— Полагаю, будет лучше, если мы переправим ее в Трессидор, — произнес он. — Мероприятие небезопасное, но она здесь очень нервничает. Думаю, дома больная обретет покой.
Поль начал возражать. Он хотел, чтобы мы остались у них. Особое ударение делал на большой риск, с которым был неизбежно сопряжен переезд кузины Мэри.
— Медицина не может поставить ее на ноги, — проговорил врач. — Но, по крайней мере, мы в силах помочь ей обрести спокойствие духа. Переезд — лучший выход для нее.
После этого начались приготовления. Кузину Мэри переложили на носилки, — это был наиболее безопасный способ транспортировки, — и доставили в Трессидор.
Самочувствие кузины Мэри несколько улучшилось. Она по-прежнему была лишена способности двигаться, но заметно приободрилась духом и почти стала той самой женщиной, какой я знала ее до несчастного случая. Травмы изувечили ее тело, но не тронули мозг и душу.
Я постоянно находилась рядом. Работы было много, и я радовалась этому, ибо совсем не оставалось времени на то, чтобы праздно задумываться о личном будущем. Я часто спрашивала себя, что станет с кузиной Мэри, — несмотря на всю ее твердость духа, — когда она окончательно поймет, что до конца жизни будет прикована к постели? С другой стороны, сама Я против воли все больше и больше думала о Поле. Он часто заходил, чтобы справиться о состоянии кузины Мэри. При этом ему всегда удавалось улучить микугку для того, чтобы побыть со мной наедине.
Я была рада визитам Яго. Он словно проливал целительный бальзам на мои душевные раны, пребывал неизменно в прекрасном расположении духа и порой здорово смешил меня.
Когда я спросила его как-то о его сельскохозяйственной машине, он ответил:
— Пока она только у меня в голове, но надежды не теряю. Подождите, еще ахнете!
Я не поверила ему, но вскоре он вновь куда-то уехал, а вернулся с загадочным видом и самовлюбленным как никогда.
Пришла весна. Оливия часто писала, и мне по-прежнему казалось, что меж ее строчек то и дело проскальзывает какая-то тоска, а порой и тень страха. Если бы не состояние кузины Мэри, я давно уже отправилась бы в Лондон.
Апрель в Ланкарроне всегда выдавался очень мягким. Шло много дождей, после каждого из которых выглядывало яркое солнышко и я любила выходить на прогулку в сад. Много ездила верхом, иногда ходила пешком. Задумчиво бродила меж кукурузных полей, где ярко-синими пятнами бросались в глаза заросли вероники, а вдоль тропинок цвел конский каштан. Еще один год миновал.
А всего прошло почти шесть со времени того юбилея, который был для меня таким судьбоносным. Теперь мне двадцать. Почти все мои ровесницы уже замужем. Должно быть, эта же мысль пришла в тот день и в голову кузине Мэри, ибо только я присела на краешек ее постели, как она сказала:
— Мне хотелось бы увидеть тебя молодой женой, Кэролайн.
— Ах, кузина Мэри! Не вы ли превозносили радость одиночества?
— Одиночество может быть источником радости, но замужество, по-моему, достойная альтернатива.
— Что с вами случилось? Вы всерьез полагаете, что замужество — это идеальное состояние для женщины?
— Пожалуй.
— Возьмите, к примеру, мою мать и вашего кузена. Вспомните Поля и Гвенни Лэндоверов… А моя сестра Оливия и Джереми? Ничего себе, идеальное состояние!
— Это все исключения.
— Исключения? Но это люди, которых я хорошо знаю.
— А другим людям на этом поприще сопутствует успех. Разумным людям.
— Вы думаете, что я могу быть разумной?
— Да, думаю, что можешь.
— А вот я в этом далеко не уверена. Едва не выскочила замуж за Джереми Брэндона, уверившись в том, что я — это именно то, чего он хочет. Мне даже в голову не приходило, что меня рассматривают как источник капиталов. И я была всего в шаге от этого «необъятного счастья» вовсе не благодаря моему здравому смыслу, а благодаря деньгам.
— Ты не повторишь уже той ошибки.
— В этих вопросах людям часто отказывает разум.
— Словом, я очень хочу, чтобы все здесь изменилось.
— Что вы хотите этим сказать? Вы так много для меня сделали!
— Чепуха! Я держу тебя здесь только из-за того, что хочу этого. Но посмотри на меня! Кто я теперь? Обуза для тебя.
— Не смейте так говорить! Это смешно и к тому же совершенная неправда!
— Это тебе сейчас так кажется. Но сколько я пробуду в таком состоянии? Этого никто не знает. Может, долгие годы. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь была привязана к инвалиду.
— Я нахожусь рядом с вами, потому что сама хочу этого.
— Мне очень хочется, чтобы на твоем горизонте появился настоящий мужчина.
— Ушам своим не верю, кузина Мэри! Вы все еще верите в благородных рыцарей? Нет, мне и здесь счастливо живется. Я люблю работу, которой занимаюсь. Я ощущаю себя… полезной. Вы все мне отдавали, кузина Мэри. Так что не повторяйте мне больше того, что вы только что говорили.
— Хорошо, — проговорила она. — Но я действительно думаю, что ты могла бы найти счастье в замужестве.
— Замужество предполагает наличие двух людей.
— Ну и что? Если вы оба решите, что у вас все получится, значит, так и будет. Когда человек чего-нибудь очень сильно захочет, он всегда добивается цели.
— Человек всего лишь человек.
— Мне нравятся Лэндоверы, — продолжала она. — Забавная штука, семейная вражда… Наверное, она еще не угасла до конца. Жаль, что у нас нет своих Ромео и Джульетты. Я имею в виду, со счастливым концом, конечно. Мне по душе Яго.
— А кому он не по душе?
— Его можно будет приручить.
Я рассмеялась.
— Вы так говорите, как будто он какой-то дикий зверь.
— Мне кажется, что вся его болтливость и неугомонность — это всего лишь маска, под которой можно найти много хорошего.
— Он не изменится.
— Да, не всякой женщине дано изменить его… помочь стать серьезным, помочь угомониться. Не всякой. — Она задумчиво посмотрела на меня.
— Милая кузина Мэри, — сказала я. — Я не Джульетта, а он не Ромео. И сравнения тут совершенно неуместны.
— Пожалуй, ты права. Когда я уходила от нее в тот вечер, она была, казалось, такой же, как и все последнее время…
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Это была горничная. Когда я открыла дверь, то увидела, что на ней лица нет. Бедняжка вся дрожала.
— Мисс Кэролайн, — пролепетала она. — Я зашла к мисс Трессидор, чтобы разбудить ее… принесла утренний чай… а она…
— Что?! Что?! — вскричала я.
— По-моему, что-то случилось… Я бросилась к комнате кузины Мэри. Она лежала неподвижно, вся белая и окоченевшая. Подойдя к ней, я коснулась ее щеки. Та была холодна как лед. Страшное чувство опустошенности навалилось на меня.
Этой ночью кузина Мэри умерла.
Я встретила доктора и сразу же отвела его в ее комнату. Он покачал головой.
— Она мертва уже по меньшей мере несколько часов, — проговорил он.
— Вчера вечером мы расстались с ней, как обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122