Сделайте это сейчас, до того как прядет домой мистер де Камилло.
Охранник, казалось, колебался, затем он кивнул головой и вернулся в дом.
Какое-то время Маргарита молчала, пребывая в нерешительности. В ее глазах отражалась происходившая в ней внутренняя борьба. Наконец она произнесла:
— Что мне делать, Лью? Он был здесь. Он убил двух моих стражников и Цезаря.
Кроукер почувствовал, как сильно забилось его сердце.
— Но это еще не все, что он сделал, не так ли, Маргарита?
— Нет, — ответила она хриплым шепотом. — Он пошел за Франси, грозил убить ее. Он бы сделал это. Я видела по его глазам. Боже мой, неудивительно, что она в таком состоянии.
Усадьба погрузилась в сверхъестественную тишину, такую, в какой опытное ухо улавливает первые разряды электрической энергии, предшествующие большой буре.
— Он потащил Франси, подвесил ее за ноги в ее комнате, чтобы показать мне, что не шутит. — Она глубоко вздохнула и передернулась. — Потом мы сели и ждали, когда зазвонит телефон. Он сказал мне, что мне должен позвонить Дом и что я обязана устроить встречу с ним без его подручных из ФПЗС. Это было не трудно, так как того же хотел и Доминик, когда позвонил. Ему сказали, что Тони избивает Франси.
Янтарного цвета глаза Маргариты светились, как зеркала.
Было ясно, что она не может продолжать. Тогда Кроукер пришел ей на помощь.
— Затем Роберт заставил вас отвезти его к вашему брату — весь путь до Миннесоты?
Маргарита опустила голову.
— О, Господи, что он сделал со мной! — Ее затрясло от воспоминаний. — Он сделал меня своей сообщницей в убийстве моего собственного брата!
* * *
Гаунт дожидался в маленьком баре около Чайнатауна. Перед ним стоял стакан виски «Джек Дэниелс», а сам он чувствовал себя так, как если бы бросился в воды Потомака. Существует ли такое понятие, как смерть от загрязнения окружающей среды? Конечно, такое случается каждый день: смерть от радона, плутония, радарного оружия, микроволн, даже высоковольтных электролиний. Кто сказал, что жизнь в провинции более здоровая, чем в городе?
Гаунт, устроившись в одном из закутков в глубине бара, глядел не отрываясь на янтарное кукурузное виски и раздумывал над своим нынешним положением. Оно напоминало ему табличку «Выхода нет!».
Ему было известно достаточно о проекте «Ти», чтобы не испугаться того, что сообщил ему инспектор из Пентагона Дэвис Манч. Проект «Ти», вероятно, все еще находился на стадии разработки. Но это могло означать что угодно, начиная с того, что они ничего не достигли, и кончая тем, что они готовы наладить серийное производство, начиная с воскресенья, и победить всех конкурентов. Он также подозревал, что технология «Ти» грубо повторяет технологию компьютера «Хайв» компании «Хайротек инкорпорейтед». А Николас, оценив ситуацию, как всегда, правильно, занялся своим собственным проектом, когда стало ясно, что его попытка приобрести компанию «Хайротек» будет блокирована. Из ограниченной информации, имевшейся в компании «Сато-Томкин», Гаунт сделал вывод, что компьютер «Ти» будет выше на несколько ступеней по сравнению с технологией компьютера «Хайв».
В это послеобеденное время бар был переполнен. Запахи пива, табачного дыма проникали всюду, приглушали все краски, все чувства времени и пространства. Это была как раз та атмосфера, которая привлекала любителей подобных питейных заведений. В нынешнем состоянии Гаунт чувствовал себя здесь совершенно по-домашнему.
Удалось ли Николасу каким-то образом выкрасть соответствующие элементы компьютера «Хайв» или кто-то ловко пытается подвести его под следствие Комиссии по экономическому надзору сенатора Рэнса Бэйна? Возможно, это был сам сенатор или у Бэйна просто существует план действий, затрагивающий, естественно, и Николаса?
Мужчины в деловых костюмах, женщины в юбках и в брюках слонялись праздно по бару, напоминающему по форме бумеранг, перебрасывались замечаниями, которые заглушались взрывами лошадиного хохота, покачивались из стороны в сторону, сильно и беспечно, как это могут делать только заядлые пьяницы. Гаунт смотрел на них ревностным взглядом, стараясь изо всех сил не вспомнить о матери.
Он знал, что, какой бы из вариантов его размышлений ни оказался правильным, Макнотон был прав, когда уговаривал его порвать с «Сато-Томкин» и с Николасом. Конечно, он фактически уже оказался в неприятном положении, получив вызов на слушание в Комиссии, но он был не новичок в политике и мог расшифровать ход мыслей Макнотона. Если он сейчас порвет упомянутые связи, Макнотон все еще может спасти его. Пока у него есть еще некоторое время, чтобы размять свои политические мускулы до того, как Комиссия соберется на свою первую сессию в начале следующей недели. После этого Гаунт должен будет рассчитывать только на себя. Как только Комиссия возьмется за него, не будет такой спасительной веревочки, за которую Макнотон мог бы потянуть. Гаунт, как сказал Макнотон, потонет вместе с кораблем.
Хотя Гаунт внимательно следил за входной дверью, он не заметил этого человека до того, как тот уже появился в его закутке.
— Для таких людей, как я, делаются пожарные выходы, — произнес человек.
— Тимоти Делакруа?
— Да, я.
Усевшись с правой стороны от Гаунта, он не подал своей руки, не сделал этого и Гаунт. Это был человек приблизительно лет сорока пяти, с волосами песочного цвета, который получил в свое время большую дозу солнца и ветра, чем было ему положено. В результате кожа на его носу, щеках и лбу, очевидно, постоянно лупилась, была красной и прорезанной глубокими морщинами, как если бы ей много раз наносили раны, которым не давали полностью затянуться. Глаза Делакруа казались бесцветными. Он все время облизывал губы. Его лицо свидетельствовало о сильном характере, как лицо Т.Э. Лоуренса. Оно не было суровым, но на нем отчетливо просматривались следы опасных и трудных приключений.
— Вы — друг Манча, — заявил он.
— Мы знакомы.
— Как бы то ни было, он велел вам позвонить мне, а это означает, что вы, должно быть, находитесь в дерьмовом состоянии.
На полпути в Вашингтон у Гаунта вновь стала кровоточить десна, и он вытащил из кармана носовой платок, который раньше дал ему Манч для того, чтобы остановить кровь. Что-то вывалилось и упало на пол автомашины.
У него не было возможности свернуть с автострады в остановиться до того, как он въехал в город. Только тогда он нагнулся и обнаружил клочок бумаги, на котором были написаны номер телефона и имя Делакруа. Надо же, подумал он, инспектор более сентиментален, чем он это показывает.
— Ладно, — промычал Делакруа, постукивая указательным пальцем по не особенно чистому столу и облизывая пересохшие губы. — Я получаю призывы о помощи, подобно вашему, семь или восемь раз в году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Охранник, казалось, колебался, затем он кивнул головой и вернулся в дом.
Какое-то время Маргарита молчала, пребывая в нерешительности. В ее глазах отражалась происходившая в ней внутренняя борьба. Наконец она произнесла:
— Что мне делать, Лью? Он был здесь. Он убил двух моих стражников и Цезаря.
Кроукер почувствовал, как сильно забилось его сердце.
— Но это еще не все, что он сделал, не так ли, Маргарита?
— Нет, — ответила она хриплым шепотом. — Он пошел за Франси, грозил убить ее. Он бы сделал это. Я видела по его глазам. Боже мой, неудивительно, что она в таком состоянии.
Усадьба погрузилась в сверхъестественную тишину, такую, в какой опытное ухо улавливает первые разряды электрической энергии, предшествующие большой буре.
— Он потащил Франси, подвесил ее за ноги в ее комнате, чтобы показать мне, что не шутит. — Она глубоко вздохнула и передернулась. — Потом мы сели и ждали, когда зазвонит телефон. Он сказал мне, что мне должен позвонить Дом и что я обязана устроить встречу с ним без его подручных из ФПЗС. Это было не трудно, так как того же хотел и Доминик, когда позвонил. Ему сказали, что Тони избивает Франси.
Янтарного цвета глаза Маргариты светились, как зеркала.
Было ясно, что она не может продолжать. Тогда Кроукер пришел ей на помощь.
— Затем Роберт заставил вас отвезти его к вашему брату — весь путь до Миннесоты?
Маргарита опустила голову.
— О, Господи, что он сделал со мной! — Ее затрясло от воспоминаний. — Он сделал меня своей сообщницей в убийстве моего собственного брата!
* * *
Гаунт дожидался в маленьком баре около Чайнатауна. Перед ним стоял стакан виски «Джек Дэниелс», а сам он чувствовал себя так, как если бы бросился в воды Потомака. Существует ли такое понятие, как смерть от загрязнения окружающей среды? Конечно, такое случается каждый день: смерть от радона, плутония, радарного оружия, микроволн, даже высоковольтных электролиний. Кто сказал, что жизнь в провинции более здоровая, чем в городе?
Гаунт, устроившись в одном из закутков в глубине бара, глядел не отрываясь на янтарное кукурузное виски и раздумывал над своим нынешним положением. Оно напоминало ему табличку «Выхода нет!».
Ему было известно достаточно о проекте «Ти», чтобы не испугаться того, что сообщил ему инспектор из Пентагона Дэвис Манч. Проект «Ти», вероятно, все еще находился на стадии разработки. Но это могло означать что угодно, начиная с того, что они ничего не достигли, и кончая тем, что они готовы наладить серийное производство, начиная с воскресенья, и победить всех конкурентов. Он также подозревал, что технология «Ти» грубо повторяет технологию компьютера «Хайв» компании «Хайротек инкорпорейтед». А Николас, оценив ситуацию, как всегда, правильно, занялся своим собственным проектом, когда стало ясно, что его попытка приобрести компанию «Хайротек» будет блокирована. Из ограниченной информации, имевшейся в компании «Сато-Томкин», Гаунт сделал вывод, что компьютер «Ти» будет выше на несколько ступеней по сравнению с технологией компьютера «Хайв».
В это послеобеденное время бар был переполнен. Запахи пива, табачного дыма проникали всюду, приглушали все краски, все чувства времени и пространства. Это была как раз та атмосфера, которая привлекала любителей подобных питейных заведений. В нынешнем состоянии Гаунт чувствовал себя здесь совершенно по-домашнему.
Удалось ли Николасу каким-то образом выкрасть соответствующие элементы компьютера «Хайв» или кто-то ловко пытается подвести его под следствие Комиссии по экономическому надзору сенатора Рэнса Бэйна? Возможно, это был сам сенатор или у Бэйна просто существует план действий, затрагивающий, естественно, и Николаса?
Мужчины в деловых костюмах, женщины в юбках и в брюках слонялись праздно по бару, напоминающему по форме бумеранг, перебрасывались замечаниями, которые заглушались взрывами лошадиного хохота, покачивались из стороны в сторону, сильно и беспечно, как это могут делать только заядлые пьяницы. Гаунт смотрел на них ревностным взглядом, стараясь изо всех сил не вспомнить о матери.
Он знал, что, какой бы из вариантов его размышлений ни оказался правильным, Макнотон был прав, когда уговаривал его порвать с «Сато-Томкин» и с Николасом. Конечно, он фактически уже оказался в неприятном положении, получив вызов на слушание в Комиссии, но он был не новичок в политике и мог расшифровать ход мыслей Макнотона. Если он сейчас порвет упомянутые связи, Макнотон все еще может спасти его. Пока у него есть еще некоторое время, чтобы размять свои политические мускулы до того, как Комиссия соберется на свою первую сессию в начале следующей недели. После этого Гаунт должен будет рассчитывать только на себя. Как только Комиссия возьмется за него, не будет такой спасительной веревочки, за которую Макнотон мог бы потянуть. Гаунт, как сказал Макнотон, потонет вместе с кораблем.
Хотя Гаунт внимательно следил за входной дверью, он не заметил этого человека до того, как тот уже появился в его закутке.
— Для таких людей, как я, делаются пожарные выходы, — произнес человек.
— Тимоти Делакруа?
— Да, я.
Усевшись с правой стороны от Гаунта, он не подал своей руки, не сделал этого и Гаунт. Это был человек приблизительно лет сорока пяти, с волосами песочного цвета, который получил в свое время большую дозу солнца и ветра, чем было ему положено. В результате кожа на его носу, щеках и лбу, очевидно, постоянно лупилась, была красной и прорезанной глубокими морщинами, как если бы ей много раз наносили раны, которым не давали полностью затянуться. Глаза Делакруа казались бесцветными. Он все время облизывал губы. Его лицо свидетельствовало о сильном характере, как лицо Т.Э. Лоуренса. Оно не было суровым, но на нем отчетливо просматривались следы опасных и трудных приключений.
— Вы — друг Манча, — заявил он.
— Мы знакомы.
— Как бы то ни было, он велел вам позвонить мне, а это означает, что вы, должно быть, находитесь в дерьмовом состоянии.
На полпути в Вашингтон у Гаунта вновь стала кровоточить десна, и он вытащил из кармана носовой платок, который раньше дал ему Манч для того, чтобы остановить кровь. Что-то вывалилось и упало на пол автомашины.
У него не было возможности свернуть с автострады в остановиться до того, как он въехал в город. Только тогда он нагнулся и обнаружил клочок бумаги, на котором были написаны номер телефона и имя Делакруа. Надо же, подумал он, инспектор более сентиментален, чем он это показывает.
— Ладно, — промычал Делакруа, постукивая указательным пальцем по не особенно чистому столу и облизывая пересохшие губы. — Я получаю призывы о помощи, подобно вашему, семь или восемь раз в году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169