Или я ошибаюсь?
Тори сочла за лучшее не отвечать на этот вопрос. И, в свою очередь, спросила:
— Почему вы привели нас именно в этот ресторан, капитан? Я уверена, вы прекрасно знаете, что это место не может вызвать у нас ничего, кроме отрицательных эмоций.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, и прошу меня простить, — К столику подошел официант, и капитан заказал всем водки. — Но мне необходимо обсудить с вами одно дело, и для переговоров этот ресторан подходит лучше других.
— Переговоров? О чем?
— Что он говорит? — спросил Рассел у Тори, и она перевела ему слова капитана. — И что нужно от нас этому болвану?
— Этот болван, — сказал капитан на прекрасном английском языке, — намерен сделать вам предложение.
Наступило неловкое молчание, и Тори так яростно стрельнула глазами в сторону Рассела, что, будь у нее вместо глаз лазеры, Рассел, наверное, остался бы без головы. Капитан кашлянул. Ему, по всей видимости, было так же неуютно, как и его гостям. Тут подошел официант с водкой — как нельзя кстати. Капитан поднял рюмку:
— За что будем пить?
— За то, чтобы исчезла Лефортовская тюрьма, — предложила Тори.
— Маловероятно, конечно, но... — капитан опрокинул рюмку. Рассел и Тори тоже выпили. Однако неловкость оставалась: капитан Николаев работал в службе безопасности, и ему что-то было нужно, но вот что? Тори попробовала прощупать энергетическое поле капитана, но не почувствовала ничего, кроме напряженности. Причем эта напряженность отличалась от напряженности Рассела, она была более интенсивной, темной, многослойной. Кажется, он боится, но вот кого?
Не успели Тори и Рассел ступить на территорию неприятеля, как оказались в обществе одного из врагов. Но враг ли капитан Николаев? От принципиального решения этого вопроса зависело многое: самым важным качеством разведчика всегда считалось умение распознавать врагов и друзей, правильно выбирать людей, на которых можно положиться, которым можно довериться. Компьютеры ничего подобного делать не могут, поэтому и в век всеобщей механизации и компьютеризации разведслужбы не потеряли своего значения. И если кто-то терпел неудачу, — один разведчик, или целый отдел, или даже государство, происходило это главным образом потому, что лицо, которому доверяли, оказывалось в стане врагов.
— Я попытаюсь объяснить вам, — прервал молчание капитан. — Посмотрите вокруг себя. Вы везде увидите здесь военных, я имею в виду в этом ресторане. И на близлежащих улицах, кстати, тоже. Большинство тех людей, которых вы видите, мне знакомы, но мы, разумеется, не друзья, просто знаем друг друга. Мы ни разу вместе не собирались за одним столом, наши дети не дружат. Но в этот ресторан я могу спокойно привести любого своего знакомого, и никто не будет обсуждать это, сплетничать, следить за нами, потому что сюда я привожу только своих друзей, гостей или деловых знакомых. Вы понимаете мою мысль?
— Я, возможно, и понимаю, но мистер Слейд — вряд ли. Он не такой сообразительный, как я, — ответила Тори.
— Странно, — обратился капитан к Расселу, — я, видимо, недостаточно хорошо изъясняюсь на английском.
— С произношением у вас неплохо, — вмешалась Тори, не давая Расселу ответить, а вот грамматику вашу оценит мистер Слейд.
— Юмор я люблю, — рассмеялся Николаев, — особенно, если шутит женщина. Хорошо, когда у женщины есть чувство юмора, правда?
— Правда. Только юмор у людей разный.
— Согласен. — Капитан внимательно посмотрел на Тори, перевел взгляд на Рассела. — Вы наверное думаете о том, чего я от вас хочу, не так ли, мистер Слейд? Кстати, что значит слово «bozo», которым вы меня назвали? «Болван?»
— Не совсем так, — сказал Рассел. — Это синоним слова «клоун». На жаргоне.
— Понятно, — капитан слегка нахмурился, но тут принесли первое блюдо, и он повеселел. — Угощайтесь. Надеюсь, вы не очень огорчились из-за того, что я сам, не спрашивая вас, сделал заказ?
— А что нам огорчаться? В России ко всему приходится привыкать, — съязвила Тори.
Обед прошел в молчании. Когда с последним блюдом было покончено и тарелки унесли, капитан спросил у своих гостей:
— Ну как? Понравился обед?
— Вполне, — ответил Рассел, бросая кусок сахара в стакан с крепким чаем.
— Вот и прекрасно. Думаю, все мы чувствуем себя лучше после еды.
— Не уверен насчет всех, — сказал Рассел.
— Мистер Слейд хочет сказать, — поспешила объяснить Тори, — что мы несколько озадачены. Вы чего-то от нас хотите, это ясно, но мы и понятия не имеем о том, чего именно.
— Хорошо. Мы провели вместе какое-то время и сейчас, немного узнав друг друга, могли бы побеседовать.
— Смотря о чем беседовать. Может, и не стоит, — заметил Рассел.
Капитан посмотрел на него долгим взглядом, словно решаясь на что-то; вытащил носовой платок и, вытерев вспотевший лоб, наконец сказал:
— Доверие — вот что важно. Я не знаю, могу ли я вам доверять.
Рассел, пивший в этот момент чай, от этих слов поперхнулся и закашлялся, а Тори уставилась на капитана так, словно он у нее на глазах сошел с ума.
— Я что-то не то сказал? — удивленно обратился капитан к своим гостям.
— Не прикидывайтесь, — заявила Тори.
— Вы, капитан, самый потрясающий экземпляр из всех русских, которых я когда-либо встречал, — ответил Рассел.
— Что ж, я принимаю ваши слова как комплимент.
— Вы раньше говорили о каком-то предложении с вашей стороны, — напомнила Тори.
— Вы можете пообещать мне, что выслушаете меня до конца?
— Говорите, — ободрил Рассел. — Что за предложение?
— Э-э, я предлагаю обменяться некоторой информацией.
— Что ж, но ты будешь говорить первым, Иван, — сказал Рассел.
— Рассел! — возмущенно вскричала Тори.
— Оставь, Тори, — осадил ее Рассел, — ты разве забыла, где мы находимся? В стране, где человеку выносят приговор раньше, чем предъявляют какие-либо обвинения. Все, что мы скажем или сделаем, начиная с настоящего момента, будет использовано против нас, и мы окажемся в приятном местечке вроде того, что находится здесь неподалеку. Начать разговор с этим... господином равносильно самоубийству. Все равно что ступить в зыбучий песок. Он такой же чокнутый, как Дэффи Дак.
— А кто такой Дэффи Дак? Тоже клоун? — поинтересовался капитан.
Тори рассмеялась, потом сказала:
— Нам нечего скрывать, и я хочу, чтобы вы хорошо себе это уяснили. Капитан кивнул.
— Далее, — продолжала Тори, — ни я, ни мистер Слейд не знаем, стоите ли вы нашего доверия.
— Тори, ради Бога... — вмешался Рассел.
— Мне кажется, я вас понимаю, — сказал капитан голосом, в котором послышалось облегчение.
— Давайте не будем ходить вокруг да около, — сказала Тори и положила руки на стол ладонями вверх. — Продолжайте, капитан.
— Я хотел бы сделать вам предложение, но не здесь.
— Где?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Тори сочла за лучшее не отвечать на этот вопрос. И, в свою очередь, спросила:
— Почему вы привели нас именно в этот ресторан, капитан? Я уверена, вы прекрасно знаете, что это место не может вызвать у нас ничего, кроме отрицательных эмоций.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, и прошу меня простить, — К столику подошел официант, и капитан заказал всем водки. — Но мне необходимо обсудить с вами одно дело, и для переговоров этот ресторан подходит лучше других.
— Переговоров? О чем?
— Что он говорит? — спросил Рассел у Тори, и она перевела ему слова капитана. — И что нужно от нас этому болвану?
— Этот болван, — сказал капитан на прекрасном английском языке, — намерен сделать вам предложение.
Наступило неловкое молчание, и Тори так яростно стрельнула глазами в сторону Рассела, что, будь у нее вместо глаз лазеры, Рассел, наверное, остался бы без головы. Капитан кашлянул. Ему, по всей видимости, было так же неуютно, как и его гостям. Тут подошел официант с водкой — как нельзя кстати. Капитан поднял рюмку:
— За что будем пить?
— За то, чтобы исчезла Лефортовская тюрьма, — предложила Тори.
— Маловероятно, конечно, но... — капитан опрокинул рюмку. Рассел и Тори тоже выпили. Однако неловкость оставалась: капитан Николаев работал в службе безопасности, и ему что-то было нужно, но вот что? Тори попробовала прощупать энергетическое поле капитана, но не почувствовала ничего, кроме напряженности. Причем эта напряженность отличалась от напряженности Рассела, она была более интенсивной, темной, многослойной. Кажется, он боится, но вот кого?
Не успели Тори и Рассел ступить на территорию неприятеля, как оказались в обществе одного из врагов. Но враг ли капитан Николаев? От принципиального решения этого вопроса зависело многое: самым важным качеством разведчика всегда считалось умение распознавать врагов и друзей, правильно выбирать людей, на которых можно положиться, которым можно довериться. Компьютеры ничего подобного делать не могут, поэтому и в век всеобщей механизации и компьютеризации разведслужбы не потеряли своего значения. И если кто-то терпел неудачу, — один разведчик, или целый отдел, или даже государство, происходило это главным образом потому, что лицо, которому доверяли, оказывалось в стане врагов.
— Я попытаюсь объяснить вам, — прервал молчание капитан. — Посмотрите вокруг себя. Вы везде увидите здесь военных, я имею в виду в этом ресторане. И на близлежащих улицах, кстати, тоже. Большинство тех людей, которых вы видите, мне знакомы, но мы, разумеется, не друзья, просто знаем друг друга. Мы ни разу вместе не собирались за одним столом, наши дети не дружат. Но в этот ресторан я могу спокойно привести любого своего знакомого, и никто не будет обсуждать это, сплетничать, следить за нами, потому что сюда я привожу только своих друзей, гостей или деловых знакомых. Вы понимаете мою мысль?
— Я, возможно, и понимаю, но мистер Слейд — вряд ли. Он не такой сообразительный, как я, — ответила Тори.
— Странно, — обратился капитан к Расселу, — я, видимо, недостаточно хорошо изъясняюсь на английском.
— С произношением у вас неплохо, — вмешалась Тори, не давая Расселу ответить, а вот грамматику вашу оценит мистер Слейд.
— Юмор я люблю, — рассмеялся Николаев, — особенно, если шутит женщина. Хорошо, когда у женщины есть чувство юмора, правда?
— Правда. Только юмор у людей разный.
— Согласен. — Капитан внимательно посмотрел на Тори, перевел взгляд на Рассела. — Вы наверное думаете о том, чего я от вас хочу, не так ли, мистер Слейд? Кстати, что значит слово «bozo», которым вы меня назвали? «Болван?»
— Не совсем так, — сказал Рассел. — Это синоним слова «клоун». На жаргоне.
— Понятно, — капитан слегка нахмурился, но тут принесли первое блюдо, и он повеселел. — Угощайтесь. Надеюсь, вы не очень огорчились из-за того, что я сам, не спрашивая вас, сделал заказ?
— А что нам огорчаться? В России ко всему приходится привыкать, — съязвила Тори.
Обед прошел в молчании. Когда с последним блюдом было покончено и тарелки унесли, капитан спросил у своих гостей:
— Ну как? Понравился обед?
— Вполне, — ответил Рассел, бросая кусок сахара в стакан с крепким чаем.
— Вот и прекрасно. Думаю, все мы чувствуем себя лучше после еды.
— Не уверен насчет всех, — сказал Рассел.
— Мистер Слейд хочет сказать, — поспешила объяснить Тори, — что мы несколько озадачены. Вы чего-то от нас хотите, это ясно, но мы и понятия не имеем о том, чего именно.
— Хорошо. Мы провели вместе какое-то время и сейчас, немного узнав друг друга, могли бы побеседовать.
— Смотря о чем беседовать. Может, и не стоит, — заметил Рассел.
Капитан посмотрел на него долгим взглядом, словно решаясь на что-то; вытащил носовой платок и, вытерев вспотевший лоб, наконец сказал:
— Доверие — вот что важно. Я не знаю, могу ли я вам доверять.
Рассел, пивший в этот момент чай, от этих слов поперхнулся и закашлялся, а Тори уставилась на капитана так, словно он у нее на глазах сошел с ума.
— Я что-то не то сказал? — удивленно обратился капитан к своим гостям.
— Не прикидывайтесь, — заявила Тори.
— Вы, капитан, самый потрясающий экземпляр из всех русских, которых я когда-либо встречал, — ответил Рассел.
— Что ж, я принимаю ваши слова как комплимент.
— Вы раньше говорили о каком-то предложении с вашей стороны, — напомнила Тори.
— Вы можете пообещать мне, что выслушаете меня до конца?
— Говорите, — ободрил Рассел. — Что за предложение?
— Э-э, я предлагаю обменяться некоторой информацией.
— Что ж, но ты будешь говорить первым, Иван, — сказал Рассел.
— Рассел! — возмущенно вскричала Тори.
— Оставь, Тори, — осадил ее Рассел, — ты разве забыла, где мы находимся? В стране, где человеку выносят приговор раньше, чем предъявляют какие-либо обвинения. Все, что мы скажем или сделаем, начиная с настоящего момента, будет использовано против нас, и мы окажемся в приятном местечке вроде того, что находится здесь неподалеку. Начать разговор с этим... господином равносильно самоубийству. Все равно что ступить в зыбучий песок. Он такой же чокнутый, как Дэффи Дак.
— А кто такой Дэффи Дак? Тоже клоун? — поинтересовался капитан.
Тори рассмеялась, потом сказала:
— Нам нечего скрывать, и я хочу, чтобы вы хорошо себе это уяснили. Капитан кивнул.
— Далее, — продолжала Тори, — ни я, ни мистер Слейд не знаем, стоите ли вы нашего доверия.
— Тори, ради Бога... — вмешался Рассел.
— Мне кажется, я вас понимаю, — сказал капитан голосом, в котором послышалось облегчение.
— Давайте не будем ходить вокруг да около, — сказала Тори и положила руки на стол ладонями вверх. — Продолжайте, капитан.
— Я хотел бы сделать вам предложение, но не здесь.
— Где?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151