Уверен, что он с большим вниманием выслушает все то, что вы ему сказали. Всего вам доброго.
* * *
Через десять минут на столе Алана зазвонил телефон, и врач, горько усмехнувшись, снял трубку.
— С вами хочет поговорить преподобный Саймон Харрис, доктор Протероу, — сообщила Хильда. — Что ему сказать?
— Мне сейчас не до него, — буркнул Алан.
— Он говорит, что это очень важно.
— Естественно, — саркастически заметил доктор. — Если кто-то когда-то сознается в том, что его звонок не очень важен, то это будет памятный день в истории человечества.
— Похоже, вы сердитесь.
— Именно так. — Он вздохнул. — Хорошо, соедините меня с ним.
В трубке раздался голос Саймона:
— Доктор Протероу? Вы меня помните? Я друг Джинкс Кингсли. Я приезжал навестить ее в четверг.
— Помню.
— Я сейчас оказался в очень трудном положении. — В голосе молодого человека прозвучала тревога. Он замолчал, а потом добавил: — Джинкс уже сказала вам, что Мег и Лео мертвы?
Алан машинально погладил бороду:
— Нет.
— Их убили. Это произошло в тот же день, когда она пыталась покончить с собой.
Алан уставился на репродукцию гравюры Альбрехта Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол», висевшую на стене напротив. «Как она сейчас здесь к месту!», — невольно подумал он.
— Мне очень жаль, мистер Харрис. Вы, наверное, сильно переживаете.
— У нас не было много времени, чтобы переживать, — словно извиняясь, проговорил Саймон. — Полиция уехала только час назад.
— Мне очень жаль, — повторил Алан. — Почему вы думаете, что Джинкс уже все знает?
— Мне сообщил об этом ее помощник.
— Вы имеете в виду Дина Джарретта?
— Да.
— А ему откуда все стало известно?
Саймон вздохнул:
— Очевидно, после того, как вчера к Джинкс приходили полицейские, она начала что-то подозревать. Вечером она позвонила Дину и уговорила его связаться с Уолладерами для подтверждения ее опасений. — Он немного помолчал. — Получается, что она знала об этом до того, как нам сообщили официально. Моих родителей поставили в известность вчера вечером, а сегодня утром они ездили на опознание тела. Мать места себе не находит. Она обвиняет Джинкс в смерти Мег.
«Интересно, что еще утаивает от меня мисс Кингсли?» — подумал доктор.
— А зачем вы сейчас все это мне рассказываете?
— Я уже сказал, что положение мое сейчас очень незавидное, — смущенно повторил Саймон. — Как и у моего отца. — Он откашлялся. — Трудно соображать, когда находишься в такой ситуации. Ну… я полагаю, вам известно, что… — Он тяжело вздохнул. — Сэр Энтони Уолладер собирается отправиться в «Таймс» с обвинениями против Джинкс и ее отца, а моя мать откровенно подстрекает его сделать это. Я, конечно, могу ее понять. Они оба очень расстроены, как вы представляете. Впрочем, мы все пока еще не пришли в себя. — Он громко высморкался. — Не знаю, что именно напечатают в газете, но все это мне не нравится. Я представляю, что будет, если за дело возьмется желтая пресса. Моя мать неважно себя чувствует… она… то есть… Мы с отцом считаем, что Джинкс необходимо как-то защитить от всего этого. Эти газеты ничуть не лучше суда, попирающего принципы справедливости… Я просто не знал, кому еще можно позвонить в сложившейся ситуации. Почему-то мне показалось, что она уже все вам рассказала. Я имею в виду, об их смерти. — Было слышно, что он вот-вот расплачется. — Простите меня… простите.
Алан молча слушал, как Саймон тихо рыдает на другом конце провода.
— Я бы на вашем месте так не волновался, — спокойно ответил доктор, хотя это стоило ему немалых усилий. — Джинкс удивительно крепкая женщина. — Он даже не мог себе представить, насколько она сильна. — И я уверен, что через несколько дней к ней полностью вернется память, и тогда она сможет все нам разложить по полочкам. Я надеюсь, что ничего страшного она не совершала. — Он на секунду задумался. — Полагаю, речь сейчас идет только о догадках, а не о фактах. Если бы у полиции имелись какие-то улики против мисс Кингсли, они бы просто так не ушли. Разве нет?
Саймон пытался успокоиться:
— Как я это понимаю, вы, конечно, правы, но мы практически ничего не знаем. Больше всех осведомлен сэр Энтони, и он утверждает, что Лео был забит до смерти кувалдой… Точно так же погиб и Рассел Лэнди.
— А мистер Кингсли уже знает о смерти Лео и Мег?
— Не думаю. Мы с отцом полагаем, что сэр Энтони хочет нанести Джинкс удар, когда она не сможет защищаться, но мне кажется, что это нечестно.
— Вы ведете себя весьма благородно по отношению к ней, — удивленно заметил доктор.
— Все не так просто, как может показаться на первый взгляд, — серьезно произнес Саймон. — Мы очень беспокоимся за мать и не хотим, чтобы Джинкс из-за нее повторила попытку самоубийства. Сейчас на нее будет оказано немалое давление, и я боюсь, чтобы она не повторила того, что уже пыталась сделать однажды.
— Ну, по крайней мере, на этот счет вы можете не тревожиться, — медленно проговорил Алан. — Я ни чуточки не сомневаюсь в ее душевном равновесии. Так что ваши волнения необоснованны. Но, в любом случае, спасибо вам за информацию.
Он попрощался с Саймоном и, положив трубку, нахмурился. Что же здесь происходит? Знает ли о случившемся Адам Кингсли? Может быть, поэтому он и прислал своего адвоката? Боже всемогущий! Неужели сам доктор и вся клиника оказались втянутыми в какой-то заговор против суда справедливости?
— Вот дерьмо! — прорычал Алан, впиваясь глазами в гравюру. Какого дьявола он вообще согласился поместить сюда это проклятую женщину?
* * *
Алан разыскал дежурную сестру Веронику Гордон.
— У меня все уже вот где сидит, — сообщил он, проводя рукой по горлу. — Я ухожу в самовольную отлучку на несколько часов. Если возникнут срочные проблемы, пусть разбирается Найджел Уайт. — Он на секунду задумался и добавил. — Если дело будет касаться мисс Кингсли, звоните мне на мобильный телефон. Или нет, — быстро поправился он. — Мы пойдем еще дальше. Проверяйте ее каждые полчаса. Понятно? Каждые тридцать минут заходите к ней в палату или посылайте кого-нибудь из сестер. Если что не так, тут же связывайтесь со мной. О'кей?
Вероника кивнула:
— Что-нибудь случилось?
— Нет, — зарычал доктор. — Просто меры предосторожности. Ее отец сегодня присылал сюда своего проклятого адвоката, и он устроил мне такую промывку мозгов, что я сейчас взвинчен до предела. Я не хочу, чтобы на меня подавали в суд за небрежное отношение к пациентам, если ей вдруг придет в голову совершить какую-нибудь глупость.
— Ничего она не сделает, — уверенно произнесла сестра.
— Почему вы так считаете?
— Я за ней уже давно наблюдаю. Все вокруг беспрекословно выполняют ее желания, включая и вас. А такие люди, Алан, соображают порой куда лучше всех и так просто не сдаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
* * *
Через десять минут на столе Алана зазвонил телефон, и врач, горько усмехнувшись, снял трубку.
— С вами хочет поговорить преподобный Саймон Харрис, доктор Протероу, — сообщила Хильда. — Что ему сказать?
— Мне сейчас не до него, — буркнул Алан.
— Он говорит, что это очень важно.
— Естественно, — саркастически заметил доктор. — Если кто-то когда-то сознается в том, что его звонок не очень важен, то это будет памятный день в истории человечества.
— Похоже, вы сердитесь.
— Именно так. — Он вздохнул. — Хорошо, соедините меня с ним.
В трубке раздался голос Саймона:
— Доктор Протероу? Вы меня помните? Я друг Джинкс Кингсли. Я приезжал навестить ее в четверг.
— Помню.
— Я сейчас оказался в очень трудном положении. — В голосе молодого человека прозвучала тревога. Он замолчал, а потом добавил: — Джинкс уже сказала вам, что Мег и Лео мертвы?
Алан машинально погладил бороду:
— Нет.
— Их убили. Это произошло в тот же день, когда она пыталась покончить с собой.
Алан уставился на репродукцию гравюры Альбрехта Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол», висевшую на стене напротив. «Как она сейчас здесь к месту!», — невольно подумал он.
— Мне очень жаль, мистер Харрис. Вы, наверное, сильно переживаете.
— У нас не было много времени, чтобы переживать, — словно извиняясь, проговорил Саймон. — Полиция уехала только час назад.
— Мне очень жаль, — повторил Алан. — Почему вы думаете, что Джинкс уже все знает?
— Мне сообщил об этом ее помощник.
— Вы имеете в виду Дина Джарретта?
— Да.
— А ему откуда все стало известно?
Саймон вздохнул:
— Очевидно, после того, как вчера к Джинкс приходили полицейские, она начала что-то подозревать. Вечером она позвонила Дину и уговорила его связаться с Уолладерами для подтверждения ее опасений. — Он немного помолчал. — Получается, что она знала об этом до того, как нам сообщили официально. Моих родителей поставили в известность вчера вечером, а сегодня утром они ездили на опознание тела. Мать места себе не находит. Она обвиняет Джинкс в смерти Мег.
«Интересно, что еще утаивает от меня мисс Кингсли?» — подумал доктор.
— А зачем вы сейчас все это мне рассказываете?
— Я уже сказал, что положение мое сейчас очень незавидное, — смущенно повторил Саймон. — Как и у моего отца. — Он откашлялся. — Трудно соображать, когда находишься в такой ситуации. Ну… я полагаю, вам известно, что… — Он тяжело вздохнул. — Сэр Энтони Уолладер собирается отправиться в «Таймс» с обвинениями против Джинкс и ее отца, а моя мать откровенно подстрекает его сделать это. Я, конечно, могу ее понять. Они оба очень расстроены, как вы представляете. Впрочем, мы все пока еще не пришли в себя. — Он громко высморкался. — Не знаю, что именно напечатают в газете, но все это мне не нравится. Я представляю, что будет, если за дело возьмется желтая пресса. Моя мать неважно себя чувствует… она… то есть… Мы с отцом считаем, что Джинкс необходимо как-то защитить от всего этого. Эти газеты ничуть не лучше суда, попирающего принципы справедливости… Я просто не знал, кому еще можно позвонить в сложившейся ситуации. Почему-то мне показалось, что она уже все вам рассказала. Я имею в виду, об их смерти. — Было слышно, что он вот-вот расплачется. — Простите меня… простите.
Алан молча слушал, как Саймон тихо рыдает на другом конце провода.
— Я бы на вашем месте так не волновался, — спокойно ответил доктор, хотя это стоило ему немалых усилий. — Джинкс удивительно крепкая женщина. — Он даже не мог себе представить, насколько она сильна. — И я уверен, что через несколько дней к ней полностью вернется память, и тогда она сможет все нам разложить по полочкам. Я надеюсь, что ничего страшного она не совершала. — Он на секунду задумался. — Полагаю, речь сейчас идет только о догадках, а не о фактах. Если бы у полиции имелись какие-то улики против мисс Кингсли, они бы просто так не ушли. Разве нет?
Саймон пытался успокоиться:
— Как я это понимаю, вы, конечно, правы, но мы практически ничего не знаем. Больше всех осведомлен сэр Энтони, и он утверждает, что Лео был забит до смерти кувалдой… Точно так же погиб и Рассел Лэнди.
— А мистер Кингсли уже знает о смерти Лео и Мег?
— Не думаю. Мы с отцом полагаем, что сэр Энтони хочет нанести Джинкс удар, когда она не сможет защищаться, но мне кажется, что это нечестно.
— Вы ведете себя весьма благородно по отношению к ней, — удивленно заметил доктор.
— Все не так просто, как может показаться на первый взгляд, — серьезно произнес Саймон. — Мы очень беспокоимся за мать и не хотим, чтобы Джинкс из-за нее повторила попытку самоубийства. Сейчас на нее будет оказано немалое давление, и я боюсь, чтобы она не повторила того, что уже пыталась сделать однажды.
— Ну, по крайней мере, на этот счет вы можете не тревожиться, — медленно проговорил Алан. — Я ни чуточки не сомневаюсь в ее душевном равновесии. Так что ваши волнения необоснованны. Но, в любом случае, спасибо вам за информацию.
Он попрощался с Саймоном и, положив трубку, нахмурился. Что же здесь происходит? Знает ли о случившемся Адам Кингсли? Может быть, поэтому он и прислал своего адвоката? Боже всемогущий! Неужели сам доктор и вся клиника оказались втянутыми в какой-то заговор против суда справедливости?
— Вот дерьмо! — прорычал Алан, впиваясь глазами в гравюру. Какого дьявола он вообще согласился поместить сюда это проклятую женщину?
* * *
Алан разыскал дежурную сестру Веронику Гордон.
— У меня все уже вот где сидит, — сообщил он, проводя рукой по горлу. — Я ухожу в самовольную отлучку на несколько часов. Если возникнут срочные проблемы, пусть разбирается Найджел Уайт. — Он на секунду задумался и добавил. — Если дело будет касаться мисс Кингсли, звоните мне на мобильный телефон. Или нет, — быстро поправился он. — Мы пойдем еще дальше. Проверяйте ее каждые полчаса. Понятно? Каждые тридцать минут заходите к ней в палату или посылайте кого-нибудь из сестер. Если что не так, тут же связывайтесь со мной. О'кей?
Вероника кивнула:
— Что-нибудь случилось?
— Нет, — зарычал доктор. — Просто меры предосторожности. Ее отец сегодня присылал сюда своего проклятого адвоката, и он устроил мне такую промывку мозгов, что я сейчас взвинчен до предела. Я не хочу, чтобы на меня подавали в суд за небрежное отношение к пациентам, если ей вдруг придет в голову совершить какую-нибудь глупость.
— Ничего она не сделает, — уверенно произнесла сестра.
— Почему вы так считаете?
— Я за ней уже давно наблюдаю. Все вокруг беспрекословно выполняют ее желания, включая и вас. А такие люди, Алан, соображают порой куда лучше всех и так просто не сдаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126