Кассини был еще слишком молод, и хоть имел высокое происхождение, но особыми способностями не отличался. Я серьезно сомневался, была ли у него хоть десятая часть таланта моего брата. Богатство и семейные связи привели его в число воскресителей. Но теперь его карьера застыла на месте, возможно, навсегда. Чтобы выбраться из этого состояния оцепенения, ему нужен был грандиозный успех. Свой шанс он усмотрел в Далеких Королевствах. Янош понял, что Кассини движет отчаяние, и, несмотря на деланное спокойствие, воскресителя выдавали нервные жесты.
– Вы правы, полагая, что эта экспедиция должна принести многое, – сказал Янош. – Но я оказал бы вам плохую услугу, если бы не указал и на крайнюю опасность подобного путешествия. Еще никто не добирался туда, куда мы собираемся… и не возвращался.
– Что ж, моя судьба в руках богов, как судьба судна, паруса которого они вольны наполнить ветром, а вольны и утопить, – сказал Кассини. – И познание их желаний – само по себе награда.
Неловкая тишина, воцарившаяся после этой тирады, исполненной фальшивой скромности, была нарушена возвращением Джениндера.
Он с улыбкой приветствовал Кассини.
– Вот и третий путешественник присоединился к нам. – Он приглашающе вытянул руку. – Пойдемте. Совет ждет.
Сквозь тяжелые портьеры мы вошли в длинный коридор, освещенный шариками, свисающими со скульптурных изображений божеств и зверей, им посвященных. На стенах вырисовывались жуткие тени: рога, длинные острые клыки и когти. Коридор перешел в огромное темное помещение зала. Джениндер провел нас на каменную платформу, возвышающуюся над полом на несколько футов. Ее окружали дымившие и искрившие горящие факелы. Мы долго простояли так, привыкая к полумраку и пытаясь успокоиться. Я не мог заговорить с Яношем, и в сердце моем царил трепет. И потому зазвучавший громкий голос испугал меня.
– Кто эти смертные, стоящие перед нами?
– Искатели пути из Ориссы, повелители, – отвечал Джениндер.
– А кто поручается за них?
– Я, повелители. Я, Джениндер, привел их сюда.
– Кто говорит от их лица?
Наступила тишина. И тут я почувствовал, как Янош каблуком наступил мне на ногу. Ко мне вернулось самообладание.
– Я говорю от их лица, повелители, – отвечал я. – Я, Амальрик, сын Эмили, сын Пафоса Карима Антеро.
Теперь я уже кое-что начинал видеть. Прямо перед платформой расстилался голый каменный пол. Он был покрыт магическими квадратами, треугольниками, таинственными цифрами и символами. Дальше шла во всю ширину храма огромная круглая золотая площадка. Совет воскресителей, одетых в черные мантии с золотыми поясами, во всей своей славе восседал у другого края круга. Их было десятеро, и сидели они на каменных резных тронах, украшенных изумрудами. Над ними на стене кружились и переплетались цветные пятна, дымки и тени. Говорящий сидел на центральном троне. Его морщинистое ястребиное лицо напоминало сушеное яблоко. Волосы и борода, отливавшие сединой, ниспадали вниз, не стриженные годами. Тускло-желтые глаза, казалось, пронзали меня до дна души. Это был Гэмелен, старейший из воскресителей.
– И что же ты просишь, Амальрик, сын Эмили, сын Пафоса Карима Антеро? – спросил Гэмелен.
– Я прошу вашего благословения на поиск, мой повелитель. Для процветания Ориссы и ради вящей славы богов.
Последовала пауза, во время которой воскресители шептались между собой. Я не знал, может быть, у них так было принято, но, увидев встревоженное лицо Кассини, понял, что нет. Наконец Гэмелен сказал:
– Среди вас есть чужеземец, хотя он и рожден дочерью Ориссы.
– Это, я, мои повелители, – ответил Янош. – Янош, сын ориссианки из рода Кетер; сын принца по имени Серый Плащ из Костромы.
– Мы слышали, ты интересуешься искусством воскресителей?
Страх охватил мое сердце. К чему этот вопрос? И кто разнес эти слухи о моем друге? Казалось, что невозможно ответить на этот вопрос достойно. Ведь пророки все знают, и если Янош ответит отрицательно, тем самым он усомнится в их могуществе. Если же признается, то его может ожидать участь Халаба.
– Это правда, – быстро ответил Янош. – У меня более чем скромный дар, и, разумеется, он не имеет никакого отношения к чародейству и колдовству, уверяю вас. Будучи солдатом среди варваров-ликантиан, я был вынужден полагаться на мой благословенный Ориссой разум. И мне удавалось успешно лечить моих солдат от фурункулов и других кожных заболеваний. А однажды мне даже удалось исцелить моего сержанта, получившего ранение в задницу.
Мне показалось, что я услыхал приглушенный смех среди воскресителей. Но, должно быть, это разыгравшееся воображение сыграло со мной шутку, потому что какой же может исходить смех от этих столь возвышенных людей?
– Но как только мне посчастливилось поцеловать ворота Ориссы, я тут же отбросил все свои жалкие познания, – продолжал Янош. – Я понял, что даже исцеление фурункулов может привести к негодным результатам, если не быть профессионалом в данной области. Ну а когда несколько минут назад я узнал, что с нами отправляется в путешествие один из самых искусных молодых воскресителей, я тут же пообещал жирного барашка тому богу, кто своей улыбкой так одарил нас.
Я чуть ли не ощущал, как сейчас прет из Кассини самодовольство и как он, подобно петуху в брачном танце распускает перья. Судя по одобрительным кивкам воскресителей, ответ Яноша оказался удачным.
– Ну хорошо, – сказал Гэмелен, когда стих шепот. – Пора бросить кости. Готов ли ты, Амальрик Эмили Антеро?
– Готов, повелители мои, – ответил я.
Ко мне подошел Джениндер и открыл инкрустированный ларец. Внутри было два отделения. В одном лежали два осколка бедренной, судя по всему, кости какого-то животного. А в другом – обломки человеческого черепа. С чего начать? Руки мои замерли в нерешительности, но тут словно какая-то сила повела их влево. Я достал из ларца осколки бедренной кости. Сжав их в правом кулаке, левым я пять раз ударил себя в грудь, декламируя:
– О великий владыка Тедейт – бог и покровитель всех путников, призываю тебя указать, праведны ли наши поиски Далеких Королевств? – Я бросил кости на золотой круг. Затем, вытащил осколки черепа, трижды ударил себя в грудь и завершил заклинание: – Благослови нас, великий владыка Тедейт, мудростью своей. И в этих костях предскажи наши судьбы.
Кости сухо застучали по полу, когда я их бросил к остальным.
И воцарилась тишина неслыханная. Все вокруг залила холодная тьма, оставляя видимым лишь золотой круг. Но голова моя горела огнем. Во рту пересохло, глаза жгло. Осколки бедренной кости зашевелились. Приподнимаясь над полом, они царапали по камням с неестественно громким звуком. Зависнув на мгновение, они стали сближаться, пока не сомкнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
– Вы правы, полагая, что эта экспедиция должна принести многое, – сказал Янош. – Но я оказал бы вам плохую услугу, если бы не указал и на крайнюю опасность подобного путешествия. Еще никто не добирался туда, куда мы собираемся… и не возвращался.
– Что ж, моя судьба в руках богов, как судьба судна, паруса которого они вольны наполнить ветром, а вольны и утопить, – сказал Кассини. – И познание их желаний – само по себе награда.
Неловкая тишина, воцарившаяся после этой тирады, исполненной фальшивой скромности, была нарушена возвращением Джениндера.
Он с улыбкой приветствовал Кассини.
– Вот и третий путешественник присоединился к нам. – Он приглашающе вытянул руку. – Пойдемте. Совет ждет.
Сквозь тяжелые портьеры мы вошли в длинный коридор, освещенный шариками, свисающими со скульптурных изображений божеств и зверей, им посвященных. На стенах вырисовывались жуткие тени: рога, длинные острые клыки и когти. Коридор перешел в огромное темное помещение зала. Джениндер провел нас на каменную платформу, возвышающуюся над полом на несколько футов. Ее окружали дымившие и искрившие горящие факелы. Мы долго простояли так, привыкая к полумраку и пытаясь успокоиться. Я не мог заговорить с Яношем, и в сердце моем царил трепет. И потому зазвучавший громкий голос испугал меня.
– Кто эти смертные, стоящие перед нами?
– Искатели пути из Ориссы, повелители, – отвечал Джениндер.
– А кто поручается за них?
– Я, повелители. Я, Джениндер, привел их сюда.
– Кто говорит от их лица?
Наступила тишина. И тут я почувствовал, как Янош каблуком наступил мне на ногу. Ко мне вернулось самообладание.
– Я говорю от их лица, повелители, – отвечал я. – Я, Амальрик, сын Эмили, сын Пафоса Карима Антеро.
Теперь я уже кое-что начинал видеть. Прямо перед платформой расстилался голый каменный пол. Он был покрыт магическими квадратами, треугольниками, таинственными цифрами и символами. Дальше шла во всю ширину храма огромная круглая золотая площадка. Совет воскресителей, одетых в черные мантии с золотыми поясами, во всей своей славе восседал у другого края круга. Их было десятеро, и сидели они на каменных резных тронах, украшенных изумрудами. Над ними на стене кружились и переплетались цветные пятна, дымки и тени. Говорящий сидел на центральном троне. Его морщинистое ястребиное лицо напоминало сушеное яблоко. Волосы и борода, отливавшие сединой, ниспадали вниз, не стриженные годами. Тускло-желтые глаза, казалось, пронзали меня до дна души. Это был Гэмелен, старейший из воскресителей.
– И что же ты просишь, Амальрик, сын Эмили, сын Пафоса Карима Антеро? – спросил Гэмелен.
– Я прошу вашего благословения на поиск, мой повелитель. Для процветания Ориссы и ради вящей славы богов.
Последовала пауза, во время которой воскресители шептались между собой. Я не знал, может быть, у них так было принято, но, увидев встревоженное лицо Кассини, понял, что нет. Наконец Гэмелен сказал:
– Среди вас есть чужеземец, хотя он и рожден дочерью Ориссы.
– Это, я, мои повелители, – ответил Янош. – Янош, сын ориссианки из рода Кетер; сын принца по имени Серый Плащ из Костромы.
– Мы слышали, ты интересуешься искусством воскресителей?
Страх охватил мое сердце. К чему этот вопрос? И кто разнес эти слухи о моем друге? Казалось, что невозможно ответить на этот вопрос достойно. Ведь пророки все знают, и если Янош ответит отрицательно, тем самым он усомнится в их могуществе. Если же признается, то его может ожидать участь Халаба.
– Это правда, – быстро ответил Янош. – У меня более чем скромный дар, и, разумеется, он не имеет никакого отношения к чародейству и колдовству, уверяю вас. Будучи солдатом среди варваров-ликантиан, я был вынужден полагаться на мой благословенный Ориссой разум. И мне удавалось успешно лечить моих солдат от фурункулов и других кожных заболеваний. А однажды мне даже удалось исцелить моего сержанта, получившего ранение в задницу.
Мне показалось, что я услыхал приглушенный смех среди воскресителей. Но, должно быть, это разыгравшееся воображение сыграло со мной шутку, потому что какой же может исходить смех от этих столь возвышенных людей?
– Но как только мне посчастливилось поцеловать ворота Ориссы, я тут же отбросил все свои жалкие познания, – продолжал Янош. – Я понял, что даже исцеление фурункулов может привести к негодным результатам, если не быть профессионалом в данной области. Ну а когда несколько минут назад я узнал, что с нами отправляется в путешествие один из самых искусных молодых воскресителей, я тут же пообещал жирного барашка тому богу, кто своей улыбкой так одарил нас.
Я чуть ли не ощущал, как сейчас прет из Кассини самодовольство и как он, подобно петуху в брачном танце распускает перья. Судя по одобрительным кивкам воскресителей, ответ Яноша оказался удачным.
– Ну хорошо, – сказал Гэмелен, когда стих шепот. – Пора бросить кости. Готов ли ты, Амальрик Эмили Антеро?
– Готов, повелители мои, – ответил я.
Ко мне подошел Джениндер и открыл инкрустированный ларец. Внутри было два отделения. В одном лежали два осколка бедренной, судя по всему, кости какого-то животного. А в другом – обломки человеческого черепа. С чего начать? Руки мои замерли в нерешительности, но тут словно какая-то сила повела их влево. Я достал из ларца осколки бедренной кости. Сжав их в правом кулаке, левым я пять раз ударил себя в грудь, декламируя:
– О великий владыка Тедейт – бог и покровитель всех путников, призываю тебя указать, праведны ли наши поиски Далеких Королевств? – Я бросил кости на золотой круг. Затем, вытащил осколки черепа, трижды ударил себя в грудь и завершил заклинание: – Благослови нас, великий владыка Тедейт, мудростью своей. И в этих костях предскажи наши судьбы.
Кости сухо застучали по полу, когда я их бросил к остальным.
И воцарилась тишина неслыханная. Все вокруг залила холодная тьма, оставляя видимым лишь золотой круг. Но голова моя горела огнем. Во рту пересохло, глаза жгло. Осколки бедренной кости зашевелились. Приподнимаясь над полом, они царапали по камням с неестественно громким звуком. Зависнув на мгновение, они стали сближаться, пока не сомкнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151