Думайте о чем-нибудь постороннем, приказал им всем Каслер, но это было невыполнимо. Почти невозможно. Она усиленно гнала мысли к Гирайзу, к его парализованному телу и искаженному лицу, и они медленно и неохотно переносили туда ее внимание.
Сам Каслер, казалось, не замечал приближающегося чудовища. Он был неподвижен, взгляд расфокусирован — ничего не видящий взгляд, обращенный в никуда. Лизелл оцепенела, когда монстр подошел так близко, что попал в поле ее зрения. Не замечать его было невозможно, протяни она руку, могла бы прикоснуться к нему. От трепетания его огромных крыльев поднимался легкий ветерок, который шевелил волосы у нее на голове. Она задрожала. Отведите глаза в сторону, думайте о постороннем. Но она могла лишь замереть, парализованная ужасом. Похоже, этого было достаточно, так как нечеловеческий взгляд скользнул по ней как по пустому месту. Чешуйчатое тело заколыхалось перед Каслером и остановилось.
Оно сейчас вырвет у него сердце, оно сейчас оторвет ему голову…
Но оно не делало ни того, ни другого. Даже движение крыл прекратилось. Кошмарное создание колыхалось в воздухе, как бесплотное.
У Каслера от напряжения на лбу выступили капельки пота. Он дышал глубоко и ритмично, лицо оставалось спокойным. У него был странно застывший взгляд, и Лизелл поняла, что время для него остановилось.
Прошло несколько бесконечных минут. Его ресницы ни разу не дрогнули.
Мрак постепенно рассеивался, но так медленно, что она вначале подумала, что ей это кажется. Светлячки над ее головой медленно начали приобретать очертания пламени свечей, тени сжимались, и потусторонний холод неохотно ослаблял свой захват. Сам же призрак не изменился и не поблек, а продолжал покачиваться в воздухе, прикованный безжизненным взглядом к Каслеру Сторнзофу.
В зале было все так же тихо. Голос Каслера, хотя и доносился как бы издалека, произнося слова медленно, сохранил свою власть над присутствующими:
— Выходите медленно, по одному. И отходите подальше от этого места. Делайте все молча и без резких движений. Не смотрите сюда и не думайте об этом.
Большинство повиновалось без колебания и без вопросов, тихо, по одному выходя из залы с опущенными вниз глазами. Лизелл затаила дыхание, ожидая кровавой расправы, но ничего не случилось. Один за другим люди выскальзывали в дверь, некоторые не могли удержаться, чтобы не бросить испуганный взгляд через плечо, но никто, кроме нее, не задержался.
— Каслер, — стараясь не потревожить его концентрации, она говорила очень тихо, не задавая лишних вопросов, — а ты?
— Я остаюсь, — он не сводил глаз с Творящего зло.
— Не нужно. Все сделано. Все вышли, только мы остались. Уйдем сейчас.
— Не сделано. Я сконцентрировал внимание Поглощающей силы на себе. Если я отпущу ее прежде, чем произойдет трансформация формы, Творящий зло уйдет охотиться за новыми жертвами.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Каслер, выход свободен, пожалуйста, пойдем.
— Уйду, когда изменю форму, когда он будет окончательно поражен. Иди, пока есть возможность. Иди.
— Сколько ты здесь еще пробудешь?
Он не ответил. Она не была уверена, что он слышит ее. Она больше не существовала для него, он весь сконцентрировался на потустороннем, чья природа ей была совершенно непонятна. Он каким-то образом сумел привлечь и сконцентрировать все внимание адского создания на себе, это было понятно. Конечно же, он сделал достаточно. Она протянула руку, но не решилась прикоснуться к нему.
— Уходи, — умоляла она и понимала, что ее не слышат. Ее рука безвольно упала вниз. Мгновение она стояла и смотрела на него, затем повернулась и медленно пошла к двери, где остановилась, не в силах удержаться, вопреки запрету, от последнего взгляда назад.
Творящее зло химера — Поглощающая сила — все так же неподвижно висела в воздухе, когти в крови, черные провалы глаз пусты, как бездна, но непонятным образом ее внешний облик изменился. Крокодилья челюсть уже не была такой длинной и устрашающей, как казалось вначале.
Поглощающая сила действительно менялась. Это сделал Каслер — как, она не понимала, но видела, что он рассеет приведение, если сам не погибнет прежде. Лизелл посмотрела на него, забывшего о существовании реального мира, и почти двинулась назад. Но помочь ему она не может, ее отвлекающее присутствие будет только мешать. Она развернулась и пошла прочь от ужаса и человека, схватившегося с ним в поединке.
Фойе было пусто. Постояльцы разбежались, грейслендские солдаты удалились в соответствии с приказом, бедняжка Гретти Стисольд, отныне вдова, исчезла. Лизелл вышла через входную дверь в теплую туманную летнюю ночь, и свежий влажный воздух не мог унять смятение чувств и дрожь в коленках.
Она побрела прочь от «Трех нищих», не понимая куда, почти ничего не видя перед собой. Ноги несли ее назад, на главную дорогу, и дальше по дороге через темноту и туман, к центру спящего Грефлена. Окна были темными, улицы едва освещены, город хранил глубокое молчание, смятенному сознанию Лизелл казалось, что город ей снится. Она не понимала, где она и куда она идет, но ноги сами принесли ее к зданию, над дверью которого был фонарь, а над фонарем символ вокзала — локомотив.
Дверь была заперта. Она поплелась в обход, на платформу, где нашла скамейку и упала на нее. Закрыв лицо руками, осталась сидеть.
Ее мысли кружились вихрем и скручивались не то в сны, не то в воспоминания, она не видела между ними грани. Она погрузилась в беспокойный сон или оцепенение, которое длилось минуты, а может быть, часы, пока ее не разбудил свисток паровоза.
Лизелл открыла глаза. Небо стало серым, как пепел, и экспресс подходил к станции. Она поднялась, ошеломленно посмотрела вокруг и поняла, что оставила свою сумку в гостинице. Сейчас это уже не имело никакого значения. Ее паспорт и портмоне находились в кармане.
Поезд, пыхтя и посвистывая, остановился и исторг двух пассажиров. Лизелл вошла в вагон, нашла место и купила у кондуктора билет. Кондуктор ушел. Она откинула голову на сиденье и постаралась — безуспешно — избавиться от мыслей. Поезд тронулся, и Грефлен остался позади.
Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, когда нанятый Гирайзом в'Ализанте экипаж подъехал к старомодной гостинице «Трое нищих» на окраине Грефлена. До отправления его поезда оставалось еще полтора часа. Времени было достаточно, чтобы позавтракать, в чем он очень нуждался, поскольку ничего не ел со вчерашнего так печально закончившегося обеда.
В каком-то смысле ему больше некуда было спешить, поскольку цели больше не существовало. Он уже ничего не мог сделать, чтобы завоевать или гарантировать победу для Вонара, а значит, мог расслабиться и закончить гонки с комфортом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
Сам Каслер, казалось, не замечал приближающегося чудовища. Он был неподвижен, взгляд расфокусирован — ничего не видящий взгляд, обращенный в никуда. Лизелл оцепенела, когда монстр подошел так близко, что попал в поле ее зрения. Не замечать его было невозможно, протяни она руку, могла бы прикоснуться к нему. От трепетания его огромных крыльев поднимался легкий ветерок, который шевелил волосы у нее на голове. Она задрожала. Отведите глаза в сторону, думайте о постороннем. Но она могла лишь замереть, парализованная ужасом. Похоже, этого было достаточно, так как нечеловеческий взгляд скользнул по ней как по пустому месту. Чешуйчатое тело заколыхалось перед Каслером и остановилось.
Оно сейчас вырвет у него сердце, оно сейчас оторвет ему голову…
Но оно не делало ни того, ни другого. Даже движение крыл прекратилось. Кошмарное создание колыхалось в воздухе, как бесплотное.
У Каслера от напряжения на лбу выступили капельки пота. Он дышал глубоко и ритмично, лицо оставалось спокойным. У него был странно застывший взгляд, и Лизелл поняла, что время для него остановилось.
Прошло несколько бесконечных минут. Его ресницы ни разу не дрогнули.
Мрак постепенно рассеивался, но так медленно, что она вначале подумала, что ей это кажется. Светлячки над ее головой медленно начали приобретать очертания пламени свечей, тени сжимались, и потусторонний холод неохотно ослаблял свой захват. Сам же призрак не изменился и не поблек, а продолжал покачиваться в воздухе, прикованный безжизненным взглядом к Каслеру Сторнзофу.
В зале было все так же тихо. Голос Каслера, хотя и доносился как бы издалека, произнося слова медленно, сохранил свою власть над присутствующими:
— Выходите медленно, по одному. И отходите подальше от этого места. Делайте все молча и без резких движений. Не смотрите сюда и не думайте об этом.
Большинство повиновалось без колебания и без вопросов, тихо, по одному выходя из залы с опущенными вниз глазами. Лизелл затаила дыхание, ожидая кровавой расправы, но ничего не случилось. Один за другим люди выскальзывали в дверь, некоторые не могли удержаться, чтобы не бросить испуганный взгляд через плечо, но никто, кроме нее, не задержался.
— Каслер, — стараясь не потревожить его концентрации, она говорила очень тихо, не задавая лишних вопросов, — а ты?
— Я остаюсь, — он не сводил глаз с Творящего зло.
— Не нужно. Все сделано. Все вышли, только мы остались. Уйдем сейчас.
— Не сделано. Я сконцентрировал внимание Поглощающей силы на себе. Если я отпущу ее прежде, чем произойдет трансформация формы, Творящий зло уйдет охотиться за новыми жертвами.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Каслер, выход свободен, пожалуйста, пойдем.
— Уйду, когда изменю форму, когда он будет окончательно поражен. Иди, пока есть возможность. Иди.
— Сколько ты здесь еще пробудешь?
Он не ответил. Она не была уверена, что он слышит ее. Она больше не существовала для него, он весь сконцентрировался на потустороннем, чья природа ей была совершенно непонятна. Он каким-то образом сумел привлечь и сконцентрировать все внимание адского создания на себе, это было понятно. Конечно же, он сделал достаточно. Она протянула руку, но не решилась прикоснуться к нему.
— Уходи, — умоляла она и понимала, что ее не слышат. Ее рука безвольно упала вниз. Мгновение она стояла и смотрела на него, затем повернулась и медленно пошла к двери, где остановилась, не в силах удержаться, вопреки запрету, от последнего взгляда назад.
Творящее зло химера — Поглощающая сила — все так же неподвижно висела в воздухе, когти в крови, черные провалы глаз пусты, как бездна, но непонятным образом ее внешний облик изменился. Крокодилья челюсть уже не была такой длинной и устрашающей, как казалось вначале.
Поглощающая сила действительно менялась. Это сделал Каслер — как, она не понимала, но видела, что он рассеет приведение, если сам не погибнет прежде. Лизелл посмотрела на него, забывшего о существовании реального мира, и почти двинулась назад. Но помочь ему она не может, ее отвлекающее присутствие будет только мешать. Она развернулась и пошла прочь от ужаса и человека, схватившегося с ним в поединке.
Фойе было пусто. Постояльцы разбежались, грейслендские солдаты удалились в соответствии с приказом, бедняжка Гретти Стисольд, отныне вдова, исчезла. Лизелл вышла через входную дверь в теплую туманную летнюю ночь, и свежий влажный воздух не мог унять смятение чувств и дрожь в коленках.
Она побрела прочь от «Трех нищих», не понимая куда, почти ничего не видя перед собой. Ноги несли ее назад, на главную дорогу, и дальше по дороге через темноту и туман, к центру спящего Грефлена. Окна были темными, улицы едва освещены, город хранил глубокое молчание, смятенному сознанию Лизелл казалось, что город ей снится. Она не понимала, где она и куда она идет, но ноги сами принесли ее к зданию, над дверью которого был фонарь, а над фонарем символ вокзала — локомотив.
Дверь была заперта. Она поплелась в обход, на платформу, где нашла скамейку и упала на нее. Закрыв лицо руками, осталась сидеть.
Ее мысли кружились вихрем и скручивались не то в сны, не то в воспоминания, она не видела между ними грани. Она погрузилась в беспокойный сон или оцепенение, которое длилось минуты, а может быть, часы, пока ее не разбудил свисток паровоза.
Лизелл открыла глаза. Небо стало серым, как пепел, и экспресс подходил к станции. Она поднялась, ошеломленно посмотрела вокруг и поняла, что оставила свою сумку в гостинице. Сейчас это уже не имело никакого значения. Ее паспорт и портмоне находились в кармане.
Поезд, пыхтя и посвистывая, остановился и исторг двух пассажиров. Лизелл вошла в вагон, нашла место и купила у кондуктора билет. Кондуктор ушел. Она откинула голову на сиденье и постаралась — безуспешно — избавиться от мыслей. Поезд тронулся, и Грефлен остался позади.
Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, когда нанятый Гирайзом в'Ализанте экипаж подъехал к старомодной гостинице «Трое нищих» на окраине Грефлена. До отправления его поезда оставалось еще полтора часа. Времени было достаточно, чтобы позавтракать, в чем он очень нуждался, поскольку ничего не ел со вчерашнего так печально закончившегося обеда.
В каком-то смысле ему больше некуда было спешить, поскольку цели больше не существовало. Он уже ничего не мог сделать, чтобы завоевать или гарантировать победу для Вонара, а значит, мог расслабиться и закончить гонки с комфортом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196