Я отпрянула назад и осмотрелась. С одной стороны местность просматривалась до самого горизонта, но с другой — вид загораживали большие валуны.
Повернув лошадь, чтобы возвращаться, я услышала стук копыт и чей-то голос, звавший меня по имени.
Сначала я подумала, что мне померещилось, потом мне пришли на ум живущие на шахте причудливые человечки, о которых говорил Яго. Но голос казался знакомым, и вскоре я увидела пробиравшегося между валунами всадника.
Это был Поль.
— Доброе утро, Кэролайн, — сказал он.
— Доброе утро. Мне казалось, что я здесь совершенно одна.
— Я направлялся в Трессидор Мэнор, чтобы навестить вас, как вдруг вы появились на дороге, и я понял, что вы едете в сторону болот. Не следует слишком близко подъезжать к старой шахте.
— По-моему, она не внушает опасений.
— Полной уверенности не может быть. Люди считают, что в ней водятся привидения.
— Это только усиливает мое желание посмотреть ее.
— Здесь не на что особенно смотреть. Лет пятьдесят назад в эту шахту упал человек и погиб. Это случилось туманной ночью. Говорили, что его сбросила туда колдунья.
— Среди моих знакомых нет колдуний, а день сегодня ясный и солнечный, так что я в полной безопасности.
Сняв шляпу, он подъехал ко мне и устремил на меня серьезный взгляд.
— Для меня большая радость снова видеть вас, — его голос дрожал от волнения.
Эти слова взволновали меня, пробились сквозь броню моей сдержанности. Я все меньше сомневалась в своих чувствах к нему. Меня рассердило, что я позволила эмоциям взять верх над здравым смыслом, и я обратила свой гнев на него.
— Поздравляю, — сказала я. Его густые брови вопросительно поднялись. — С возвращением Лэндовера, — продолжала я. — Вы можете гордиться всеми произведенными там улучшениями.
Он посмотрел на меня с упреком и проговорил:
— Дом простоит теперь еще сотни две лет и останется в семье.
— Великое достижение. Безусловно, заслуживает поздравлений.
— Я собирался рассказать вам о своей женитьбе, когда мы были во Франции.
— Вот как? А что вас удержало?
— Я обнаружил, что мне очень тяжело говорить об этом.
— Почему же? Это было бы так естественно.
Я направила лошадь в противоположную от шахты сторону. Он был рядом.
— Я хотел поговорить с вами.
— Вы говорите со мной.
— Серьезно поговорить.
— Что же вам мешает?
— Вы теперь совсем не та, что во Франции. Это было для меня очень счастливое время.
— Да, — подтвердила я. — Там было хорошо. Правда, тогда произошло это злосчастное падение.
— Оно не оставило плохих последствий?
— Нет, вовсе никаких.
— Благодаря ему мы лучше узнали друг друга.
— Я не считаю, что оно помогло мне узнать вас.
— Вы хотите сказать…
— Что узнала вас там далеко не так хорошо, как знаю теперь, — холодно заключила я.
— Думаю, однако, что вы не можете не догадываться о том сильном чувстве, которое я испытываю к вам, Кэролайн.
— В самом деле?
— Будем честны, Кэролайн, будем откровенны. Мы здесь совсем одни. Никто не может нас подслушать.
— Разве что призраки, привидения и фантомы.
— Когда мы были во Франции… Я никогда не забуду то недолгое время, что мы провели вместе… С тех пор я постоянно думаю о вас. Именно после этого все стало казаться мне таким невыносимым.
Я прервала его:
— Вы не должны так разговаривать со мной, не должны забывать, что вы женаты… причем очень удачно.
— Это было ошибкой.
— Вот как? Ведь вы спасли Лэндовер для вашей семьи.
— Я долго колебался. Так много зависело от этого. Отец… Яго… арендаторы…
— Вы сами.
— И я сам.
— Я прекрасно все понимаю. Когда мы были во Франции, я, кажется, рассказала вам, что была помолвлена. Мой жених, узнав, что у меня не будет состояния, решил, что не может жениться на мне. Как видите, я знакома с жизнью.
— То, что вы говорите, цинично, Кэролайн. Это не в вашем духе.
— Просто я стараюсь быть реалисткой.
— Как бы я желал, чтобы все сложилось по-другому.
— Вы хотите сказать, что предпочли бы вернуться к тому времени, когда не были женаты. Тогда вам пришлось бы оставаться на вашей ферме. Уверена, что этого вы нет могли бы желать.
— Можно я объясню вам, что означает для нашей семьи Лэндовер Холл?
— В этом нет необходимости. Я знаю. Я понимаю.
— Я обязан был сделать это, Кэролайн.
— Знаю. Вы купили Лэндовер у Аркрайтов, так же как они купили его у вас, только цена была другой. Совершенно аналогичная деловая операция. Все это предельно ясно. Объяснений не требуется. Вчера вечером я успела заметить, что вы не совсем удовлетворены своей судьбой. Может быть, я говорю слишком откровенно. Вероятно, это потому, что мы здесь, на болотах. Я чувствую себя такой далекой от благовоспитанного общества. Вы тоже это чувствуете?
— Да, — ответил он. — Поэтому я и позволил себе высказаться.
— Но нам придется вернуться в реальный мир, где действуют условности этого общества. Вы не сможете говорить так открыто, а я должна буду выражаться более осмотрительно. Мы поговорим о том, какая будет завтра погода и какие в обоих поместьях виды на урожай… А теперь мне пора возвращаться.
— Кэролайн…
Я обернулась, чтобы посмотреть на него.
— Вы заключили сделку, — сказала я, — и получили то, что хотели. Теперь вы обязаны выплачивать свой долг до конца. Как видите, покупка оказалась очень дорогой.
Мне было так горько, я чувствовала себя такой несчастной, что мне захотелось причинить боль и ему. Я знала, что теперь, став зрелой женщиной, могла бы любить его гораздо более глубоко, чем Джереми. Когда Джереми бросил меня, мои чувства к нему быстро перешли в ненависть. Поль оказался таким же расчетливым, как Джереми, однако мне приходилось сдерживать себя, чтобы не взять его за руку, не приласкать его, не утешить.
Я предвидела опасность в будущем, меня мучил страх. Он не должен догадаться, как сильна его власть надо мной.
Я поскакала через заболоченную местность. Копыта его лошади гулко стучали сзади. Ветер растрепал мне волосы. Ведь все могло бы быть совсем не так, думала я и почти плакала от обиды. Я открыто любила бы его, и он тоже, казалось мне, испытывал бы ко мне настоящее чувство. Нас разделяли Лэндовер Холл (его нужно было спасти) и купившая поместье Гвенни, с которой Поль был теперь связан до конца своих дней.
Окружающий нас пейзаж постепенно менялся, становился менее диким. Мы уже ехали по проселочной дороге.
— Я надеюсь, — сказал Поль, — что ничто не будет препятствовать нашей дружбе, Кэролайн.
— Мы ведь соседи, — сдержанно ответила я, — и останемся ими, пока я здесь.
— Не собираетесь ли вы уехать?
Я пожала плечами.
— Еще не знаю точно.
— Однако мисс Трессидор говорила, что ваш дом отныне будет здесь.
— Я в самом деле ничего пока не решила.
— Вы должны остаться.
— Уеду я или останусь, для вас ничего не изменится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Повернув лошадь, чтобы возвращаться, я услышала стук копыт и чей-то голос, звавший меня по имени.
Сначала я подумала, что мне померещилось, потом мне пришли на ум живущие на шахте причудливые человечки, о которых говорил Яго. Но голос казался знакомым, и вскоре я увидела пробиравшегося между валунами всадника.
Это был Поль.
— Доброе утро, Кэролайн, — сказал он.
— Доброе утро. Мне казалось, что я здесь совершенно одна.
— Я направлялся в Трессидор Мэнор, чтобы навестить вас, как вдруг вы появились на дороге, и я понял, что вы едете в сторону болот. Не следует слишком близко подъезжать к старой шахте.
— По-моему, она не внушает опасений.
— Полной уверенности не может быть. Люди считают, что в ней водятся привидения.
— Это только усиливает мое желание посмотреть ее.
— Здесь не на что особенно смотреть. Лет пятьдесят назад в эту шахту упал человек и погиб. Это случилось туманной ночью. Говорили, что его сбросила туда колдунья.
— Среди моих знакомых нет колдуний, а день сегодня ясный и солнечный, так что я в полной безопасности.
Сняв шляпу, он подъехал ко мне и устремил на меня серьезный взгляд.
— Для меня большая радость снова видеть вас, — его голос дрожал от волнения.
Эти слова взволновали меня, пробились сквозь броню моей сдержанности. Я все меньше сомневалась в своих чувствах к нему. Меня рассердило, что я позволила эмоциям взять верх над здравым смыслом, и я обратила свой гнев на него.
— Поздравляю, — сказала я. Его густые брови вопросительно поднялись. — С возвращением Лэндовера, — продолжала я. — Вы можете гордиться всеми произведенными там улучшениями.
Он посмотрел на меня с упреком и проговорил:
— Дом простоит теперь еще сотни две лет и останется в семье.
— Великое достижение. Безусловно, заслуживает поздравлений.
— Я собирался рассказать вам о своей женитьбе, когда мы были во Франции.
— Вот как? А что вас удержало?
— Я обнаружил, что мне очень тяжело говорить об этом.
— Почему же? Это было бы так естественно.
Я направила лошадь в противоположную от шахты сторону. Он был рядом.
— Я хотел поговорить с вами.
— Вы говорите со мной.
— Серьезно поговорить.
— Что же вам мешает?
— Вы теперь совсем не та, что во Франции. Это было для меня очень счастливое время.
— Да, — подтвердила я. — Там было хорошо. Правда, тогда произошло это злосчастное падение.
— Оно не оставило плохих последствий?
— Нет, вовсе никаких.
— Благодаря ему мы лучше узнали друг друга.
— Я не считаю, что оно помогло мне узнать вас.
— Вы хотите сказать…
— Что узнала вас там далеко не так хорошо, как знаю теперь, — холодно заключила я.
— Думаю, однако, что вы не можете не догадываться о том сильном чувстве, которое я испытываю к вам, Кэролайн.
— В самом деле?
— Будем честны, Кэролайн, будем откровенны. Мы здесь совсем одни. Никто не может нас подслушать.
— Разве что призраки, привидения и фантомы.
— Когда мы были во Франции… Я никогда не забуду то недолгое время, что мы провели вместе… С тех пор я постоянно думаю о вас. Именно после этого все стало казаться мне таким невыносимым.
Я прервала его:
— Вы не должны так разговаривать со мной, не должны забывать, что вы женаты… причем очень удачно.
— Это было ошибкой.
— Вот как? Ведь вы спасли Лэндовер для вашей семьи.
— Я долго колебался. Так много зависело от этого. Отец… Яго… арендаторы…
— Вы сами.
— И я сам.
— Я прекрасно все понимаю. Когда мы были во Франции, я, кажется, рассказала вам, что была помолвлена. Мой жених, узнав, что у меня не будет состояния, решил, что не может жениться на мне. Как видите, я знакома с жизнью.
— То, что вы говорите, цинично, Кэролайн. Это не в вашем духе.
— Просто я стараюсь быть реалисткой.
— Как бы я желал, чтобы все сложилось по-другому.
— Вы хотите сказать, что предпочли бы вернуться к тому времени, когда не были женаты. Тогда вам пришлось бы оставаться на вашей ферме. Уверена, что этого вы нет могли бы желать.
— Можно я объясню вам, что означает для нашей семьи Лэндовер Холл?
— В этом нет необходимости. Я знаю. Я понимаю.
— Я обязан был сделать это, Кэролайн.
— Знаю. Вы купили Лэндовер у Аркрайтов, так же как они купили его у вас, только цена была другой. Совершенно аналогичная деловая операция. Все это предельно ясно. Объяснений не требуется. Вчера вечером я успела заметить, что вы не совсем удовлетворены своей судьбой. Может быть, я говорю слишком откровенно. Вероятно, это потому, что мы здесь, на болотах. Я чувствую себя такой далекой от благовоспитанного общества. Вы тоже это чувствуете?
— Да, — ответил он. — Поэтому я и позволил себе высказаться.
— Но нам придется вернуться в реальный мир, где действуют условности этого общества. Вы не сможете говорить так открыто, а я должна буду выражаться более осмотрительно. Мы поговорим о том, какая будет завтра погода и какие в обоих поместьях виды на урожай… А теперь мне пора возвращаться.
— Кэролайн…
Я обернулась, чтобы посмотреть на него.
— Вы заключили сделку, — сказала я, — и получили то, что хотели. Теперь вы обязаны выплачивать свой долг до конца. Как видите, покупка оказалась очень дорогой.
Мне было так горько, я чувствовала себя такой несчастной, что мне захотелось причинить боль и ему. Я знала, что теперь, став зрелой женщиной, могла бы любить его гораздо более глубоко, чем Джереми. Когда Джереми бросил меня, мои чувства к нему быстро перешли в ненависть. Поль оказался таким же расчетливым, как Джереми, однако мне приходилось сдерживать себя, чтобы не взять его за руку, не приласкать его, не утешить.
Я предвидела опасность в будущем, меня мучил страх. Он не должен догадаться, как сильна его власть надо мной.
Я поскакала через заболоченную местность. Копыта его лошади гулко стучали сзади. Ветер растрепал мне волосы. Ведь все могло бы быть совсем не так, думала я и почти плакала от обиды. Я открыто любила бы его, и он тоже, казалось мне, испытывал бы ко мне настоящее чувство. Нас разделяли Лэндовер Холл (его нужно было спасти) и купившая поместье Гвенни, с которой Поль был теперь связан до конца своих дней.
Окружающий нас пейзаж постепенно менялся, становился менее диким. Мы уже ехали по проселочной дороге.
— Я надеюсь, — сказал Поль, — что ничто не будет препятствовать нашей дружбе, Кэролайн.
— Мы ведь соседи, — сдержанно ответила я, — и останемся ими, пока я здесь.
— Не собираетесь ли вы уехать?
Я пожала плечами.
— Еще не знаю точно.
— Однако мисс Трессидор говорила, что ваш дом отныне будет здесь.
— Я в самом деле ничего пока не решила.
— Вы должны остаться.
— Уеду я или останусь, для вас ничего не изменится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122