– Особенно если это канал постоянного доступа, а у нас… был… именно такой.
Хэмер затянулся сигарой.
– Вы – старший техник? Может быть, у вас на станции есть кто-то более опытный?
– Я старший техник, сэр. Обучался на Центруме. Семь лет работал на армию. Квалификация АА+.
– Не обижайтесь, – сказал Хэмер. – Просто мне необходимо знать все наверняка.
Оператор не ответил. Хэмер закусил верхнюю губу.
– Хорошо. Запишите сообщение. Пойдет в 0-коде лично Алену Редруту, регенту Ларикса и Куры. Текст такой: «Потерял связь с Капеллой. Работают ли ваши каналы?»
– Боюсь, будут проблемы. – сказал оператор. – Я сам пытался послать запрос на Ларикс-Куру, в их департамент связи, около часа назад и не получил ответа. Совсем никакого ответа, сэр.
– Попробуйте еще раз. Мне Редрут не замедлит ответить.
– Да, сэр.
Хэмер повернулся к помощнице оператора:
– Свяжитесь со всеми членами совета и с коудом Уильямсом. Я хочу, чтобы в течение часа все прибыли в здание Планетарного правительства. Слышите, в течение часа!
– Хорошо, губернатор, – ответила женщина. Хэмер направился было к выходу, но остановился.
– Оператор, я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, насколько серьезна, то есть потенциально серьезна эта ситуация?
– Да, сэр.
– Не рассказывайте никому, это значит – вообще никому, о случившемся.
– Я уже известил моего непосредственного начальника.
– О нем я позабочусь сам.
– О ней. Вы позаботитесь о ней, сэр, – повторил оператор.
– Какая, черт возьми, разница! Ничего никому не говорить. Это мой прямой приказ!
– Да… – Дверь за генерал-губернатором захлопнулась прежде, чем связист успел добавить «сэр».
Оператор присвистнул, нажал кнопку, и с потолка опустился микрофон:
– Шифр IX-N-8.
Динамик сперва загудел, потом звук стал чистым.
– Ибар, Куал, 23. Балар, Балар, говорит центр Планетарного правительства, прием…
– Планправцентр, говорит Балар, прием, – ответили ему с единственного спутника С-Камбры.
– Керен?
– Да, я.
– У нас в центрифуге – редкие металлы, – сообщил оператор. – На этот раз – просто бриллианты.
Глава 11
Сегодня Ньянгу дежурил по роте. Дело было нехлопотное – сиди на вахте, отвечай на звонки, сходи, куда пошлет дежурный офицер. Эти дежурства давали рекрутам возможность немного расслабиться, привести в порядок обмундирование.
Но сегодня вечером все было иначе. Дежурный офицер, дек Элис Куант, сразу предупредила Ньянгу, что альт Хедли остался в кабинете и три часа не слезал с аппарата секретной связи. Ужин, против обыкновения, он потребовал в кабинет. Происходило что-то необычное, и Ньянгу решил, что на сей раз не будет чистить ботинки и пришивать пуговицы.
Вскоре в кабинет Хедли проследовали старший твег Гонсалес и аспирант Воксхолл в сопровождении трех офицеров с эмблемами штаба Корпуса на петлицах. У всех был встревоженный вид. Ньянгу гадал, что же такое случилось. Столько офицеров одновременно он не видел с тех пор, как давал присягу.
Хедли открыл дверь.
– Дек Куант, разыщите финфа Кипчака. Пусть явится.
Ньянгу отметил, что Хедли использует полные звания и фамилии. Видно, дело нешуточное.
– Да, сэр.
Дверь закрылась.
– Рекрут, ты слышал приказ? – спросила Куант. – Кипчак служит в… – Она посмотрела в штатное расписание. – Группа «Гамма», первое подразделение. Шевелись!
Петр оказался в общей казарме группы «Гамма». Он придирчиво изучал висящий на вешалке бронежилет. Отстегнув кобуру, укрепленную под мышкой справа, Кипчак пристегнул ее пониже, над поясом. Рассмотрел, нахмурился, помотал головой и вернул кобуру на прежнее место.
– Начальство вызывает, – сообщил Иоситаро.
– Ого! Что надо боссу?
– Не знаю. Просто приказано явиться.
– Мамочки! – сказал Петр. Он надел кепку, оглядел форму и стремительно направился к двери. Ньянгу едва поспевал за ним.
– Как твои дела? – спросил Кипчак. – Последний раз я тебя видел на присяге.
– Ни на что нет времени, – ответил Иоситаро.
– Я слышал. Лир умеет это устроить. Выплывешь?
– Не знаю, – признайся Ньянгу. – Сомневаюсь. Я бы с удовольствием постоял на камушке.
– Не ты один.
Они спустились на второй этаж и почти бегом влетели в штаб роты.
– Иди на ковер, – приказала Куант, и Кипчак исчез за дверью.
– Схожу за кофе, – сказала она Ньянгу. – Когда собирается столько начальства, нужен кофе.
Она ушла. Ньянгу оценил ситуацию, подошел к рабочему столу первого твега и включил интерком. В кабинете командира роты звучал голос Кипчака.
– Нет, сэр. Мне это неизвестно. Мы целый день провели на полигоне.
– Кроме вас, нам не удалось найти ни одного человека, в последний год побывавшего хотя бы в другой системе Конфедерации. Про Ценгрум я и не творю, – звучал незнакомый голос. – По словам твега Гонсалеса, у вас хватает ума, чтобы дать нам хоть какую-то полезную информацию.
– Вряд ли я могу о чем-то судить, сэр. – Петр говорил неохотно. – Я ведь не аналитик. И вообще, я предпочел бы не говорить на эту тему.
– Почему? – спросил Хедли.
– Потому что… Потому что если я скажу то, что думаю, меня могут записать в сумасшедшие.
– Мы попробуем понять, – прозвучал незнакомый голос.
– Давай, Петр, – сказал Хедли. – Всем, кто живет на этой планете, сейчас очень нужны факты. Пусть это даже сумасшедшие факты.
– Как прикажете, сэр, – ответил Кипчак и заявил: – Я думаю, что Конфедерация разваливается. То есть уже развалилась, если я правильно понимаю. Сэр, когда я последний раз уволился, то провел на гражданке целый год. Все, что меня окружало, было ни на что не похоже. Я знаю, людям с такой биографией, как у меня, может казаться, что мир катится в тартарары. Но вот вам факты. Во-первых, я так и не получил денег, полагающихся при увольнении. Я ходил по всем инстанциям, но мои бумаги оказывались где угодно, но не там, куда я приходил. С каждым разом в очередях у госучреждений стояло все больше и больше таких, как я. Тех, кому что-то было нужно от государства. И никто ничего не мог добиться. Всем отказывали под разными предлогами, а некоторые говнюки-бюрократы не удосуживались даже изобретать предлоги. Я начал сравнивать происходящее с тем, что помнил по доармейской жизни. Все шло не так. И никому, во всяком случае никому из начальства, ни до чего не было дела. Общественный транспорт ходил без всякого расписания, если вообще ходил. На транспортных развязках – пробки, аварии, обвалы. А все только пожимают плечами, как будто так и надо. Преступность стала видна без всяких газет. Да какая преступность! Убивать стали просто ради того, чтобы убивать. Без цели ограбления, без всякой видимой корысти. Чуть ли не каждый день кто-то из политиков оказывался на скамье подсудимых, и никто этому не удивлялся. Может, мне в этой ситуации просто показалось, но я заметил, что богатые люди стали сверхбогатыми, а бедные – почти нищими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Хэмер затянулся сигарой.
– Вы – старший техник? Может быть, у вас на станции есть кто-то более опытный?
– Я старший техник, сэр. Обучался на Центруме. Семь лет работал на армию. Квалификация АА+.
– Не обижайтесь, – сказал Хэмер. – Просто мне необходимо знать все наверняка.
Оператор не ответил. Хэмер закусил верхнюю губу.
– Хорошо. Запишите сообщение. Пойдет в 0-коде лично Алену Редруту, регенту Ларикса и Куры. Текст такой: «Потерял связь с Капеллой. Работают ли ваши каналы?»
– Боюсь, будут проблемы. – сказал оператор. – Я сам пытался послать запрос на Ларикс-Куру, в их департамент связи, около часа назад и не получил ответа. Совсем никакого ответа, сэр.
– Попробуйте еще раз. Мне Редрут не замедлит ответить.
– Да, сэр.
Хэмер повернулся к помощнице оператора:
– Свяжитесь со всеми членами совета и с коудом Уильямсом. Я хочу, чтобы в течение часа все прибыли в здание Планетарного правительства. Слышите, в течение часа!
– Хорошо, губернатор, – ответила женщина. Хэмер направился было к выходу, но остановился.
– Оператор, я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, насколько серьезна, то есть потенциально серьезна эта ситуация?
– Да, сэр.
– Не рассказывайте никому, это значит – вообще никому, о случившемся.
– Я уже известил моего непосредственного начальника.
– О нем я позабочусь сам.
– О ней. Вы позаботитесь о ней, сэр, – повторил оператор.
– Какая, черт возьми, разница! Ничего никому не говорить. Это мой прямой приказ!
– Да… – Дверь за генерал-губернатором захлопнулась прежде, чем связист успел добавить «сэр».
Оператор присвистнул, нажал кнопку, и с потолка опустился микрофон:
– Шифр IX-N-8.
Динамик сперва загудел, потом звук стал чистым.
– Ибар, Куал, 23. Балар, Балар, говорит центр Планетарного правительства, прием…
– Планправцентр, говорит Балар, прием, – ответили ему с единственного спутника С-Камбры.
– Керен?
– Да, я.
– У нас в центрифуге – редкие металлы, – сообщил оператор. – На этот раз – просто бриллианты.
Глава 11
Сегодня Ньянгу дежурил по роте. Дело было нехлопотное – сиди на вахте, отвечай на звонки, сходи, куда пошлет дежурный офицер. Эти дежурства давали рекрутам возможность немного расслабиться, привести в порядок обмундирование.
Но сегодня вечером все было иначе. Дежурный офицер, дек Элис Куант, сразу предупредила Ньянгу, что альт Хедли остался в кабинете и три часа не слезал с аппарата секретной связи. Ужин, против обыкновения, он потребовал в кабинет. Происходило что-то необычное, и Ньянгу решил, что на сей раз не будет чистить ботинки и пришивать пуговицы.
Вскоре в кабинет Хедли проследовали старший твег Гонсалес и аспирант Воксхолл в сопровождении трех офицеров с эмблемами штаба Корпуса на петлицах. У всех был встревоженный вид. Ньянгу гадал, что же такое случилось. Столько офицеров одновременно он не видел с тех пор, как давал присягу.
Хедли открыл дверь.
– Дек Куант, разыщите финфа Кипчака. Пусть явится.
Ньянгу отметил, что Хедли использует полные звания и фамилии. Видно, дело нешуточное.
– Да, сэр.
Дверь закрылась.
– Рекрут, ты слышал приказ? – спросила Куант. – Кипчак служит в… – Она посмотрела в штатное расписание. – Группа «Гамма», первое подразделение. Шевелись!
Петр оказался в общей казарме группы «Гамма». Он придирчиво изучал висящий на вешалке бронежилет. Отстегнув кобуру, укрепленную под мышкой справа, Кипчак пристегнул ее пониже, над поясом. Рассмотрел, нахмурился, помотал головой и вернул кобуру на прежнее место.
– Начальство вызывает, – сообщил Иоситаро.
– Ого! Что надо боссу?
– Не знаю. Просто приказано явиться.
– Мамочки! – сказал Петр. Он надел кепку, оглядел форму и стремительно направился к двери. Ньянгу едва поспевал за ним.
– Как твои дела? – спросил Кипчак. – Последний раз я тебя видел на присяге.
– Ни на что нет времени, – ответил Иоситаро.
– Я слышал. Лир умеет это устроить. Выплывешь?
– Не знаю, – признайся Ньянгу. – Сомневаюсь. Я бы с удовольствием постоял на камушке.
– Не ты один.
Они спустились на второй этаж и почти бегом влетели в штаб роты.
– Иди на ковер, – приказала Куант, и Кипчак исчез за дверью.
– Схожу за кофе, – сказала она Ньянгу. – Когда собирается столько начальства, нужен кофе.
Она ушла. Ньянгу оценил ситуацию, подошел к рабочему столу первого твега и включил интерком. В кабинете командира роты звучал голос Кипчака.
– Нет, сэр. Мне это неизвестно. Мы целый день провели на полигоне.
– Кроме вас, нам не удалось найти ни одного человека, в последний год побывавшего хотя бы в другой системе Конфедерации. Про Ценгрум я и не творю, – звучал незнакомый голос. – По словам твега Гонсалеса, у вас хватает ума, чтобы дать нам хоть какую-то полезную информацию.
– Вряд ли я могу о чем-то судить, сэр. – Петр говорил неохотно. – Я ведь не аналитик. И вообще, я предпочел бы не говорить на эту тему.
– Почему? – спросил Хедли.
– Потому что… Потому что если я скажу то, что думаю, меня могут записать в сумасшедшие.
– Мы попробуем понять, – прозвучал незнакомый голос.
– Давай, Петр, – сказал Хедли. – Всем, кто живет на этой планете, сейчас очень нужны факты. Пусть это даже сумасшедшие факты.
– Как прикажете, сэр, – ответил Кипчак и заявил: – Я думаю, что Конфедерация разваливается. То есть уже развалилась, если я правильно понимаю. Сэр, когда я последний раз уволился, то провел на гражданке целый год. Все, что меня окружало, было ни на что не похоже. Я знаю, людям с такой биографией, как у меня, может казаться, что мир катится в тартарары. Но вот вам факты. Во-первых, я так и не получил денег, полагающихся при увольнении. Я ходил по всем инстанциям, но мои бумаги оказывались где угодно, но не там, куда я приходил. С каждым разом в очередях у госучреждений стояло все больше и больше таких, как я. Тех, кому что-то было нужно от государства. И никто ничего не мог добиться. Всем отказывали под разными предлогами, а некоторые говнюки-бюрократы не удосуживались даже изобретать предлоги. Я начал сравнивать происходящее с тем, что помнил по доармейской жизни. Все шло не так. И никому, во всяком случае никому из начальства, ни до чего не было дела. Общественный транспорт ходил без всякого расписания, если вообще ходил. На транспортных развязках – пробки, аварии, обвалы. А все только пожимают плечами, как будто так и надо. Преступность стала видна без всяких газет. Да какая преступность! Убивать стали просто ради того, чтобы убивать. Без цели ограбления, без всякой видимой корысти. Чуть ли не каждый день кто-то из политиков оказывался на скамье подсудимых, и никто этому не удивлялся. Может, мне в этой ситуации просто показалось, но я заметил, что богатые люди стали сверхбогатыми, а бедные – почти нищими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97