«Это ради твоего же блага, дорогуша... Хозяин хочет, чтобы ты была в безопасности... Не бойся...»
Слова утешения сводили ее с ума. Многое из того, что она говорила, вызывало у них негодование, но все, начиная с посыльного и кончая экономкой, поддержали решение хозяина запереть ее.
Когда приказы Остена были исполнены, все вышли из подвала. И дверь с грохотом захлопнулась.
Ханна вскочила и забарабанила в нее кулаками. Кто-то повернул ключ в замке, и все стихло.
– Нанна?
Она повернулась и увидела его – такого маленького и хрупкого, изо всех сил старающегося быть смелым.
– Господи, Пип! – воскликнула она, упав на колени и протянув к нему руки. – Я не должна была оставаться здесь.
Ханна заключила Пипа в объятия, и он вытер ей слезы.
– Не плачь, Нанна. Разве ты не слышала? Мистер Данте сказал, что любит нас.
Да, Остен Данте их любит. Его недоверчивое сердце сдалось, позволив разрушить стены, отгораживавшие его от мира.
Ханне оставалось лишь молиться, чтобы эта любовь не стоила ему жизни.
Глава 19
Ее пальцы кровоточили от попыток открыть замок, суставы были покрыты рубцами и царапинами, голос охрип от криков о помощи.
Пип наконец заснул, положив голову Ханне на колени.
Господи, что происходит за дверью подвала? Не грозит ли Остену опасность? Ведь Буд их выследил...
Она умоляла Остена отпустить ее, спасти от кошмара, в который Мейсон Буд превратил ее жизнь. Что собирается сделать этот мужчина с тайнами, недоверчивым сердцем, смелостью и глубокой печалью? Мужчина, которого считали... как она тогда сказала? Бесполезным, как гладкий камень? В действительности он самый лучший из мужчин, которых она когда-либо знала.
Он может поплатиться за то, что им помогал, потерять земли и родственников. И, что хуже всего, попасть за решетку. А ведь он спас ее, когда увидел на пороге своего дома голодную, испуганную и одинокую.
Силы небесные, если она не получит никаких известий, она сойдет с ума.
В этот момент она услышала за дверью шаги. Ее сердце учащенно забилось, дыхание участилось.
Осторожно переложив голову Пипа на подушку, принесенную Беккой, она неуклюже поднялась на ноги, сделала шаг и тут же наткнулась на дверь.
– Остен? – тихонько позвала она, прижавшись щекой к шершавому дереву. – Это ты?
– Тихо! Хочешь, чтобы нас услышал весь дом? – донесся из-за двери приглушенный голос.
Она отступила, всматриваясь в темноту. Это не Остен. Кто бы это мог быть? Симмонз? Или другой лакей? Похоже, появились какие-то новости.
В замке повернули ключ, дверь распахнулась. Она отшатнулась, ошеломленная. Таинственное свечение озаряло неровное лицо Уильяма Аттика, его седые волосы блестели, в руке он сжимал подсвечник.
– Вы?! – выдохнула Ханна.
– Вам стоит радоваться моему появлению. Я хочу выполнить ваше желание. Помочь вам бежать.
Пламя свечи освещало непроницаемые глаза.
– Вы собираетесь меня отпустить? – У Ханны перехватило дыхание. Она не могла в это поверить. – Но... но вы меня ненавидите.
Аттик усмехнулся:
– Вы мне отвратительны! Разыгрывать добродетельную женщину, оскорбленную девицу с единственной целью – залезть в постель к мистеру Данте!
– Тогда зачем вам мне помогать?
– Неужели не ясно? Я с самого начала хотел выгнать вас из Рейвенскара. Знал, что от вас будут одни неприятности. И оказался прав! Вы заставили Остена укрывать вас от правосудия. Будь проклято его доброе сердце!
– Я не собиралась...
– Думаете, это имеет значение? Дело сделано! Я изо всех сил старался воззвать к его разуму, но тщетно. Даже сейчас он не станет передавать вас властям. Так что остается одно – помочь вам исчезнуть. Все готово. Я сложил деньги и кое-что из ваших вещей, лошадь ждет вас у сарая, в котором Остен занимается конструированием изобретений. Это достаточно безопасно. Никто не заглядывал туда с тех пор, как Дигвид покалечился.
– Почему я должна вам доверять?
– А вы и не должны, можете остаться здесь и предоставить Остену возможность пытаться защитить вас. Тогда он потеряет все, возможно, даже жизнь. Вы этого хотите?
– Разумеется, нет!
Управляющий прав. Он с самого начала хотел, чтобы она покинула Рейвенскар. И сейчас им с Пипом представился случай незаметно уйти.
Аттик взглянул на нее с отвращением.
– Возьмите мальчишку и поторопитесь. Времени мало. Буд може появиться в любую минуту.
– Но Остен не узнает, что мы ушли! Он может...
– Я скажу ему, что вы исчезли, когда уже будет слишком поздно. А теперь торопитесь!
Ханна подошла к Пипу и подхватила его на руки. Но щенок был бдительнее. Лиззи подняла шелковистые уши и направилась за ними, но Ханна закрыла животное в подвале. Щенок мог залаять.
Было так мучительно оставлять подарок Остена – ведь Пип впервые засмеялся, увидев щенка. Еще труднее было представить себе, как она расскажет Пипу о том, что Лиззи нет, когда он проснется.
Она крадучись проследовала за Аттиком, держась в тени и прислушиваясь к каждому шороху. Если какая-нибудь служанка из буфетной увидит ее, то раскричится на весь дом.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Аттик открыл черный ход, выводя ее из дома в ночь. Холодные серебряные полосы лунного света проникали сквозь деревья, создавая ауру призрачности. Каждый шаг, отдалявший Ханну от Остена, заставлял ее страдать.
– Я люблю тебя, Остен, – прошептала она.
«И именно поэтому должна уйти».
Ханне тяжело было нести Пипа, и она то и дело спотыкалась в темноте, рискуя упасть.
Наконец луна осветила здание, которое она уже видела, когда Остен показывал ей земли поместья.
Это была тихая гавань Остена, место, где он занимался изобретательством. Тоска сжала ей грудь, когда Аттик распахнул дверь.
– Положите мальчика на сено и помогите запрячь лошадь.
– Да-да, сейчас.
– Идите по проходу назад, – приказал Аттик. – Мне нужно найти уздечку.
Слабое свечение поманило ее из глубины здания.
Она повернулась к Аттику спиной, когда он исчез в проходе, по обе стороны которого стояли корзины, в которых, должно быть, лежали инструменты Остена. Она положила Пипа, досадуя, что придется оставить его, пусть ненадолго.
Но чем скорее они окажутся вне досягаемости для Мейсона Буда, тем в большей безопасности будет мальчик.
Она пригладила рукой его шелковистые волосы, когда он заволновался.
– Тс-с, ангел мой. Все будет хорошо, обещаю.
Она натянула нечто похожее на попону на тельце ребенка и направилась в затемненную часть помещения, куда проследовал слуга. Это оказалось в самом чреве огромного сарая. Она услышала тихий шорох за неуклюжими очертаниями одного из изобретений Остена.
Она зацепилась юбкой за что-то почти у самой земли и остановилась.
– Мистер Аттик, – тихонько позвала она. – Какие бы разногласия ни существовали между нами в прошлом, я благодарна вам за помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Слова утешения сводили ее с ума. Многое из того, что она говорила, вызывало у них негодование, но все, начиная с посыльного и кончая экономкой, поддержали решение хозяина запереть ее.
Когда приказы Остена были исполнены, все вышли из подвала. И дверь с грохотом захлопнулась.
Ханна вскочила и забарабанила в нее кулаками. Кто-то повернул ключ в замке, и все стихло.
– Нанна?
Она повернулась и увидела его – такого маленького и хрупкого, изо всех сил старающегося быть смелым.
– Господи, Пип! – воскликнула она, упав на колени и протянув к нему руки. – Я не должна была оставаться здесь.
Ханна заключила Пипа в объятия, и он вытер ей слезы.
– Не плачь, Нанна. Разве ты не слышала? Мистер Данте сказал, что любит нас.
Да, Остен Данте их любит. Его недоверчивое сердце сдалось, позволив разрушить стены, отгораживавшие его от мира.
Ханне оставалось лишь молиться, чтобы эта любовь не стоила ему жизни.
Глава 19
Ее пальцы кровоточили от попыток открыть замок, суставы были покрыты рубцами и царапинами, голос охрип от криков о помощи.
Пип наконец заснул, положив голову Ханне на колени.
Господи, что происходит за дверью подвала? Не грозит ли Остену опасность? Ведь Буд их выследил...
Она умоляла Остена отпустить ее, спасти от кошмара, в который Мейсон Буд превратил ее жизнь. Что собирается сделать этот мужчина с тайнами, недоверчивым сердцем, смелостью и глубокой печалью? Мужчина, которого считали... как она тогда сказала? Бесполезным, как гладкий камень? В действительности он самый лучший из мужчин, которых она когда-либо знала.
Он может поплатиться за то, что им помогал, потерять земли и родственников. И, что хуже всего, попасть за решетку. А ведь он спас ее, когда увидел на пороге своего дома голодную, испуганную и одинокую.
Силы небесные, если она не получит никаких известий, она сойдет с ума.
В этот момент она услышала за дверью шаги. Ее сердце учащенно забилось, дыхание участилось.
Осторожно переложив голову Пипа на подушку, принесенную Беккой, она неуклюже поднялась на ноги, сделала шаг и тут же наткнулась на дверь.
– Остен? – тихонько позвала она, прижавшись щекой к шершавому дереву. – Это ты?
– Тихо! Хочешь, чтобы нас услышал весь дом? – донесся из-за двери приглушенный голос.
Она отступила, всматриваясь в темноту. Это не Остен. Кто бы это мог быть? Симмонз? Или другой лакей? Похоже, появились какие-то новости.
В замке повернули ключ, дверь распахнулась. Она отшатнулась, ошеломленная. Таинственное свечение озаряло неровное лицо Уильяма Аттика, его седые волосы блестели, в руке он сжимал подсвечник.
– Вы?! – выдохнула Ханна.
– Вам стоит радоваться моему появлению. Я хочу выполнить ваше желание. Помочь вам бежать.
Пламя свечи освещало непроницаемые глаза.
– Вы собираетесь меня отпустить? – У Ханны перехватило дыхание. Она не могла в это поверить. – Но... но вы меня ненавидите.
Аттик усмехнулся:
– Вы мне отвратительны! Разыгрывать добродетельную женщину, оскорбленную девицу с единственной целью – залезть в постель к мистеру Данте!
– Тогда зачем вам мне помогать?
– Неужели не ясно? Я с самого начала хотел выгнать вас из Рейвенскара. Знал, что от вас будут одни неприятности. И оказался прав! Вы заставили Остена укрывать вас от правосудия. Будь проклято его доброе сердце!
– Я не собиралась...
– Думаете, это имеет значение? Дело сделано! Я изо всех сил старался воззвать к его разуму, но тщетно. Даже сейчас он не станет передавать вас властям. Так что остается одно – помочь вам исчезнуть. Все готово. Я сложил деньги и кое-что из ваших вещей, лошадь ждет вас у сарая, в котором Остен занимается конструированием изобретений. Это достаточно безопасно. Никто не заглядывал туда с тех пор, как Дигвид покалечился.
– Почему я должна вам доверять?
– А вы и не должны, можете остаться здесь и предоставить Остену возможность пытаться защитить вас. Тогда он потеряет все, возможно, даже жизнь. Вы этого хотите?
– Разумеется, нет!
Управляющий прав. Он с самого начала хотел, чтобы она покинула Рейвенскар. И сейчас им с Пипом представился случай незаметно уйти.
Аттик взглянул на нее с отвращением.
– Возьмите мальчишку и поторопитесь. Времени мало. Буд може появиться в любую минуту.
– Но Остен не узнает, что мы ушли! Он может...
– Я скажу ему, что вы исчезли, когда уже будет слишком поздно. А теперь торопитесь!
Ханна подошла к Пипу и подхватила его на руки. Но щенок был бдительнее. Лиззи подняла шелковистые уши и направилась за ними, но Ханна закрыла животное в подвале. Щенок мог залаять.
Было так мучительно оставлять подарок Остена – ведь Пип впервые засмеялся, увидев щенка. Еще труднее было представить себе, как она расскажет Пипу о том, что Лиззи нет, когда он проснется.
Она крадучись проследовала за Аттиком, держась в тени и прислушиваясь к каждому шороху. Если какая-нибудь служанка из буфетной увидит ее, то раскричится на весь дом.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Аттик открыл черный ход, выводя ее из дома в ночь. Холодные серебряные полосы лунного света проникали сквозь деревья, создавая ауру призрачности. Каждый шаг, отдалявший Ханну от Остена, заставлял ее страдать.
– Я люблю тебя, Остен, – прошептала она.
«И именно поэтому должна уйти».
Ханне тяжело было нести Пипа, и она то и дело спотыкалась в темноте, рискуя упасть.
Наконец луна осветила здание, которое она уже видела, когда Остен показывал ей земли поместья.
Это была тихая гавань Остена, место, где он занимался изобретательством. Тоска сжала ей грудь, когда Аттик распахнул дверь.
– Положите мальчика на сено и помогите запрячь лошадь.
– Да-да, сейчас.
– Идите по проходу назад, – приказал Аттик. – Мне нужно найти уздечку.
Слабое свечение поманило ее из глубины здания.
Она повернулась к Аттику спиной, когда он исчез в проходе, по обе стороны которого стояли корзины, в которых, должно быть, лежали инструменты Остена. Она положила Пипа, досадуя, что придется оставить его, пусть ненадолго.
Но чем скорее они окажутся вне досягаемости для Мейсона Буда, тем в большей безопасности будет мальчик.
Она пригладила рукой его шелковистые волосы, когда он заволновался.
– Тс-с, ангел мой. Все будет хорошо, обещаю.
Она натянула нечто похожее на попону на тельце ребенка и направилась в затемненную часть помещения, куда проследовал слуга. Это оказалось в самом чреве огромного сарая. Она услышала тихий шорох за неуклюжими очертаниями одного из изобретений Остена.
Она зацепилась юбкой за что-то почти у самой земли и остановилась.
– Мистер Аттик, – тихонько позвала она. – Какие бы разногласия ни существовали между нами в прошлом, я благодарна вам за помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63