После контрольных вопросов, ответы на которые известны заранее, приходит очередь таких вопросов, на которые хозяева действительно хотели бы получить правдивые ответы. Это – золотая жила, которая может оказаться очень богатой или очень бедной. Может ли новый перебежчик сообщить нам то, чего мы еще не знаем, и если может, то насколько важными окажутся эти новые сведения?
В случае с полковником Петром Александровичем Орловым уже через четыре недели в ЦРУ убедились, что они натолкнулись на богатейшую залежь чистейшего золота. Орлов давал фантастически ценную информацию.
С самого начала он был очень спокоен и уравновешен. Он рассказал Роуту всю историю своей жизни, начиная с появления на свет вскоре после войны в убогой хижине возле Минска и кончая тем днем – это было шесть месяцев назад в Москве, – когда он решил, что не может более терпеть общество и режим, ставшие ему ненавистными. Он не отрицал, что сохранил любовь к России, и с понятной горечью говорил о том, что никогда ее не увидит.
Он объяснил, что последние три года его совместная жизнь с женой, директором одного из популярных московских театров, стала пустой формальностью, и с естественным раздражением рассказал о нескольких ее связях с молодыми красивыми актерами.
Источником информации было уникальное служебное положение Орлова. За четыре года работы в Третьем главном управлении КГБ – а фактически в Генеральном штабе армии под именем майора ГРУ Кученко – он накопил массу сведений о командном составе Советской Армии, о расположении дивизий сухопутных войск и авиации, о кораблях советских ВМС в открытом море и в портах.
Орлов продемонстрировал поразительно верное понимание причин поражения Советской Армии в Афганистане, рассказал о непредвиденной деморализации находящихся там советских солдат и офицеров и о росте в Москве разочарования в афганском марионеточном правителе Бабраке Кармале.
До Третьего главного управления Орлов работал в том отделе Первого главного управления КГБ, который руководит действиями «нелегальных» агентов во всем мире, «Нелегалы» засекречены больше, чем другие агенты; они работают против своей страны (если являются ее гражданами) или живут в неродной стране под очень тщательно и глубоко проработанной легендой. У них нет дипломатического иммунитета, для них раскрытие и арест означают не только моральные потери вроде объявления persona поп grata и высылки из страны, а куда более болезненные жестокие допросы, а иногда и казнь.
Хотя сведения Орлова о советских нелегальных агентах были четырехлетней давности, очевидно, он отличался феноменальной памятью. Во всяком случае, он выдал американцам целые сети агентов в Центральной и Южной Америке, те самые сети, которые он сам когда-то помогал создавать и поддерживать.
Если информация перебежчика оказывается противоречивой, то сотрудники принимающей его спецслужбы обычно разбиваются на два лагеря: одни верят перебежчику и поддерживают его, другие сомневаются в его информации. В истории ЦРУ было два таких нашумевших случая – с Голицыным и Носенко.
В 1960 году на сторону США перешел Анатолий Голицын. Он постарался убедить американцев, что практически за всем плохим, что случилось в мире после второй мировой войны, стоит КГБ. Если верить Голицыну, то не существовало такого преступления, к которому не был бы причастен КГБ, а большинство преступлений было даже подготовлено именно этой организацией. Примерно о том же уже не один год твердил правительству США шеф отдела контрразведки Джеймс Англтон. В ЦРУ он представлял партию сторонников жесткой политики, и слова Голицына звучали музыкой в его ушах. Голицын стал звездой первой величины.
В ноябре 1963 года был убит президент США Кеннеди. Считалось, что его убил некий Ли Харви Освальд, придерживавшийся крайне левых взглядов. Жена Освальда была русской, а сам он жил в СССР больше года. В январе 1964 года в США перебежал Юрий Носенко. Он заявил, что «вел» Освальда в России, что, по общему мнению, тот оказался совершенно невыносимым человеком, поэтому КГБ порвал с ним все связи и не имел никакого отношения к убийству Кеннеди.
Голицын тотчас опроверг слова Носенко. Его поддержал Англтон. Носенко подвергли очень жестокому допросу, но он стоял на своем. Возникшие разногласия разделили ЦРУ на два лагеря, споры продолжались два десятилетия. В зависимости от того, кто оказывался прав, люди получали повышение или навсегда ломали себе карьеру, ибо давно известно, что восхождение по служебной лестнице начинается только после большого успеха.
В случае с Петром Орловым никаких разногласий не возникало, и вся слава досталась тому, кто привез Орлова – руководителю отдела специальных проектов ЦРУ Кэлвину Бейли.
* * *
На следующий день после того, как Джо Роут вместе с полковником Орловым поселился на ранчо в Виргинии, Сэм Маккриди неторопливо вошел в Британский музей, расположенный в центре Блумсбери, и направился в главный читальный зал – большой сводчатый круглый зал.
Вместе с Маккриди пришли и его молодые коллеги: Денис Гонт, которому Маккриди доверял все больше и больше, и Паттен. Ни Гонт, ни Паттен не увидят Кипсека – им это было не нужно, а рисковать, расширяя узкий круг осведомленных лиц, было слишком опасно. Их задача заключалась в том, чтобы праздно бродить возле дверей, рассматривать лежащие на столах газеты и не допускать, чтобы их шефа беспокоили посторонние.
Маккриди направился к столу, с двух сторон закрытому книжными полками, и вежливо спросил у сидевшего там человека, не будет ли тот возражать, если он тоже сядет за этот стол. Не отрывая взгляда от солидного тома, из которого он время от времени что-то выписывал, мужчина показал на стоявшее напротив кресло. Маккриди сел. Через несколько минут служащий читального зала принес заказанную им книгу и бесшумно удалился. Сидевший напротив Маккриди мужчина, склонившись над книгой, продолжал читать. Когда они остались вдвоем, Маккриди спросил:
– Как дела, Николай?
– Ничего, – пробормотал мужчина, делая очередную пометку в своем блокноте.
– Есть новости?
– На следующей неделе ждем гостя. В резидентуре.
– Из московского центра?
– Да. Приезжает сам Генерал Дроздов.
Маккриди ничем не выдал удивления. Он углубился в свою книгу, а при разговоре почти не двигал губами. Даже в двух шагах от их заставленного полками стола никто не услышал бы их шепота, да никто и не подошел бы так близко к столу. Об этом побеспокоились бы Гонт и Паттен. Но Маккриди был поражен. Дроздов, невысокий плотный мужчина, удивительно похожий на покойного президента Эйзенхауэра, был начальником отдела по работе с нелегальными агентами КГБ и крайне редко выезжал за рубеж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140