Я не сомневаюсь в его честности, но он работает в управлении двадцать пять лет. Я отправлю его в отпуск. Его заместитель – очень способный молодой человек. Думаю, он у нас не больше пятнадцати лет.
Директор вызвал помощника и приказал навести справки. Вскоре по телефону пришло подтверждение, что заместителю руководителя бюро безопасности сорок один год и что он был принят в управление пятнадцать лет назад после окончания школы юристов. Он был срочно вызван из собственного дома в Александрии. Его звали Макс Келлог.
– Ему повезло, что он не работал с Англтоном, – заметил директор. – Его фамилия тоже начинается на "К".
Полный недобрых предчувствий Макс Келлог приехал вскоре после полуночи. Когда зазвонил телефон, он уже собирался ложиться спать и был крайне удивлен, услышав голос директора.
– Расскажите ему, – сказал директор.
Роут повторил свой рассказ. Келлог, не моргнув глазом, выслушал, ничего не упуская, ничего не записывая, но все запоминая. Потом он задал несколько вопросов Роуту и наконец обратился к директору:
– Почему именно я, сэр? Харри в городе.
– Вы работаете у нас только пятнадцать лет, – ответил директор.
– Ах, да.
– Я решил оставить Орлова, или Менестреля, как вы его называете, в Алконбери, – помощь. Казалось, он примирился с потерей последней доли своей драгоценной «страховки». Весь «выкуп за невесту» был выложен на стол, и теперь вопрос был лишь в том, сочтет ли другая сторона этот выкуп достаточным.
– Мне никогда не была известна его фамилия, – сказал Орлов в комнате для опросов.
Келлог решил отключить все микрофоны. У него был свой портативный магнитофон, по ходу опроса он также делал записи в блокноте. Келлог хотел, чтобы их разговор никто не слышал и не записывал. Операторам нашли другое занятие: теперь они проверяли комнату за комнатой в поисках несуществующих подслушивающих устройств. Такая работа явно озадачила операторов. Кролл и два других охранника находились в коридоре за звуконепроницаемой дверью.
– Клянусь. Всем посвященным он был известен только как агент Ястреб, его вел лично генерал Дроздов. – Где и когда он был завербован?
– Думаю, во Вьетнаме в 1968 или 1969 году.
– Думаете или знаете?
– Нет, я точно знаю, что это было во Вьетнаме. Я тогда работал в отделе планирования, мы готовили большую операцию, главным образом в Сайгоне и в его пригородах. Разумеется, нам помогали нанятые на месте вьетнамцы, вьетконговцы. Но там были и наши люди. Один из них сообщил, что вьетконговцы привели к нему разуверившегося в войне американца. Наш резидент познакомился с ним и завербовал. В конце 1969 года генерал Дроздов сам летал в Токио на переговоры с американцем. Тогда ему и дали кличку Ястреб.
– Как вы это узнали?
– Надо было подготовить встречу, установить связь, перевести деньги. За все это отвечал я.
Они говорили всю неделю. Орлов вспомнил банки, на счета которых из года в год переводили деньги, и приблизительное время, когда осуществлялись эти переводы. С годами суммы росли, вероятно, в связи с тем, что Ястреб занимал все более высокое положение и давал все более ценную информацию.
– Когда меня перевели в Первое главное управление, в отдел генерала Дроздова, моя работа с агентом Ястребом продолжилась. Но я уже не имел отношения к денежным переводам, а занимался скорее оперативной работой. Если Ястреб выдавал агента, работавшего против нас, то я передавал информацию в соответствующий отдел, исполнительный (у нас его называют «отдел мокрых дел»), а те потом ликвидировали агента, если он находился на территории противника, или арестовывали, если он был в СССР. Таким путем мы схватили четырех кубинцев-антикастровцев.
Макс Келлог все записывал, а по вечерам снова прослушивал магнитофонные записи. Наконец он сказал Роуту:
– Все эти факты должны укладываться в биографию одного человека. Пока я не знаю, кто этот человек, но архивы покажут. Теперь настало время тщательной перекрестной проверки. Нужно будет проверять и проверять. Этим я смогу заняться только в Вашингтоне, в центральной канцелярии. Мне нужно возвращаться.
Келлог улетел на следующий день. Он провел пять часов в джорджтаунском доме директора ЦРУ, потом, обложившись папками, закрылся в кабинете. По личному указанию директора ему была предоставлена полная свобода действий. Никто не мог отказать Келлогу ни в одной просьбе. Вопреки глухой завесе секретности, по Лэнгли поползли слухи: что-то произошло, руководство управления в смятении, и это каким-то образом связано с внутренней безопасностью. Атмосфера в ЦРУ стала накаляться. Подобные события никогда не удается сохранить в тайне.
* * *
В районе Годерс-хилл, в северном Лондоне, есть небольшой парк, примыкающий к гораздо большему парку Хэмпстед-хит, где в зверинце живут олени, козлы, утки и другие дикие животные. В тот день, когда Макс Келлог улетал в Вашингтон, в парке встретились Маккриди и Кипсек.
– В посольстве обстановка не блестящая, – сообщил Кипсек. – Наш сотрудник отдела "К" получил приказ из Москвы и затребовал для проверки дела многолетней давности. Думаю, началось расследование системы безопасности, возможно, одновременно во всех наших посольствах в Западной Европе. Рано или поздно круг сузится до одного лондонского посольства.
– Мы можем чем-нибудь помочь?
– Не исключено. – Что вы предлагаете? – спросил Маккриди.
– Помогла бы какая-нибудь действительно ценная информация, например, какое-нибудь положительное известие об Орлове.
Когда агент остается работать на своем прежнем месте, он не может годами не давать свежую информацию. Поэтому его новые хозяева обычно время от времени подкармливают его специально.отобранными новыми разведывательными данными. Агент отправляет их домой, тем самым доказывая, что он очень хороший работник.
Кипсек уже выдал Маккриди всех настоящих советских агентов в Великобритании, которых он знал, – а знал он почти всех. Конечно, британцы не могли арестовать сразу всех русских шпионов, иначе вся игра на этом бы и закончилась. Одних перевели на другую работу, не связанную с государственными секретами, – тоже не сразу, а постепенно, в связи с той или иной «реорганизацией». Других даже повысили в должности, но при этом отстранили от доступа к секретным материалам. Третьим специально подсовывали информацию, предварительно прошедшую такую обработку, что другой стороне она приносила скорее вред, чем пользу.
Чтобы доказать свою преданность Москве, Кипсеку было позволено даже «завербовать» несколько новых агентов. Одним из таких агентов был клерк из центральной канцелярии Интеллидженс Сервис; он был искренне предан Великобритании, но изредка делал то, о чем его просили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Директор вызвал помощника и приказал навести справки. Вскоре по телефону пришло подтверждение, что заместителю руководителя бюро безопасности сорок один год и что он был принят в управление пятнадцать лет назад после окончания школы юристов. Он был срочно вызван из собственного дома в Александрии. Его звали Макс Келлог.
– Ему повезло, что он не работал с Англтоном, – заметил директор. – Его фамилия тоже начинается на "К".
Полный недобрых предчувствий Макс Келлог приехал вскоре после полуночи. Когда зазвонил телефон, он уже собирался ложиться спать и был крайне удивлен, услышав голос директора.
– Расскажите ему, – сказал директор.
Роут повторил свой рассказ. Келлог, не моргнув глазом, выслушал, ничего не упуская, ничего не записывая, но все запоминая. Потом он задал несколько вопросов Роуту и наконец обратился к директору:
– Почему именно я, сэр? Харри в городе.
– Вы работаете у нас только пятнадцать лет, – ответил директор.
– Ах, да.
– Я решил оставить Орлова, или Менестреля, как вы его называете, в Алконбери, – помощь. Казалось, он примирился с потерей последней доли своей драгоценной «страховки». Весь «выкуп за невесту» был выложен на стол, и теперь вопрос был лишь в том, сочтет ли другая сторона этот выкуп достаточным.
– Мне никогда не была известна его фамилия, – сказал Орлов в комнате для опросов.
Келлог решил отключить все микрофоны. У него был свой портативный магнитофон, по ходу опроса он также делал записи в блокноте. Келлог хотел, чтобы их разговор никто не слышал и не записывал. Операторам нашли другое занятие: теперь они проверяли комнату за комнатой в поисках несуществующих подслушивающих устройств. Такая работа явно озадачила операторов. Кролл и два других охранника находились в коридоре за звуконепроницаемой дверью.
– Клянусь. Всем посвященным он был известен только как агент Ястреб, его вел лично генерал Дроздов. – Где и когда он был завербован?
– Думаю, во Вьетнаме в 1968 или 1969 году.
– Думаете или знаете?
– Нет, я точно знаю, что это было во Вьетнаме. Я тогда работал в отделе планирования, мы готовили большую операцию, главным образом в Сайгоне и в его пригородах. Разумеется, нам помогали нанятые на месте вьетнамцы, вьетконговцы. Но там были и наши люди. Один из них сообщил, что вьетконговцы привели к нему разуверившегося в войне американца. Наш резидент познакомился с ним и завербовал. В конце 1969 года генерал Дроздов сам летал в Токио на переговоры с американцем. Тогда ему и дали кличку Ястреб.
– Как вы это узнали?
– Надо было подготовить встречу, установить связь, перевести деньги. За все это отвечал я.
Они говорили всю неделю. Орлов вспомнил банки, на счета которых из года в год переводили деньги, и приблизительное время, когда осуществлялись эти переводы. С годами суммы росли, вероятно, в связи с тем, что Ястреб занимал все более высокое положение и давал все более ценную информацию.
– Когда меня перевели в Первое главное управление, в отдел генерала Дроздова, моя работа с агентом Ястребом продолжилась. Но я уже не имел отношения к денежным переводам, а занимался скорее оперативной работой. Если Ястреб выдавал агента, работавшего против нас, то я передавал информацию в соответствующий отдел, исполнительный (у нас его называют «отдел мокрых дел»), а те потом ликвидировали агента, если он находился на территории противника, или арестовывали, если он был в СССР. Таким путем мы схватили четырех кубинцев-антикастровцев.
Макс Келлог все записывал, а по вечерам снова прослушивал магнитофонные записи. Наконец он сказал Роуту:
– Все эти факты должны укладываться в биографию одного человека. Пока я не знаю, кто этот человек, но архивы покажут. Теперь настало время тщательной перекрестной проверки. Нужно будет проверять и проверять. Этим я смогу заняться только в Вашингтоне, в центральной канцелярии. Мне нужно возвращаться.
Келлог улетел на следующий день. Он провел пять часов в джорджтаунском доме директора ЦРУ, потом, обложившись папками, закрылся в кабинете. По личному указанию директора ему была предоставлена полная свобода действий. Никто не мог отказать Келлогу ни в одной просьбе. Вопреки глухой завесе секретности, по Лэнгли поползли слухи: что-то произошло, руководство управления в смятении, и это каким-то образом связано с внутренней безопасностью. Атмосфера в ЦРУ стала накаляться. Подобные события никогда не удается сохранить в тайне.
* * *
В районе Годерс-хилл, в северном Лондоне, есть небольшой парк, примыкающий к гораздо большему парку Хэмпстед-хит, где в зверинце живут олени, козлы, утки и другие дикие животные. В тот день, когда Макс Келлог улетал в Вашингтон, в парке встретились Маккриди и Кипсек.
– В посольстве обстановка не блестящая, – сообщил Кипсек. – Наш сотрудник отдела "К" получил приказ из Москвы и затребовал для проверки дела многолетней давности. Думаю, началось расследование системы безопасности, возможно, одновременно во всех наших посольствах в Западной Европе. Рано или поздно круг сузится до одного лондонского посольства.
– Мы можем чем-нибудь помочь?
– Не исключено. – Что вы предлагаете? – спросил Маккриди.
– Помогла бы какая-нибудь действительно ценная информация, например, какое-нибудь положительное известие об Орлове.
Когда агент остается работать на своем прежнем месте, он не может годами не давать свежую информацию. Поэтому его новые хозяева обычно время от времени подкармливают его специально.отобранными новыми разведывательными данными. Агент отправляет их домой, тем самым доказывая, что он очень хороший работник.
Кипсек уже выдал Маккриди всех настоящих советских агентов в Великобритании, которых он знал, – а знал он почти всех. Конечно, британцы не могли арестовать сразу всех русских шпионов, иначе вся игра на этом бы и закончилась. Одних перевели на другую работу, не связанную с государственными секретами, – тоже не сразу, а постепенно, в связи с той или иной «реорганизацией». Других даже повысили в должности, но при этом отстранили от доступа к секретным материалам. Третьим специально подсовывали информацию, предварительно прошедшую такую обработку, что другой стороне она приносила скорее вред, чем пользу.
Чтобы доказать свою преданность Москве, Кипсеку было позволено даже «завербовать» несколько новых агентов. Одним из таких агентов был клерк из центральной канцелярии Интеллидженс Сервис; он был искренне предан Великобритании, но изредка делал то, о чем его просили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140