Все это было достаточно странно. Мисс Белл откашлялась.
— Мы с вами совершим небольшое путешествие, Кэролайн.
— Путешествие?
— Да, на поезде. Я отвезу вас в Корнуолл, где вы погостите у кузины вашего отца.
— У кузины Мэри? Этой гарпии!
— Что?
— Ах, ничего. А почему, мисс Белл?
— Так было решено.
— А Оливия?
— Нет, Оливия с вами не поедет. Я провожу вас до Корнуолла, переночую в Трессидор Мэноре, потом вернусь в Лондон.
— Но… почему?
— Это будет всего лишь визит. Через некоторое время вы к нам вернетесь.
— Ничего не понимаю.
Мисс Белл как-то недоуменно посмотрела на меня, как будто и она не совсем понимала, в чем дело, но, с другой стороны, подумала я, возможно, она и понимает.
За всем этим что-то скрывалось. Различные предположения роились у меня в голове, как блуждающие огоньки на окутанном туманом болоте. Ни одно из них не было достаточно убедительным, не давало исчерпывающего объяснения тому, что меня волновало.
Привидения на галерее менестрелей
Я сидела в купе вагона первого класса напротив мисс Белл. Происходящее казалось мне совершенно нереальным. Скоро я проснусь и пойму, что спала.
Все произошло так быстро. В понедельник мисс Белл сказала, что я скоро уеду: сегодня была только пятница, а мое путешествие уже началось.
Конечно, я была возбуждена. С моим характером это было неизбежно. Но я была также немного испугана. Мне было известно только одно: я еду погостить к кузине Мэри, любезно согласившейся меня принять. О продолжительности моего пребывания у нее не было и речи, и в этом было что-то зловещее. Несмотря на мое постоянное стремление узнать побольше нового в жизни, я неожиданно затосковала по старым знакомым вещам. К своему удивлению, я обнаружила, что мне не хочется расставаться с Оливией. Если бы она поехала со мной, мое настроение было бы значительно лучше.
И она будет тосковать по мне, это я знала. Когда мы прощались, она казалась совсем подавленной.
Она никак не могла понять, почему я должна уехать, а то, что я буду гостить у кузины Мэри окончательно сбивало ее с толку. Ведь кузина Мэри была нехорошей, злой женщиной, настоящей ведьмой, ужасно поступившей с папой. Почему я ехала к ней?
Самым тяжелым во всех моих переживаниях было чувство вины. В душе я знала, что сама вызвала эту страшную катастрофу. Я предала маму, рассказала о том, что должно было оставаться тайной. Папа никогда бы не узнал, что мы были на площади Ватерлоо в день юбилея. Мало того, что я сказала ему об этом — из-за моей беспечности он увидел и медальон.
Мамина дружба с капитаном Кармайклом была ему неприятна, и о ней он тоже узнал от меня. Может быть, меня отослали к кузине Мэри в наказание?
Мне очень хотелось поговорить об этом, но мисс Белл не была расположена разговаривать. Она сидела против меня, сложив руки на коленях. На вокзале она проследила за тем, чтобы наши вещи были погружены в багажный вагон. Под ее наблюдением этим занялся сопровождавший нас на вокзал слуга, и теперь у нас не оставалось ничего, кроме ручного багажа, заботливо уложенного в сетке над нами. Я вдруг почувствовала прилив нежности к мисс Белл, так как мне предстояло скоро расстаться с ней: она должна была только отвезти меня к кузине Мэри и сразу вернуться в Лондон. Я предвидела, что мне будет недоставать ее властного, но достаточно мягкого руководства, над которым я частенько подшучивала с Оливией, понимая в то же время, что при отсутствии такого руководства со стороны родителей наша жизнь без мисс Белл не была бы такой спокойной и безоблачной.
Мне казалось, что, когда ее глаза останавливались на мне, в них мелькало сочувствие. Она жалела меня, поэтому мне самой стало жаль себя. Но я и возмущалась собой. Ведь я знала, что замужние дамы не должны питать романтических чувств к блестящим кавалерийским офицерам, не должны встречаться с ними тайком. И что же? Зная все это, я тем не менее предала маму. Ах, если бы только я ничего не сказала отцу! Но что мне было делать! Не могла же я солгать! Без всякого сомнения, это было бы дурно. К тому же он вошел так неожиданно, когда я была в халате и не успела еще спрятать медальон.
Не стоило без конца думать об одном и том же. Это случилось, и моя жизнь из-за этого дала трещину. Меня оторвали от родного дома, от сестры, от родителей… Последнее обстоятельство, правда, не имело большого значения: я так редко видела маму и слишком часто — для моего душевного спокойствия — папу… Но теперь все будет для меня новым, а в неизвестности всегда есть что-то пугающее.
Вот если бы я все понимала! Я была уже большая девочка, и многие вещи невозможно было от меня скрыть, но все же меня считали недостаточно взрослой, чтобы открыть мне правду.
Мисс Белл бодро сообщала мне разные сведения о сельской местности, по которой мы проезжали.
— Значит, у нас сегодня, — заметила я слегка насмешливо, — урок географии с некоторым оттенком ботаники.
— Все это очень интересно, — строго сказала мисс Белл.
Мы подъехали к станции, и в наше купе вошли две женщины — мать и дочь, как я догадалась. Они оказались приятными спутницами, и когда мы разговорились, сказали, что едут до Плимута, где бывают раз в год, чтобы навестить родственников.
Мы беседовали о том, о сем… Мисс Белл достала корзину с завтраком, приготовленную для нас миссис Террас, нашей кухаркой.
— Извините, — обратилась она к дамам, — мы выехали рано утром, и нам предстоит еще долгий путь.
Старшая из дам похвалила нас за предусмотрительность. Что касается ее и дочери, то они позавтракали перед отъездом, а в Плимуте их будет ждать хороший обед.
В корзинке оказались две холодные куриные ножки и хлеб с хрустящей корочкой. Я вспомнила завтрак на площади Ватерлоо, и у меня больно сжалось сердце. Все это было, казалось, так давно — в другой жизни.
— Выглядит очень аппетитно, — заметила мисс Белл, — но, боюсь, нам придется пользоваться собственными пальцами. Вот беда! — Она улыбнулась нашим спутницам и повторила: — Пожалуйста, извините нас.
— В поездках свои трудности, — заметила старшая дама.
— Я захватила с собой влажную фланелевую салфетку, — продолжала мисс Белл, — в предвидении чего-нибудь в этом духе.
Мы съели куриное мясо и пирожки, заботливо уложенные миссис Террас. Мисс Белл достала бутылку лимонада и две чашечки. Еще одно воспоминание о площади Ватерлоо.
Ритмическое покачивание поезда усыпило меня, и я заснула. Проснувшись, я не сразу сообразила, где нахожусь.
— Вы хорошо поспали, — сказала мисс Белл. — Кажется, и я задремала.
— Мы уже едем по Девонширу, — сообщила младшая дама. — Скоро прибудем на место.
Я выглянула из окна на проносившиеся мимо перелески, зеленые луга и плодородную красноватую почву. Мы проехали по тоннелю, и когда он остался позади, я увидела море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122