— Заходите, — еще раз позвал доктор. — Мне как раз требовалась передышка от бумажной работы. — Он встал и, подойдя к Джинкс, провел ее в комнату, плотно закрыв при этом дверь кабинета. — Что же случилось?
Увидев, что путь к отступлению отрезан, Джинкс смирилась со своей участью. Она прошла через весь кабинет, но не стала устраиваться в кресле, а остановилась у окна и посмотрела в сад.
— Мой отец звонил. Он сказал, что хочет забрать меня отсюда. Это несколько удивительно. А вам его звонок ни о чем не говорит?
— Нет. — Доктор сел в кресло и немного развернулся, обозревая спину женщины.
— Вы сами не связывались с ним после того, как ко мне приходила полиция?
— Нет.
Она сначала повернулась и внимательно изучила его лицо, и только потом, кивнув, с облегчением произнесла:
— Тогда я не понимаю, почему он хочет забрать меня отсюда?
— Возможно, это каким-то образом связано с факсом, который я послал ему вчера. — Он вынул из ящика два листка: факс, о котором упомянул, и ответ, полученный им утром. — Прочитайте, — предложил он. — Мое на удивление спокойное письмо написано в стандартном стиле. Я таких отослал уже, наверное, сотни, и не понимаю, чем оно могло ему не понравиться.
Джинкс уселась на краешек кресла и внимательно прочитала оба сообщения, прежде чем вернуть их врачу.
— А каковы были инструкции, полученные вами? — поинтересовалась она, грызя ноготь на большом пальце.
— Тут же все сказано. Чтобы вы выздоравливали без вмешательства врачей. Он не хотел никаких психиатров.
Почему? Почему в этот раз ему надо было опасаться присутствия психиатра? Что такого Джинкс могла рассказать врачу, что так встревожило Адама? Что именно она могла рассказать?
— Значит, так на него подействовало ваше приглашение побеседовать о смерти Рассела, — медленно произнесла Джинкс. — Ничто на свете не заставит его согласиться на это, тем более в моем присутствии.
— Чего же он боится?
— Ничего.
«Почему она постоянно лжет? — недоумевал Алан. — И почему так упорно защищает отца, хотя сама почти уверена в том, что это он убил ее мужа?»
— За этим что-то кроется, Джинкс, иначе он согласился бы приехать ко мне, — резонно заметил доктор.
— Ровным счетом ничего, — продолжала упрямиться женщина. — Что касается Адама, то Рассела для него просто не существует. Даже имя его не должно упоминаться. А тот эпизод из моей жизни навсегда вычеркнут из его памяти.
Протероу задумался.
— Очевидно, вы просто привыкли считать, что он забыл об этом, как вы выразились, «эпизоде». Может быть, вы тоже постарались забыть о нем?
Она промолчала.
— Расскажите мне о своем отце, — предложил доктор. — Откуда он родом?
Она заговорила короткими, отрывистыми фразами:
— Я знаю все это только со слов Бетти. Адам ничего о себе не рассказывает. Он родился в Ист-Энде, был третьим из пяти детей в семье. Его отец и двое старших братьев служили моряками на торговом судне. Они погибли, когда их корабль затонул в Северной Атлантике. Младшую сестру и брата эвакуировали в Девон, а он остался один с матерью под бомбежками. Образование получил минимальное. Он больше учился у заправил черного рынка, чем у школьных учителей. К концу войны у него уже поднакопились связи за рубежом, а денег оказалось достаточно, чтобы самостоятельно начать импортировать товары. Он начал с шелка, хлопка и косметики. Первая партия пришла как раз в день его семнадцатилетия. За один вечер он удвоил свое состояние, выгодно сбыв товар на черном рынке, и с тех пор никогда не оглядывался. Он начал зарабатывать мошенничеством. Кстати, был знаком с близнецами Крэй. Вот, пожалуй, и все, что мне известно.
На этот раз Протероу поверил ей. Ну, а если Адам Кингсли действительно соответствовал этому рассказу, значит, он разделял каждый период своей жизни. Совсем как его дочь. Было бы любопытно выяснить, может быть, он так же, как и она, запирает темные комнаты, а ключи от них выбрасывает? Скорее всего, именно так и поступает мистер Кингсли. «Что касается Адама, то Рассел для него просто не существует». Именно это сказала Джинкс всего несколько минут назад.
— Что же случилось с его матерью? — поинтересовался доктор.
— Не знаю. После того как он женился, они уже не общались. Если я не ошибаюсь, этот брак не был одобрен ни одной из семей.
— А брат с сестрой? Что стало с ними?
— После войны они вернулись в Лондон и, наверное, жили с матерью. Когда-то Адам говорил мне, что всегда считал их чужими, поскольку они росли не вместе.
— Он до сих пор так к ним относится?
Она устроилась в кресле поудобней, откинув голову на спинку.
— Вот уже тридцать лет, как он не вспоминает о них. Дядя Джо эмигрировал в Австралию, и мы о нем с тех пор не слышали, а тетушка Люси вышла замуж за негра. Мой отец порвал с ней всяческие отношения в тот день, когда она пошла к алтарю.
— Из-за того, что ее муж чернокожий?
— Разумеется. Отец — настоящий расист. В молодости Бетти была хорошо знакома с Люси. Она мне когда-то рассказывала, что Адам пытался расстроить эту свадьбу.
— Каким образом?
Дрожащими пальцами она вынула сигарету из пачки и закурила.
— Бетти тогда была совсем пьяная. Я не уверена, что она сказала мне правду.
— Что же она такого вам поведала?
Джинкс нервно затянулась несколько раз, обдумывая свой ответ.
— Якобы Адам решил запугать жениха Люси и избил его, — скороговоркой произнесла она. — Но Люси все равно не отступилась и вышла замуж. Наверное, так все и было. Он ненавидит чернокожих.
Некоторое время Алан молча наблюдал за ней.
— И как вы отнеслись к этому?
— Мне стыдно.
Он снова выждал несколько секунд.
— Стыдно, что отец так грубо поступил?
Джинкс почувствовала на языке горький привкус желчи и, чтобы как-то избавиться от него, набрала в рот побольше дыма.
— Да, но не только поэтому. Мне надо было давным-давно отыскать Люси и оказать отцу сопротивление. А я этого так и не сделала.
«Пожалуй, Вероника Гордон была права насчет ее глаз, — размышлял доктор. — Что же, черт возьми, происходит в ее голове? Почему она выглядит такой запуганной, сохраняя при этом невозмутимость в разговоре?»
— Почему же?
Она уставилась в потолок.
— Наверное, потому, что боялась, как бы он не наказал из-за меня других.
— То есть, ваших братьев?
— Да, и не только их, — печально произнесла она. — Если бы я все же разыскала тетушку, то виноватой оказалась бы Бетти, поскольку была знакома с Люси еще девочкой. Значит, ее можно было бы обвинить в подстрекательстве. Но, конечно, и мальчикам бы досталось.
— Вы сейчас говорите о моральном наказании или же хотите сказать, что ваш отец чинил физическую расправу над ними?
— Именно так.
— Значит, Рассел тоже оказался своего рода «козлом отпущения»? Как вы считаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126