу он захлопнул дверь в комнату секретарши и повернул в замке ключ. Вздохнул с облегчением, доставая бутылку и бокалы, и произнес:
— Ну теперь, когда мы и в самом деле одни, я хочу подробнее рассказать вам об этих приступах икоты.
Он наполнил бокалы, но рука его дрожала, и портвейн перелился через край. Он начал:
— Обычно после еды…
Приглушенный голос прозвучал из-под маски:
— Деньги…
— Вы и в самом деле, — сказал мистер Дэвис, — ведете себя довольно нагло. Мне вы можете доверять. Я же — Дэвис.
Он подошел к столу, отпер один из ящиков, достал две пятифунтовые бумажки и протянул человеку в противогазе.
— Не забудьте, — сказал он, — я жду должным образом оформленной квитанции от вашего казначея.
Человек положил деньги в карман. Рука осталась в кармане. Он спросил:
— Эти бумажки — тоже краденые?
Вся сцена тотчас же вспыхнула в мозгу мистера Дэвиса: Корнер Хаус на Пикадилли Серкус, вкус «Альпийского Сияния», убийца, сидящий напротив и пытающийся рассказать ему о женщине, которую он убил. Мистер Дэвис взвизгнул: ни слова, ни мольбы о помощи произнести он не мог, это был бессмысленный визг, похожий на звук, который издает человек под наркозом, когда нож хирурга врезается в тело. Он рванулся, бросился к двери в комнату секретарши, дернул ручку. Он метался из стороны в сторону, как человек, запутавшийся в колючей проволоке между окопами.
— Отойдите оттуда, — сказал Ворон. — Вы же заперли дверь.
Мистер Дэвис вернулся к столу. Ноги у него подкосились, и он сел на пол, рядом с корзиной для ненужных бумаг. Он сказал:
— Я ведь болен. Вы же не станете убивать больного.
Эта мысль придала ему силы. Он рыгнул, очень убедительно.
— Я пока не собираюсь вас убивать, — сказал Ворон. — Может, и не убью, если будете вести себя тихо и делать то, что я скажу. Этот сэр Маркус, он что — ваш хозяин?
— Он — старик, — возразил мистер Дэвис, рыдая у корзины для ненужных бумаг.
— Он хочет вас видеть, — сказал Ворон. — Идемте вместе. — И добавил: — Я долго ждал этого, мечтал увидеть вас обоих. Кажется, все так хорошо вышло, что даже не верится. Вставайте. А ну вставайте, — яростно повторил он, глядя на ослабевшую, расплывшуюся фигуру на полу. — И запомните: если вы хоть раз пикнете, я так нашпигую вас свинцом, что из вас грузило можно будет сделать.
Мистер Дэвис шел впереди. Мисс Коннет спешила навстречу по коридору с листком бумаги в руке. Она сказала:
— Я записала все поезда, мистер Дэвис. Самый подходящий — в три ноль пять. В два ноль семь тоже есть, но он идет так медленно, что вы приедете всего на десять минут раньше. Последний перед ночным отходит в пять десять.
— Положите ко мне на стол, — произнес мистер Дэвис. Он стоял молча перед ней в этом ярко освещенном, фешенебельном плутократическом коридоре, словно хотел сказать последнее «прости» тысячам вещей — если бы только осмелился — богатству, комфорту, власти; задержавшись здесь («Да-да, положите это мне на стол, Мэй»), он, может быть, хотел напоследок выразить какую-то толику нежности, мысль о которой и в голову ему не приходила, когда он встречался со своими «миленькими девочками». Ворон стоял позади него очень близко, держа руку в кармане. Мистер Дэвис выглядел так плохо, что секретарша спросила:
— Вы хорошо ли себя чувствуете, мистер Дэвис?
— Очень хорошо, — ответил он. Словно открыватель новых земель, отправляющийся в далекую экспедицию, он испытывал необходимость оставить какие-то сведения о себе, прежде чем шагнуть за порог цивилизованного мира, сообщить последнему случайному свидетелю: «Меня следует искать на севере» или «на западе». Он сказал:
— Мы идем к сэру Маркусу, Мэй.
— Он хотел вас видеть незамедлительно, — ответила мисс Коннет. Зазвонил телефон. — Не удивлюсь, если это он звонит.
И она поспешила по коридору, в свою комнату, на слишком высоких каблуках, а мистер Дэвис снова ощутил безжалостную руку, сжимавшую его локоть и заставлявшую двигаться вперед, открыть двери лифта, войти в кабину. Они поднялись этажом выше, и, когда мистер Дэвис открыл двери, он снова громко рыгнул. Ему хотелось броситься на пол — пусть стреляет в спину. Длинный, сверкающий пластиком коридор, по которому надо было идти к кабинету сэра Маркуса, тянулся как гаревая дорожка в милю длиной для задыхающегося, терпящего поражение бегуна.
Сэр Маркус сидел в своем кресле на колесах, на коленях он держал поднос вроде того, что ставят в постель лежачим больным. С ним был его камердинер. Сэр Маркус сидел спиной к двери, но камердинер видел, как входил в кабинет мистер Дэвис в сопровождении студента-медика в противогазе, и был поражен тем, каким старым и изможденным выглядел «молодой помощник» сэра Маркуса.
— Это — Дэвис? — прошептал сэр Маркус. Он разломил сухое печенье и отпил глоток горячего молока. Он набирался сил: впереди был рабочий день.
— Да, сэр. — Камердинер с удивлением наблюдал, как мистер Дэвис неверными шагами пересекает выстланный гигиеническим каучуковым покрытием пол; казалось, сейчас подогнутся колени и этот человек рухнет, если его не подхватить.
— Тогда убирайтесь, — прошептал сэр Маркус.
— Да, сэр.
Но человек в противогазе повернул ключ в замке; едва заметное выражение радостного, почти безнадежного ожидания прокралось на лицо камердинера, словно он думал: наконец-то что-нибудь, может быть, здесь произойдет, что-нибудь, кроме бесконечного хождения по устланным каучуком полам за креслом на колесах, одевания и раздевания старика, у которого уже не хватало сил самостоятельно содержать в чистоте свое тело, кроме набившего оскомину тасканья подносов с неизменным сухим печеньем, горячим молоком или горячей водой.
— Чего же вы ждете? — прошептал сэр Маркус.
— Отойдите к стене, — неожиданно приказал камердинеру Ворон.
Мистер Дэвис в отчаянии закричал:
— У него — пистолет. Делайте, что он говорит.
Но в этом не было необходимости: Ворон уже вытащил пистолет и угрожал всем троим: камердинеру у стены, мистеру Дэвису, дрожащему посреди комнаты, и сэру Маркусу, развернувшему свое кресло так, чтобы их видеть.
— Что вам нужно? — спросил сэр Маркус.
— Вы здесь хозяин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Сэр Маркус может и подождать.
— Кто такой сэр Маркус?
— Мой шеф.
Открытая дверь в комнату секретарши отчего-то беспокоила мистера Дэвиса: ему казалось, кто-то может проникнуть в кабинет оттуда. Он больше никуда не спешил, он больше не был занятым человеком, ему хотелось, чтобы кто-то был рядом. Он сказал:
— Вы же никуда не торопитесь. Снимите эту штуку, в ней, должно быть, душно, и выпейте стаканчик портвейна.
По дороге к шкафу он захлопнул дверь в комнату секретарши и повернул в замке ключ. Вздохнул с облегчением, доставая бутылку и бокалы, и произнес:
— Ну теперь, когда мы и в самом деле одни, я хочу подробнее рассказать вам об этих приступах икоты.
Он наполнил бокалы, но рука его дрожала, и портвейн перелился через край. Он начал:
— Обычно после еды…
Приглушенный голос прозвучал из-под маски:
— Деньги…
— Вы и в самом деле, — сказал мистер Дэвис, — ведете себя довольно нагло. Мне вы можете доверять. Я же — Дэвис.
Он подошел к столу, отпер один из ящиков, достал две пятифунтовые бумажки и протянул человеку в противогазе.
— Не забудьте, — сказал он, — я жду должным образом оформленной квитанции от вашего казначея.
Человек положил деньги в карман. Рука осталась в кармане. Он спросил:
— Эти бумажки — тоже краденые?
Вся сцена тотчас же вспыхнула в мозгу мистера Дэвиса: Корнер Хаус на Пикадилли Серкус, вкус «Альпийского Сияния», убийца, сидящий напротив и пытающийся рассказать ему о женщине, которую он убил. Мистер Дэвис взвизгнул: ни слова, ни мольбы о помощи произнести он не мог, это был бессмысленный визг, похожий на звук, который издает человек под наркозом, когда нож хирурга врезается в тело. Он рванулся, бросился к двери в комнату секретарши, дернул ручку. Он метался из стороны в сторону, как человек, запутавшийся в колючей проволоке между окопами.
— Отойдите оттуда, — сказал Ворон. — Вы же заперли дверь.
Мистер Дэвис вернулся к столу. Ноги у него подкосились, и он сел на пол, рядом с корзиной для ненужных бумаг. Он сказал:
— Я ведь болен. Вы же не станете убивать больного.
Эта мысль придала ему силы. Он рыгнул, очень убедительно.
— Я пока не собираюсь вас убивать, — сказал Ворон. — Может, и не убью, если будете вести себя тихо и делать то, что я скажу. Этот сэр Маркус, он что — ваш хозяин?
— Он — старик, — возразил мистер Дэвис, рыдая у корзины для ненужных бумаг.
— Он хочет вас видеть, — сказал Ворон. — Идемте вместе. — И добавил: — Я долго ждал этого, мечтал увидеть вас обоих. Кажется, все так хорошо вышло, что даже не верится. Вставайте. А ну вставайте, — яростно повторил он, глядя на ослабевшую, расплывшуюся фигуру на полу. — И запомните: если вы хоть раз пикнете, я так нашпигую вас свинцом, что из вас грузило можно будет сделать.
Мистер Дэвис шел впереди. Мисс Коннет спешила навстречу по коридору с листком бумаги в руке. Она сказала:
— Я записала все поезда, мистер Дэвис. Самый подходящий — в три ноль пять. В два ноль семь тоже есть, но он идет так медленно, что вы приедете всего на десять минут раньше. Последний перед ночным отходит в пять десять.
— Положите ко мне на стол, — произнес мистер Дэвис. Он стоял молча перед ней в этом ярко освещенном, фешенебельном плутократическом коридоре, словно хотел сказать последнее «прости» тысячам вещей — если бы только осмелился — богатству, комфорту, власти; задержавшись здесь («Да-да, положите это мне на стол, Мэй»), он, может быть, хотел напоследок выразить какую-то толику нежности, мысль о которой и в голову ему не приходила, когда он встречался со своими «миленькими девочками». Ворон стоял позади него очень близко, держа руку в кармане. Мистер Дэвис выглядел так плохо, что секретарша спросила:
— Вы хорошо ли себя чувствуете, мистер Дэвис?
— Очень хорошо, — ответил он. Словно открыватель новых земель, отправляющийся в далекую экспедицию, он испытывал необходимость оставить какие-то сведения о себе, прежде чем шагнуть за порог цивилизованного мира, сообщить последнему случайному свидетелю: «Меня следует искать на севере» или «на западе». Он сказал:
— Мы идем к сэру Маркусу, Мэй.
— Он хотел вас видеть незамедлительно, — ответила мисс Коннет. Зазвонил телефон. — Не удивлюсь, если это он звонит.
И она поспешила по коридору, в свою комнату, на слишком высоких каблуках, а мистер Дэвис снова ощутил безжалостную руку, сжимавшую его локоть и заставлявшую двигаться вперед, открыть двери лифта, войти в кабину. Они поднялись этажом выше, и, когда мистер Дэвис открыл двери, он снова громко рыгнул. Ему хотелось броситься на пол — пусть стреляет в спину. Длинный, сверкающий пластиком коридор, по которому надо было идти к кабинету сэра Маркуса, тянулся как гаревая дорожка в милю длиной для задыхающегося, терпящего поражение бегуна.
Сэр Маркус сидел в своем кресле на колесах, на коленях он держал поднос вроде того, что ставят в постель лежачим больным. С ним был его камердинер. Сэр Маркус сидел спиной к двери, но камердинер видел, как входил в кабинет мистер Дэвис в сопровождении студента-медика в противогазе, и был поражен тем, каким старым и изможденным выглядел «молодой помощник» сэра Маркуса.
— Это — Дэвис? — прошептал сэр Маркус. Он разломил сухое печенье и отпил глоток горячего молока. Он набирался сил: впереди был рабочий день.
— Да, сэр. — Камердинер с удивлением наблюдал, как мистер Дэвис неверными шагами пересекает выстланный гигиеническим каучуковым покрытием пол; казалось, сейчас подогнутся колени и этот человек рухнет, если его не подхватить.
— Тогда убирайтесь, — прошептал сэр Маркус.
— Да, сэр.
Но человек в противогазе повернул ключ в замке; едва заметное выражение радостного, почти безнадежного ожидания прокралось на лицо камердинера, словно он думал: наконец-то что-нибудь, может быть, здесь произойдет, что-нибудь, кроме бесконечного хождения по устланным каучуком полам за креслом на колесах, одевания и раздевания старика, у которого уже не хватало сил самостоятельно содержать в чистоте свое тело, кроме набившего оскомину тасканья подносов с неизменным сухим печеньем, горячим молоком или горячей водой.
— Чего же вы ждете? — прошептал сэр Маркус.
— Отойдите к стене, — неожиданно приказал камердинеру Ворон.
Мистер Дэвис в отчаянии закричал:
— У него — пистолет. Делайте, что он говорит.
Но в этом не было необходимости: Ворон уже вытащил пистолет и угрожал всем троим: камердинеру у стены, мистеру Дэвису, дрожащему посреди комнаты, и сэру Маркусу, развернувшему свое кресло так, чтобы их видеть.
— Что вам нужно? — спросил сэр Маркус.
— Вы здесь хозяин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61