Зачем кому-то его убивать? А кроме того, что ему самому оставалось в жизни? Майк не мог простить себе, что отрекся от Энди. Поэтому он въехал сюда в своем кресле и покончил с собой, позаботившись о том, чтобы никто из нас не мог наступить на его мозги.
Лиска направила “Полароид” на лежащий на полу револьвер 38-го калибра и сделала последний снимок.
— Это был его старый полицейский револьвер, — сказал Ковач. — Думаю, он хранил его в стенном шкафу в коробке из-под обуви — старые копы всегда держат там свое оружие. — Он усмехнулся. — Я — тоже, на случай, если тебе вдруг захочется отобрать его у меня. Все мы жалкие рабы привычек. — Ковач посмотрел на Фэллона. — Но некоторые из нас более жалкие, чем другие.
— Ты сам разговариваешь, как разочарованный старик, Коджак.
Лиска протянула ему снимки, и он спрятал их во внутренний карман пальто.
— Как я могу им не быть, если приходится постоянно смотреть на такое?
Из другой части дома послышался звук закрываемой входной двери. Ковач с облегчением отвернулся от трупа и направился в коридор.
— Наконец-то! — проворчал он — и застыл при виде Нила Фэллона, стоящего в проеме между гостиной и столовой.
Нил выглядел так, словно по нему проехались катком. Волосы были растрепаны, на правой скуле багровел синяк, губа разбита, коричневый костюм измят, как будто в нем спали, дешевый галстук съехал на сторону, а верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Впрочем, застегнуть ее не удалось бы даже с помощью лебедки: очевидно, он купил рубашку, когда шея у него была похудее, и с тех пор не надевал ее.
Нил с шумом втянул в себя воздух. Его лицо покраснело от гнева.
— Господи, он даже это не мог предоставить мне! Я не могу даже отвезти его на эти чертовы похороны! Сукин сын нашел одного из своих…
— Майк умер, Нил, — прервал его Ковач. — Похоже, он застрелился. Я очень сожалею.
Несколько секунд Нил Фэллон молча смотрел на него, потом покачал головой:
— Вы настоящий ангел смерти, не так ли?
— Всего лишь вестник.
Фэллон повернулся лицом к двери, словно собираясь выйти, но остановился, сунув руки в карманы. Его — могучие плечи вздрагивали.
Ковач ждал, мечтая о еще одной сигарете и стакане виски. Он вспомнил о бутылке “Олд Кроу”, которую Нил вынес из своего сарая в тот день, когда Ковач сообщил ему о брате, и которую они выпили вдвоем,
глядя на замерзшее озеро. Казалось, с тех пор прошел целый год.
— Когда вы в последний раз говорили с Майком? — спросил Ковач, возвращаясь к рутинной процедуре.
— Вчера вечером. По телефону.
— В котором часу?
Фэллон разразился резким неприятным смехом.
— Ну и тип же вы. Ковач! Мои брат и отец умерли в течение недели, а вы уже подвергаете меня допросу третьей степени. За последние десять лет я видел старика не больше пяти раз, а вы думаете, что я мог убить его? Зачем мне это нужно?
— Я спрашиваю вас не поэтому. Но раз вы затронули эту тему, то должен выяснить для проформы, где вы были прошлой ночью между двенадцатью и четырьмя часами.
— Дома в постели.
— У вас есть жена или подруга, способные это подтвердить?
— Я женат, но мы живем раздельно. — Фэллон огляделся вокруг, словно ища нейтрального свидетеля того, что происходит, потом шагнул к Ковачу. Его лицо исказилось, из закрытых глаз потекли слезы. — Я ненавидел этого сукина сына, но ведь он был моим отцом! Я не желаю слушать вашу дерьмовую болтовню! — Он со стоном наклонился, как будто получил удар в живот. — Господи, меня сейчас вырвет!
Ковач спешно преградил дорогу в ванную, но Фэллон и не собирался туда идти. Он побежал в кухню и вышел через заднюю дверь. Ковач двинулся было следом, но в этот момент прибыла наконец экспертная группа. К тому времени, когда он смог выйти на заднее крыльцо, Нил Фэллон, уже немного пришел в , себя. Он стоял, прислонившись к перилам, глядя на задний двор, и прикладывался к металлической фляжке. Его лицо посерело, глаза были красными. Не оборачиваясь, он указал на старый облетевший дуб в дальнем углу двора.
— В детстве мы с Энди вешали на этом дереве злодеев.
— Вы играли в ковбоев?
— В ковбоев, в пиратов, в Тарзана… Энди следовало бы повеситься здесь. Тогда все снова собрались бы, вместе — Энди, висящий на дубе на заднем дворе, Железный Майк в доме с размозженной головой, а я привел бы машину в гараж и удушил себя газом.
— Какой голос был у Майка вчера по телефону?
— Такой же, как всегда. “Я должен быть на этой чертовой панихиде к десяти”. — Нил изобразил отца с максимальной степенью точности. — “Не опаздывай”. Старый мудак! — пробормотал он и вытер нос рукой в перчатке.
— В котором часу это было? Я пытаюсь установить точное время происшедшего. Нам нужно это для протокола, — объяснил Ковач
Фэллон пожал плечами, глядя на дуб:
— Не знаю. Я не обратил внимания. Возможно, около девяти.
— Этого не может быть. Около девяти я встретил его в доме вашего брата.
Нил уставился на него:
— Что вы там делали?
— Проверял, не упустил ли чего.
— Что вы могли упустить? Энди повесился. Разве вы в этом сомневаетесь?
— Я человек дотошный и люблю до всего докапываться, — ответил Ковач. — Я хочу знать, над чем он работал, что происходило в его личной жизни, — одним словом, получить полную картину. Понятно?
Если Фэллон и понял, то не показал этого. Он отвернулся и снова глотнул из фляжки.
— Я привык к тому, что люди гибнут, — продолжал Ковач. — Наркоторговцы убивают друг друга из— —за денег, наркоманы — из-за наркотиков, мужья и жены — из ненависти. Но всему этому есть какая-то причина. Когда человек вроде вашего брата решается на самоубийство, я должен выяснить причину.
— Желаю удачи.
— Что произошло с вашим лицом?
Фэллон провел рукой по синяку на щеке, словно пытаясь его стереть.
— Ничего. Поцапался немного с клиентом на автостоянке вчера вечером.
— Из-за чего?
— Он отпустил какую-то шуточку, а мне в тот вечер было не до смеха. Я вышел из себя и сказал что-то насчет его сексуальной ориентации. Он сбил меня с ног и был таков.
— Это нападение, — заметил Ковач. — Вы вызвали копов?
Фэллон нервно усмехнулся:
— Он сам был коп.
— Вот как? Городской?
— На нем не было униформы.
— Тогда откуда вы знаете, что он коп?
— Как будто я не могу почуять копа за милю!
— Вы знаете его имя или номер значка?
— Еще бы! Когда он меня нокаутировал, мне больше делать было нечего, как спрашивать у него номер значка. Как бы то ни было, я не хочу подавать жалобу. Этот парень знал Энди и сказал о нем гадость, вот я и решил с ним разобраться.
— Как он выглядел?
— Как половина копов в мире, — раздраженно отозвался Фэллон.
Сунув фляжку в карман, он вытащил из пачки сигарету неловкими от холода пальцами и долго пытался прикурить, ругаясь сквозь зубы. Наконец ему это удалось, и он глубоко затянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Лиска направила “Полароид” на лежащий на полу револьвер 38-го калибра и сделала последний снимок.
— Это был его старый полицейский револьвер, — сказал Ковач. — Думаю, он хранил его в стенном шкафу в коробке из-под обуви — старые копы всегда держат там свое оружие. — Он усмехнулся. — Я — тоже, на случай, если тебе вдруг захочется отобрать его у меня. Все мы жалкие рабы привычек. — Ковач посмотрел на Фэллона. — Но некоторые из нас более жалкие, чем другие.
— Ты сам разговариваешь, как разочарованный старик, Коджак.
Лиска протянула ему снимки, и он спрятал их во внутренний карман пальто.
— Как я могу им не быть, если приходится постоянно смотреть на такое?
Из другой части дома послышался звук закрываемой входной двери. Ковач с облегчением отвернулся от трупа и направился в коридор.
— Наконец-то! — проворчал он — и застыл при виде Нила Фэллона, стоящего в проеме между гостиной и столовой.
Нил выглядел так, словно по нему проехались катком. Волосы были растрепаны, на правой скуле багровел синяк, губа разбита, коричневый костюм измят, как будто в нем спали, дешевый галстук съехал на сторону, а верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Впрочем, застегнуть ее не удалось бы даже с помощью лебедки: очевидно, он купил рубашку, когда шея у него была похудее, и с тех пор не надевал ее.
Нил с шумом втянул в себя воздух. Его лицо покраснело от гнева.
— Господи, он даже это не мог предоставить мне! Я не могу даже отвезти его на эти чертовы похороны! Сукин сын нашел одного из своих…
— Майк умер, Нил, — прервал его Ковач. — Похоже, он застрелился. Я очень сожалею.
Несколько секунд Нил Фэллон молча смотрел на него, потом покачал головой:
— Вы настоящий ангел смерти, не так ли?
— Всего лишь вестник.
Фэллон повернулся лицом к двери, словно собираясь выйти, но остановился, сунув руки в карманы. Его — могучие плечи вздрагивали.
Ковач ждал, мечтая о еще одной сигарете и стакане виски. Он вспомнил о бутылке “Олд Кроу”, которую Нил вынес из своего сарая в тот день, когда Ковач сообщил ему о брате, и которую они выпили вдвоем,
глядя на замерзшее озеро. Казалось, с тех пор прошел целый год.
— Когда вы в последний раз говорили с Майком? — спросил Ковач, возвращаясь к рутинной процедуре.
— Вчера вечером. По телефону.
— В котором часу?
Фэллон разразился резким неприятным смехом.
— Ну и тип же вы. Ковач! Мои брат и отец умерли в течение недели, а вы уже подвергаете меня допросу третьей степени. За последние десять лет я видел старика не больше пяти раз, а вы думаете, что я мог убить его? Зачем мне это нужно?
— Я спрашиваю вас не поэтому. Но раз вы затронули эту тему, то должен выяснить для проформы, где вы были прошлой ночью между двенадцатью и четырьмя часами.
— Дома в постели.
— У вас есть жена или подруга, способные это подтвердить?
— Я женат, но мы живем раздельно. — Фэллон огляделся вокруг, словно ища нейтрального свидетеля того, что происходит, потом шагнул к Ковачу. Его лицо исказилось, из закрытых глаз потекли слезы. — Я ненавидел этого сукина сына, но ведь он был моим отцом! Я не желаю слушать вашу дерьмовую болтовню! — Он со стоном наклонился, как будто получил удар в живот. — Господи, меня сейчас вырвет!
Ковач спешно преградил дорогу в ванную, но Фэллон и не собирался туда идти. Он побежал в кухню и вышел через заднюю дверь. Ковач двинулся было следом, но в этот момент прибыла наконец экспертная группа. К тому времени, когда он смог выйти на заднее крыльцо, Нил Фэллон, уже немного пришел в , себя. Он стоял, прислонившись к перилам, глядя на задний двор, и прикладывался к металлической фляжке. Его лицо посерело, глаза были красными. Не оборачиваясь, он указал на старый облетевший дуб в дальнем углу двора.
— В детстве мы с Энди вешали на этом дереве злодеев.
— Вы играли в ковбоев?
— В ковбоев, в пиратов, в Тарзана… Энди следовало бы повеситься здесь. Тогда все снова собрались бы, вместе — Энди, висящий на дубе на заднем дворе, Железный Майк в доме с размозженной головой, а я привел бы машину в гараж и удушил себя газом.
— Какой голос был у Майка вчера по телефону?
— Такой же, как всегда. “Я должен быть на этой чертовой панихиде к десяти”. — Нил изобразил отца с максимальной степенью точности. — “Не опаздывай”. Старый мудак! — пробормотал он и вытер нос рукой в перчатке.
— В котором часу это было? Я пытаюсь установить точное время происшедшего. Нам нужно это для протокола, — объяснил Ковач
Фэллон пожал плечами, глядя на дуб:
— Не знаю. Я не обратил внимания. Возможно, около девяти.
— Этого не может быть. Около девяти я встретил его в доме вашего брата.
Нил уставился на него:
— Что вы там делали?
— Проверял, не упустил ли чего.
— Что вы могли упустить? Энди повесился. Разве вы в этом сомневаетесь?
— Я человек дотошный и люблю до всего докапываться, — ответил Ковач. — Я хочу знать, над чем он работал, что происходило в его личной жизни, — одним словом, получить полную картину. Понятно?
Если Фэллон и понял, то не показал этого. Он отвернулся и снова глотнул из фляжки.
— Я привык к тому, что люди гибнут, — продолжал Ковач. — Наркоторговцы убивают друг друга из— —за денег, наркоманы — из-за наркотиков, мужья и жены — из ненависти. Но всему этому есть какая-то причина. Когда человек вроде вашего брата решается на самоубийство, я должен выяснить причину.
— Желаю удачи.
— Что произошло с вашим лицом?
Фэллон провел рукой по синяку на щеке, словно пытаясь его стереть.
— Ничего. Поцапался немного с клиентом на автостоянке вчера вечером.
— Из-за чего?
— Он отпустил какую-то шуточку, а мне в тот вечер было не до смеха. Я вышел из себя и сказал что-то насчет его сексуальной ориентации. Он сбил меня с ног и был таков.
— Это нападение, — заметил Ковач. — Вы вызвали копов?
Фэллон нервно усмехнулся:
— Он сам был коп.
— Вот как? Городской?
— На нем не было униформы.
— Тогда откуда вы знаете, что он коп?
— Как будто я не могу почуять копа за милю!
— Вы знаете его имя или номер значка?
— Еще бы! Когда он меня нокаутировал, мне больше делать было нечего, как спрашивать у него номер значка. Как бы то ни было, я не хочу подавать жалобу. Этот парень знал Энди и сказал о нем гадость, вот я и решил с ним разобраться.
— Как он выглядел?
— Как половина копов в мире, — раздраженно отозвался Фэллон.
Сунув фляжку в карман, он вытащил из пачки сигарету неловкими от холода пальцами и долго пытался прикурить, ругаясь сквозь зубы. Наконец ему это удалось, и он глубоко затянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91