Джинкс глубоко затянулась сигаретой. Сейчас она смотрела мимо детектива куда-то в пустоту:
— В данный момент я могу сказать вам все, что вы хотите услышать, — произнесла она со странной интонацией в голосе. — Поскольку это не будет иметь никакого значения. — Она взглянула на него в упор. — Ведь вы в любом случае можете вывернуть мои слова наизнанку.
— Не порите чепухи, мисс Кингсли.
— Experto credite. Верьте тому, кто сам прошел через это, — тут же перевела женщина, сопроводив свои слова неопределенной улыбкой. — Вы ничем не отличаетесь от своих коллег, которые еще десять лет назад пытались убедить меня в том, что убийца — мой отец.

Глава семнадцатая
28 июня, вторник.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
2 часа 30 минут дня.
Сержант Фрейзер сделал несколько шагов вперед, чтобы Джинкс хорошо видела его. Он придвинул второе кресло поближе к ней и устроился в нем, зажав ладони между коленями. При этом лицо его оказалось менее чем в метре от лица женщины. Хватайся за инициативу обеими руками, как выразился старший детектив. Фрейзер прекрасно понимал, что сейчас они ничего не достигнут простым запугиванием мисс Кингсли. Но, в отличие от Мэддокса, он также сознавал и то, что ему нечего доказывать этой женщине. А тем более давать ей понять, что она в чем-то виновата.
— Мы действительно стараемся быть объективными, — постарался убедить он Джинкс, — но, признайтесь, было бы глупо отрицать то сходство, которое присутствует во всех трех убийствах. К тому же все три жертвы, хотя их и разделяет промежуток времени в десять лет, были знакомы с вами. И сейчас речь идет не о мимолетном знакомстве, мисс Кингсли, а о двух мужчинах, которые были самыми близкими для вас людьми, и о женщине, которую на момент аварии ваши родители считали вашей лучшей подругой. — Он сочувственно улыбнулся. — Вы понимаете, с какой проблемой нам пришлось столкнуться? Даже для стороннего наблюдателя ваша связь со всеми тремя людьми показалась бы значимой.
Джинкс кивнула. Господи, Боже мой! Неужели он принимает ее за идиотку?
— Я это понимаю. Для меня все это тоже является значимым, но, хоть убейте, я не могу объяснить вам, почему все это произошло. Сколько раз я думала о случившемся, и постоянно натыкалась на ту кирпичную стену, которая возникла после убийства Рассела. — Джинкс затушила окурок, чтобы дым не попадал в глаза сержанту. — Причиной, по которой это преступление так никогда и не было раскрыто, является также и то, что лондонская полиция упрямо сосредоточилась только на мне и моем отце. Вначале мы оба были исключены из списка подозреваемых — непосредственных участников, поскольку имели твердое алиби. Затем меня исключили и из косвенных участников, потому что у меня не было никаких причин желать Расселу смерти. С другой стороны, отец ненавидел Рассела и не скрывал своего отношения к зятю. Отсюда полиция сделала вывод, что он просто заказал это убийство, и поиски других подозреваемых на этом были завершены. Но давайте предположим, что в тот раз полиция ошиблась. Допустим, мой отец непричастен к смерти Рассела, тогда какое имеет значение то, что я знала всех трех погибших? — Она открыто посмотрела в лицо сержанта. — Вы понимаете, к чему я клоню?
— Думаю, да. Вы утверждаете, что если Рассела убил некий неизвестный, то может существовать еще одна, пока неведомая нам связь между этими убийствами.
— Да, но если вы повторите ошибку лондонской полиции, то этот неизвестный благополучно уйдет от наказания и теперь.
— В это как-то трудно поверить, мисс Кингсли. Мы запрашивали дело Лэнди и подробно изучили его. Так вот, там нет никаких указаний на наличие некоего таинственного неизвестного.
Джинкс в отчаянии замотала головой:
— Но он существует. Я без конца повторяла тогда детективам про того художника, которому нагрубил Рассел. Он и сам мне два раза говорил о том, что замечал возле студии фигуру, прячущуюся в темноте. Рассел твердо решил заявить в полицию, если это повторится еще хоть раз. Но он не успел этого сделать: его убили. — Она развела руки в стороны, словно умоляя поверить ей. — Я почти уверена в том, что это и был тот самый преступник, которого вы разыскиваете сейчас.
— Да, нечто подобное было описано в отчетах. Однако точка зрения следователей такова, что если этот человек и существовал, то был наемником вашего отца, а никак не отвергнутым и озлобленным художником. Конечно, если бы вы смогли сообщить полиции описание его внешности или имя, она бы отнеслась к вашему сообщению более внимательно. Насколько я понимаю, вы вообще не смогли предоставить никакой информации относительно этого человека.
— Потому что я ничего о нем и не знала. Я рассказала только то, что сама слышала от Рассела. К нему в галерею пришел какой-то художник и показал свои совершенно бездарные работы. Рассел объяснил ему, что его картины никуда не годятся, тот рассердился, начал ругаться, и тогда мой муж попросил его удалиться. В тот день он мне не стал ничего говорить, но потом два раза рассказывал о том, что за галереей кто-то наблюдает, и, скорее всего, это был тот самый обиженный художник, решивший отомстить. — Джинкс вздохнула. — Я понимаю, что этого очень мало, однако никто из следователей тогда и не задумался над тем, чтобы как-то проверить эту версию. Все просто зациклились на том, что убийство было заказано моим отцом.
— Наверное, на то были свои причины? Как вы полагаете?
Женщина промолчала.
— Он ведь ни от кого не скрывал, что недолюбливает вашего супруга.
— Я знаю все их доводы. В свое время я с лихвой наслушалась их. Конечно, у моего отца были все нужные контакты в криминальной среде, чтобы действительно заказать такое убийство. Он человек безжалостный, резкий, начавший карьеру на черном рынке. Считается, что в свое время он совершил не одну нечестную сделку, хотя никто до сих пор почему-то не смог этого доказать. Кроме того, у отца имеется репутация доморощенного крестного отца в мафиозных структурах. Говорили, будто он так слепо предан своей «семье», что для него смерть зятя явилась бы естественным решением создавшейся проблемы. — Джинкс попыталась улыбнуться. — Мне даже показывали его психологический портрет, основанный на данных, известных полиции. Там его без прикрас называли психопатом, обладающим феноменальной половой энергией. Очевидно, они пришли к такому заключению из-за того, что отец прибегал к услугам проституток. А это происходило лишь потому, что настоящим объектом его желания была я сама, и он никак не мог полностью удовлетворить свои животные инстинкты другим путем.
Фрейзер на секунду задумался:
— И вы считаете, что все это неверно?
— Не знаю, — честно призналась Джинкс, — но я не понимаю, какое значение все это имеет сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126