Сомневаюсь, что это правда. Они якобы понятия не имеют, откуда появились и куда ушли бандиты и сколько их. Вообще не знают ничего.
– Понятно, – сказал Уильямс, набрал в грудь побольше воздуха и сел рядом с Риверс.
Она подняла голову, и он увидел на ее лице следы слез.
– Вы сделали из них солдат… а теперь потеряли их, – мягко сказал он. Что же, на войне, как на войне. Первый раз это всегда переживается труднее всего.
– Джав… Альт Хофзейгер был одним из лучших. Я собиралась внести его в список на повышение в звании. А теперь… – Она замигала, смаргивая слезы, и с трудом проглотила ком в горле. – Они убили у меня целый взвод, коуд… Финфа Зелен – выстрелом в лицо… А ведь она могла бы выжить, если бы ее вовремя доставили в госпиталь… – Последние слова Риверс произнесла едва слышно.
– Возьмите себя в руки, Тереза, – сказал Уильямс. – Почти сто шестьдесят человек еще живы и нуждаются в вас.
– Я понимаю. И надеюсь, что найдется способ заставить подонков заплатить за то, что они сделали.
– Должен быть, – уверенно ответил Уильямс. Риверс вглядывалась во тьму, пытаясь успокоиться.
– Да, сэр. Кое-кто непременно заплатит за это. И очень скоро.
Спустя два дня поздно ночью в полукилометре от деревни мягко приземлился «грирсон». Из него высадились двадцать пять человек. Все в темных комбинезонах, масках и перчатках, вооруженные пистолетами и боевыми ножами. Они вызвались принять участие в операции добровольно. Было почти совсем темно – светили лишь две небольшие луны – Пенвит и Бодвин.
Все собрались вокруг сента Риверс. Она вытащила нож и подняла его острием вверх.
– Пусть все на D-Камбре знают, что Корпус никогда ничего не забывает, а убийцы обязательно понесут наказание. Наш приговор таков – все жители этой деревни виновны.
Она убрала нож в ножны, и двадцать пять мстителей гуськом углубились в джунгли, направляясь в сторону деревни.
– Слышал новость? – спросил Гарвин.
– Слышал, – угрюмо ответил Иоситаро.
– Какую версию?
– Обе. «Матин» заявил, что это сделали разбойники-'раум, потому что один из жителей деревни работал на нас. Такова официальная точка зрения.
– Но ты же понимаешь, что это дерьмо.
– Конечно.
– Проклятье, ведь и впрямь надо же было проучить их! – горячо произнес Гарвин. – Тронь быка, и он тебя поднимет на рога. Сколько человек убито?
– Около сорока, – ответил Иоситаро. – В основном женщины и дети.
– Говорят, сент Риверс лично возглавила операцию.
– Да, я тоже так слышал.
– Ну, тогда почему у тебя угрюмый вид? Теперь, по крайней мере, все эти убогие деревни будут дрожать от страха. Это отучит их служить и нашим, и вашим.
– Гарвин, уймись, – устало сказал Иоситаро. – Лучше пошевели мозгами.
– О чем тут думать, не понимаю? Они убивают одного нашего, мы – дюжину их. Это научит их тому, что нельзя помогать преступникам.
– Правильно, научит их. Тому, что надо идти в партизаны.
Гарвин зло посмотрел на друга:
– С чего ты взял?
– На самом деле все очень просто, – сказал Иоситаро. – Попробуй взглянуть на происходящее с точки зрения деревенских жителей. Мы приходим на полчаса и возвращаемся сюда, на свой остров. 'Раум живут бок о бок с ними. Крестьяне умеют считать. Полчаса – мы, двадцать шесть с половиной часов – они. Сечешь?
– Ну и что?
– А то… Если бы ты был крестьянином и хотел оставаться им и дальше… Живым, я имею в виду… С кем бы ты вел себя вежливее?
– Полагаю, с 'раум, – неохотно согласился Гарвин.
– Пошли дальше. Мы патрулируем холмы, собираемся принести сельским жителям закон, порядок и справедливость, так? И первое, что мы делаем, как только наш патруль подвергся нападению, – это посылаем отряд мстителей и вырезаем целую деревню. Прекрасная демонстрация того, что такое закон в нашем понимании, и отличный способ вызвать расположение местных жителей.
– Никто и не рассчитывал на их расположение. Иначе на кой черт нам выдают оружие?
– Думай, друг мой, думай, – продолжал Иоситаро. – После того как эта дуреха устроила там бойню, особого ума не требуется, чтобы понять, что к чему. На чью сторону ты встал бы, если бы оказался на их месте?
– Дерьмо. – Гарвин плюхнулся на койку Иоситаро. – Я как-то об этом не задумывался.
– Такое впечатление, что и все остальные тоже. Больше того. Спорю, никто и теперь не начнет думать. Уильямс не может отдать Риверс под трибунал, даже если бы захотел. Создается прекрасный пример для следующего идиота, который будет хвататься за револьвер и палить из него, если его соседу по казарме оторвут голову.
– Похоже, ты прав.
– Не похоже, а так и есть.
– Где ты набрался всей это премудрости? – спросил Гарвин.
– Я не умный, я хитрый, – ответил Иоситаро. – Копы могут позволить себе ошибаться, сколько им вздумается. Проходимцы ошибаются только раз.
– Может, есть смысл предоставить право думать тебе?
– Так будет, по крайней мере, безопаснее. И если уж на то пошло, я хочу сделать еще одно предсказание. Это дерьмо ничем не остановить. Нападения на патрульные отряды будут продолжаться, и очень скоро мы станем появляться в сельской местности только ради того, чтобы совершить акцию возмездия. И когда мы будем продираться сквозь джунгли, они начнут отстреливать нас поодиночке, убивая одного за другим.
– Я уже говорил, какой ты жизнерадостный сукин сын?
– Да, я такой, – ответил Иоситаро. Он снял очки, тщательно протер их и взял с дальнего конца койки фуражку. – Пошли. Так и быть, разрешаю тебе купить мне пива. Может, тогда я тоже стану улыбающимся и довольным жизнью идиотом, как все в этом проклятом Корпусе.
Три дня спустя была полностью уничтожена штурмовая группа, а через четыре дня после этого в засаду попала другая, проводившая «зачистку» в пяти километрах ниже Холмов.
При этом погибло всего трое 'раум, хотя в сводке сообщалось, что девяносто, и лишь семеро оказались в плену. С лица земли были стерты шесть деревень, где, как предполагалось, останавливались 'раум. Потом та же судьба постигла еще дюжину – за то, что там якобы были найдены оружие и другие запрещенные вещи.
Коул Уильямс сообщил об изменении тактики. Впредь Корпус будет проводить патрулирование подразделениями не меньше роты, оставаясь в джунглях на протяжении пяти дней. С непременной воздушной поддержкой, и рассылая во все стороны, но на незначительное расстояние более мелкие группки.
– Как только одна из этих маленьких групп заметит бандитов, мы сотрем их в порошок с воздуха или бросим в атаку основное подразделение, – заявил он. – Мы плохо используем свое преимущество. Наличие воздушных средств позволяет нам лучше координировать свои действия. В дальнейшем я намерен исправить эту ошибку. Пусть бандиты чувствуют себя как полевые мыши, которым все время приходится оглядываться через плечо, не летит ли ястреб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Понятно, – сказал Уильямс, набрал в грудь побольше воздуха и сел рядом с Риверс.
Она подняла голову, и он увидел на ее лице следы слез.
– Вы сделали из них солдат… а теперь потеряли их, – мягко сказал он. Что же, на войне, как на войне. Первый раз это всегда переживается труднее всего.
– Джав… Альт Хофзейгер был одним из лучших. Я собиралась внести его в список на повышение в звании. А теперь… – Она замигала, смаргивая слезы, и с трудом проглотила ком в горле. – Они убили у меня целый взвод, коуд… Финфа Зелен – выстрелом в лицо… А ведь она могла бы выжить, если бы ее вовремя доставили в госпиталь… – Последние слова Риверс произнесла едва слышно.
– Возьмите себя в руки, Тереза, – сказал Уильямс. – Почти сто шестьдесят человек еще живы и нуждаются в вас.
– Я понимаю. И надеюсь, что найдется способ заставить подонков заплатить за то, что они сделали.
– Должен быть, – уверенно ответил Уильямс. Риверс вглядывалась во тьму, пытаясь успокоиться.
– Да, сэр. Кое-кто непременно заплатит за это. И очень скоро.
Спустя два дня поздно ночью в полукилометре от деревни мягко приземлился «грирсон». Из него высадились двадцать пять человек. Все в темных комбинезонах, масках и перчатках, вооруженные пистолетами и боевыми ножами. Они вызвались принять участие в операции добровольно. Было почти совсем темно – светили лишь две небольшие луны – Пенвит и Бодвин.
Все собрались вокруг сента Риверс. Она вытащила нож и подняла его острием вверх.
– Пусть все на D-Камбре знают, что Корпус никогда ничего не забывает, а убийцы обязательно понесут наказание. Наш приговор таков – все жители этой деревни виновны.
Она убрала нож в ножны, и двадцать пять мстителей гуськом углубились в джунгли, направляясь в сторону деревни.
– Слышал новость? – спросил Гарвин.
– Слышал, – угрюмо ответил Иоситаро.
– Какую версию?
– Обе. «Матин» заявил, что это сделали разбойники-'раум, потому что один из жителей деревни работал на нас. Такова официальная точка зрения.
– Но ты же понимаешь, что это дерьмо.
– Конечно.
– Проклятье, ведь и впрямь надо же было проучить их! – горячо произнес Гарвин. – Тронь быка, и он тебя поднимет на рога. Сколько человек убито?
– Около сорока, – ответил Иоситаро. – В основном женщины и дети.
– Говорят, сент Риверс лично возглавила операцию.
– Да, я тоже так слышал.
– Ну, тогда почему у тебя угрюмый вид? Теперь, по крайней мере, все эти убогие деревни будут дрожать от страха. Это отучит их служить и нашим, и вашим.
– Гарвин, уймись, – устало сказал Иоситаро. – Лучше пошевели мозгами.
– О чем тут думать, не понимаю? Они убивают одного нашего, мы – дюжину их. Это научит их тому, что нельзя помогать преступникам.
– Правильно, научит их. Тому, что надо идти в партизаны.
Гарвин зло посмотрел на друга:
– С чего ты взял?
– На самом деле все очень просто, – сказал Иоситаро. – Попробуй взглянуть на происходящее с точки зрения деревенских жителей. Мы приходим на полчаса и возвращаемся сюда, на свой остров. 'Раум живут бок о бок с ними. Крестьяне умеют считать. Полчаса – мы, двадцать шесть с половиной часов – они. Сечешь?
– Ну и что?
– А то… Если бы ты был крестьянином и хотел оставаться им и дальше… Живым, я имею в виду… С кем бы ты вел себя вежливее?
– Полагаю, с 'раум, – неохотно согласился Гарвин.
– Пошли дальше. Мы патрулируем холмы, собираемся принести сельским жителям закон, порядок и справедливость, так? И первое, что мы делаем, как только наш патруль подвергся нападению, – это посылаем отряд мстителей и вырезаем целую деревню. Прекрасная демонстрация того, что такое закон в нашем понимании, и отличный способ вызвать расположение местных жителей.
– Никто и не рассчитывал на их расположение. Иначе на кой черт нам выдают оружие?
– Думай, друг мой, думай, – продолжал Иоситаро. – После того как эта дуреха устроила там бойню, особого ума не требуется, чтобы понять, что к чему. На чью сторону ты встал бы, если бы оказался на их месте?
– Дерьмо. – Гарвин плюхнулся на койку Иоситаро. – Я как-то об этом не задумывался.
– Такое впечатление, что и все остальные тоже. Больше того. Спорю, никто и теперь не начнет думать. Уильямс не может отдать Риверс под трибунал, даже если бы захотел. Создается прекрасный пример для следующего идиота, который будет хвататься за револьвер и палить из него, если его соседу по казарме оторвут голову.
– Похоже, ты прав.
– Не похоже, а так и есть.
– Где ты набрался всей это премудрости? – спросил Гарвин.
– Я не умный, я хитрый, – ответил Иоситаро. – Копы могут позволить себе ошибаться, сколько им вздумается. Проходимцы ошибаются только раз.
– Может, есть смысл предоставить право думать тебе?
– Так будет, по крайней мере, безопаснее. И если уж на то пошло, я хочу сделать еще одно предсказание. Это дерьмо ничем не остановить. Нападения на патрульные отряды будут продолжаться, и очень скоро мы станем появляться в сельской местности только ради того, чтобы совершить акцию возмездия. И когда мы будем продираться сквозь джунгли, они начнут отстреливать нас поодиночке, убивая одного за другим.
– Я уже говорил, какой ты жизнерадостный сукин сын?
– Да, я такой, – ответил Иоситаро. Он снял очки, тщательно протер их и взял с дальнего конца койки фуражку. – Пошли. Так и быть, разрешаю тебе купить мне пива. Может, тогда я тоже стану улыбающимся и довольным жизнью идиотом, как все в этом проклятом Корпусе.
Три дня спустя была полностью уничтожена штурмовая группа, а через четыре дня после этого в засаду попала другая, проводившая «зачистку» в пяти километрах ниже Холмов.
При этом погибло всего трое 'раум, хотя в сводке сообщалось, что девяносто, и лишь семеро оказались в плену. С лица земли были стерты шесть деревень, где, как предполагалось, останавливались 'раум. Потом та же судьба постигла еще дюжину – за то, что там якобы были найдены оружие и другие запрещенные вещи.
Коул Уильямс сообщил об изменении тактики. Впредь Корпус будет проводить патрулирование подразделениями не меньше роты, оставаясь в джунглях на протяжении пяти дней. С непременной воздушной поддержкой, и рассылая во все стороны, но на незначительное расстояние более мелкие группки.
– Как только одна из этих маленьких групп заметит бандитов, мы сотрем их в порошок с воздуха или бросим в атаку основное подразделение, – заявил он. – Мы плохо используем свое преимущество. Наличие воздушных средств позволяет нам лучше координировать свои действия. В дальнейшем я намерен исправить эту ошибку. Пусть бандиты чувствуют себя как полевые мыши, которым все время приходится оглядываться через плечо, не летит ли ястреб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97